мне.
— Вот, держи. Это на самый крайний случай, если вдруг, когда-нибудь, ты заметишь, что я веду себя неадекватно и не реагирую на слова, звони сюда, — он вздохнул и в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил. — Это номер психиатрической клиники. Точнее, ее главврача. Он знает, что делать. Я этот номер вбил всем, кто меня окружает, и в головы и в мобильники. На всякий случай.
— До сих пор не нужно было! — проворчала тетя Маша. Ой, а я и забыла, что мы не одни! — Перестраховщик!
— Считай, что мне так самому спокойней, — вздохнул Игорь. — Мало ли что… не просто так меня Бешеным именуют.
— Да, кстати, а почему? — спросила я. — Неужели из-за стиля работы? Ну, из-за того, что ты этих там почти в фарш нарубил…
— И из-за этого тоже, — смеется Игорь, но затем снова мрачнеет. — А вообще, из-за моего…
Звонок мобильника оборвал его на полуслове, выдав мелодию группы Ария. Ту самую, которая про зомби. Игорь помрачнел, тихо помянув недобрым словом Совет, ренегатов и прочих самоубийц, пару секунд размышлял, брать трубку или нет, но все же ответил на вызов.
— Да! — хмуро рявкнул он.
— Ты чего такой злой? — хохотнул кто-то в телефоне. — Опять не в настроении?
— А с чего я должен быть в настроении, если ты звонишь на ночь глядя! — проворчал Игорь. — Так, давай ближе к делу. У меня кофе стынет.
Вообще-то кофе давно остыл, пока мы целовались, но Игоря такие мелочи не смущали.
— На пустыре возле Плещеевской ЦРБ обнаружены обескровленные трупы, — коротко и недовольно сообщил абонент. — Закос под вампира, но возможно это работа ренегата. Конкретно Зденек Словенски Травяник, тридцать шесть лет, осужден к смертной за тройное убийство. Скрылся от европейских ищеек год назад и никак себя до сих пор не проявлял.
— Так, с чего вы взяли, что это он? — слегка напрягся Игорь.
— Не я, — буркнул собеседник. — Это аналитики так решили. Короче, Бешеный, отрывайся от бабы и вперед. Чтоб к утру предоставил мне труп, кто бы там ни был!
— Ага, личной почтой отправлю, в твою спальню! — усмехнулся Игорь и отбил звонок. — Вот, урод! — вздохнул и виновато посмотрел на меня. — Киса, короче, располагайся как дома и выбирай любую комнату, которая понравится.
— Знакомо-то как! — усмехнулась я. — Ренегаты, как и твари, днем отсыпаются, а ночью выходят на охоту!
* * *
Выспаться не удалось. Телефон затрезвонил посреди ночи. С трудом продрав глаза, не сразу сообразила, что нахожусь не в своей спальне, а на даче Игоря. Нащупала телефон.
— Але!
— Мезенские пруды и санаторий «Зеленый берег», — отчеканил дежурный. — Ренегат порезвился, надо бы прибраться.
— Ренегат? — хмурюсь я. — Так он же на Плещеевской вроде…
— На Плещеевке только пара трупаков была, — вздыхает дежурный. — Их и без тебя убрали. А тут он с Гончей сцепился… короче, дуй, давай. Без тебя никак. Да, и Хвост тебе в помощь.
— Только не его! Умоляю! — простонала я.
— Там очевидцев немеряно! — проворчал дежурный. — Все, Янчик, работай.
— Хор-рош-шо! — прошипела я, окончательно проснувшись. — Честно предупреждаю, если трупов будет на один больше, особо не удивляйся.
— Сурова, вот, давай без своих выкрутасов! А не то… — угрозил дежурный. — Господи, когда ж ты повзрослеешь уже, а? Короче, подтягивайся.
И он оборвал связь. Выпутавшись из одеяла, я с досадой принялась одеваться. Хвост, он же Георгий Жуков с Тенью волка, был самым талантливым из учеников Пути разума. Кажется, даже протеже кото-то из Старейшин. Впрочем, пока он только ученик, не прошедший Выбор и до первого права на этот самый выбор ему ждать не меньше года. Но уже сейчас парнишка способен уговорить кого угодно и на что угодно. Кроме меня. Для меня он Гошик и никак иначе. Ну, не ассоциируется у меня семнадцатилетний пацан с именем Георгий, хоть убейте. Однако парень с упорством пьяного быка пытается доказать мне, что он взрослый, самостоятельный и вообще самый неотразимый, чем приводит каждый раз в бешенство. Даже мой бывший меня так не бесил, как этот переярок.
Тревожный рюкзачок все еще со мной, но в шкафу нашлись куда более удобные вещи. Как и обещал Игорь, все шкафы в доме были забиты разными вещами, причем, новыми, в упаковках и с этикетками. Но если в других комнатах одежда и обувь были разными по размеру и принадлежности, то в этой комнате, которую я в итоге и выбрала, все было подобрано под мой размер и, как ни странно, мои вкусы. Когда только успел? И мне почему-то кажется, что ему будет приятно увидеть меня в этой одежде. А в том, что там будет именно он, я не сомневаюсь. А потому натягиваю короткий топ, спортивные штаны, ветровку и кроссы, подхватываю на всякий случай свой рюкзачок и смещаюсь через сумрачный туннель на вызов.
Пара шагов в сумраке и я оказываюсь в аккуратном, ухоженном лесу. Рядом тут же оказывается тощий, белобрысый парень, одетый в синий костюм, при галстуке, ну прямо офисный клерк на выезде. В руках три тюльпана.
— Гошик, мы работаем, а не в ресторан идем! — буркнула я. — Выбрось свой веник и доложи обстановку.
— Сколько раз просил не называть меня так! — немедленно обиделся он.
— Сколько раз я просила не таскать мне цветы! — рычу в ответ я. — Терпеть их не могу! И тебя, кстати, тоже.
— Все нормальные девушки в восторге! Одна ты…
— А я ненормальная! — отрезала я. — Все, Гош, работаем.
Из кустов вынырнул один из Стражей. О, знакомые все лица! Опять блондин-северянин, принявший меня в парке за малолетку. Интересно, а его братец тоже здесь?
— Ульяна Сурова, группа зачистки! — доложилась я по форме. — Где трупы?
— Там, — махнул рукой Страж. — А этот задохлик неужто с тобой?
— Этот задохлик, сэр, лучший разумник на нашей территории, — усмехнулась я, проходя вперед. — За исключением разве что Старейшины округа. И это единственная причина, по которой он еще жив и периодически бесит меня своим присутствием, — деревья и кусты расступились, явив неприглядную картину. Повсюду валялись части тел, внутренности, руки, ноги, головы. Гошик побледнел и уполз в кусты. М-да, похоже, пока я все не уберу, работать с населением санатория будет некому. — Мать моя женщина, а кто асфальт перепахал?
— Конь в пальто! — раздался за моей спиной до жути знакомый и насмешливый голос, от которого по спине пронеслось стадо мурашек, а тело взвилось в боевой готовности. — И почему я не удивлен? Хоть немного поспала?
— Только этим и занималась! — фыркнула я, оборачиваясь. Хорош, мой котик! Все лицо в глубоких порезах и царапинах, левая рука висит плетью, бок