Он сомкнул веки, не желая показывать глубину чувств. Да и не требовалось этого. Нина знала, что именно этот человек и Бероев пойдут с ней до конца.
Любовники, как и мужья, приходят и уходят, а друзья, настоящие, как эти двое, остаются навсегда.
Она протянула руку, осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев до высокого лба, глубокого разреза глаз, гордого прямого носа. Остановившись чуть дольше на жёстких губах вовсе не слабовольного человека, закончила подбородком с лёгкой небритостью и трогательной ямочкой посередине.
– Я уже говорила, что если соберусь в третий раз в ЗАГС, то с тобой. Поэтому не будем всё портить.
Он рассмеялся, убирая возникшую неловкость.
– Для начала разберись с прежним мужем.
Нина щёлкнула языком:
– Это сейчас и пытаюсь сделать.
– Знаешь кто она?
– Нет, но есть номер, в котором рыжая из Рязани останавливалась. Спрошу Юльку, та попросит знакомую.
Ковалёв поморщился.
– К чему такие сложности? – он достал телефон. – Называй отель, число и номер, – серые глаза смотрели в упор.– Его уверен, ты помнишь?
– И хотела бы да не смогу, – она назвала три цифры.
– Завтра скажу тебе всё, что по ней узнаю, – смартфон упал в карман тёмно-синего пиджака.
– Что это мне даст?
– Ты же хотела понять, что в тебе не так?
Она молча кивнула.
– Убедишься, что не в тебе дело и спокойно иди дальше, – он усмехнулся, – на беду нам мужчинам завлекая одним лишь взглядом.
Нина улыбалась, получая лучшую в мире терапию для женщины.
– Ты про губы забыл, – хотелось кокетничать, несмотря ни на что.
Ковалёв принимал игру, но говорил, о чём думал, искренне.
– И там, и там сплошной секс! – он замолчал, с раздражением взирая на входящего в зал мужчину.
Нина не видела, кто появился в эту минуту под руку с эффектной блондинкой.
Игорь прикрыл лоб ладонью, проговорив полушёпотом, словно его могли услышать за много метров.
– Худиев здесь.
Она оглянулась, на автомате, встретившись с карими глазами не менее удивлённого чеченца.
Нина тут же отвернулась, пробормотав так же тихо, как секунду назад сделал Игорь:
– Твою мать! Только его здесь не хватало.
Ковалёв выпрямился.
– Теперь бесполезно прятаться.
Она улыбалась, покачивая головой.
– Да и смысл? Всё равно выяснится с кем из холдинга я близко контачу. Светличный всегда всё узнаёт.
– Не раньше, чем мы до него доберёмся, – он кивнул в ответ на приветствие Лечи.
Тот занял место за соседним столиком, не пряча любовницу от любопытных взглядов, сам с интересом разглядывая шатенку.
– Пойду, носик попудрю, – Нина обворожительно улыбалась собеседнику, уже знающему, что последует далее.
Она поднялась из-за стола, поправляя желтое платье в обтяжку, метнув взгляд на того, кому когда-то была представлена и отправилась в туалетную комнату.
«Воспитанные мальчики здороваются первыми». С детства усвоенное правило от мамы.
Нина подкрасила губы, убрала из уголка глаза ресницу. Опробовала несколько улыбок, способных сразить искушённого бабника. Отрепетировала томный взгляд, таинственный сквозь ресницы. Глаза, сведённые к переносице…
Она смеялась, выходя из двери дамской комнаты.
– Мы раньше встречались?
Голос Худиева из темноты вогнал в ступор.
Нина покрутила головой.
– Все лампы перегорели враз или это ваш способ знакомства?
– Ни то, ни другое. Не хочу быть запечатлённым на камеры.
Она шарила рукой по стене в поисках выключателя. Представляя, как выглядит сейчас со стороны.
– Тоже дико не люблю любопытных.
Он поймал её кисть, жёстко зафиксировав в широкой сухой ладони.
– Про камеры не шутил. Слишком много сейчас извращенцев.
– Надеюсь, один из них не стоит сейчас рядом?
Леча хмыкнул, повторив вопрос:
– Так мы раньше встречались, я имею в виду до приёма?
– Да! Нас представлял друг другу Бероев, чуть больше семи лет назад.
– Так вот оно что… – он рассмеялся и выдал преинтересную фразу: – А я-то думаю, чего на меня так смотрит бывшая жена Светличного? Уж не решила ли затащить в постель ему назло?
Он придержал дыхание на секунду и выдохнул в ухо «пленённой», явно с сексуальным подтекстом.
Она ухмылялась. Наживка заглочена. Проговорила чуть слышно:
– Там всё расписано на несколько месяцев.
Худиев настаивал.
– И нет окна в плотном графике?
– К сожалению, нет.
– Муж развлекает? – он прижался к узкой спине, упираясь в ягодицы явно не пистолетом.
Горячая рука легла на плоский живот.
– Нет, собираюсь замуж за нового, – Нина попыталась отодвинуться, испытывая неприятие, но лишь теснее вжалась попой в жёсткоетело, добавив с плохо скрытым раздражением: – Приходится зарабатывать бонусы.
Он словно не слышал, о чём она говорит, приговаривая хриплым шёпотом, будто с собой:
– Всегда хотел узнать, почему Паша сходит от тебя с ума? А тут выясняется, что молодой муж получил отставку. И уже третий готов принять с кучей детей. В чём секрет?
Нина вскинула бровь.
– Кроме того, что я умна и красива?
Он хохотнул, прошептав прямо в ухо:
– Стерва. Люблю хорошеньких стерв. Так в чём?
– У меня никогда не «болит» голова.
Ладонь наглеца опустилась чуть ниже.
– Хотелось бы это проверить…
Глава 7.2
Нина чувствовала, как подол платья ползёт вверх, собираемый нетерпеливыми пальцами Худиева.
Она попыталась вывернуться. Изнасилование в туалете не входило в планы.
Сама мысль, что её телом хотят воспользоваться вот так нагло, нахраписто, приводила в ярость.
– Я не собираюсь раздвигать перед тобой ноги! – она изо всех сил сопротивлялась.
Клатч вылетел из рук, разбрасывая по полу содержимое. Поставленный на вибрацию смартфон отлетел в угол, мигая экраном. Кто-то настойчиво пытался её вызвать.
Наглый, очень тихий смех бил колоколом по перепонкам.
– И не нужно, я всё сделаю сам! – он впечатал её лицом в стену, с ухмылкой проговорив:– Хорошо зафиксированная женщина готова на многое.
Нину с головой накрыла паника. Пульс долбил виски, сердце громко стучало. Над ней второй раз совершают насилие в коридорчике идеально чистого женского туалета небольшого ресторана.
Аромат жидкого мыла, дорогого парфюма и мужского желания смешивались в нечто отвратное, врываясь в раздутые ноздри.
Удар по туфлям. Ноги раздвинуты. Руки заломлены назад и удерживаются одной рукой. Вторая пытается порвать шёлк трусиков
Она с трудом сдерживала тошноту, панически соображая, что делать?
Позвать на помощь – равно позору.
Воспользоваться собой не позволит в любом случае, но что для этого сделать?
Неужели Ковалёв не заметил, что чеченец прошёл вслед за ней?
Стук кулаком в дверь и громкий возглас:
– Нина Сергеевна, с вами всё в порядке? – вызвал вздох облегчения.
Она прокричала в ответ:
– Всё хорошо, подождите немного, сейчас выхожу.
Худиев выругался.
Нина, прижатая щекой к шершавой стене, над которой поработал модный дизайнер, рассмеялась.
– Неужели думал, что сможешь меня здесь оприходовать?
Леча отпустил руки, с раздражением процедив:
– Прости! Это было спонтанно. Увлёкся, – он щёлкнул выключателем.
Свет мигнул, но заполнил просторную комнату с кадкой с цветком и горкой влажных полотенец на столе.
Она с размаха залепила пощёчину, с яростью выплюнув:
– Извини. Не удержалась! В девяностые решил поиграть?
Голова Худиева дёрнулась. Отпечаток руки на смуглом лице наливался краской. Но смотрел он на шатенку не со злостью, а с удивлением, явно не привыкший к отказам.
Он потёр щёку, заправил вылезшую из брюк рубашку, пробормотав:
– Сама спровоцировала.
– Позвала за собой в женский туалет? Хорошо хоть не в кабинку залетел.
Нина шипела, с трудом удерживаясь от желания вцепиться ногтями в наглую морду, но Леча очень важный винтик в её плане.