Командующий 5-й дивизии Мюрсель-паша предложил лобовую атаку с одновременным обходным продвижением на Шушу. Сражение под Геокчаем продолжалось несколько дней и закончилось отступлением советских войск на Карамарьян. Оно оказалось переломным моментом в противостоянии, после которого инициатива полностью перешла к Кавказской исламской армии Нури-паши. 2 июля советские части оставили Ахсу, десятого, после трехдневных боев, – Кюрдамир, четырнадцатого – станцию Керар и продолжали отходить вдоль железнодорожной ветки.
Бакинский Совнарком начал бить тревогу. В телеграмме от 13 июля Шаумян просит о срочной помощи: «Положение на фронте ухудшается. Одних наших сил недостаточно. Необходима солидная помощь из России» [31] . Тем временем протяженность фронта стала стремительно расти, растягивая потрепанные части Красной армии. Уже в июле бои шли на трех направлениях – Шемахинском, Сельдиском и центральном, Кюрдамирском. На левом и правом действовали в основном турки, а в центре они были разбавлены пятитысячной группировкой азербайджанских войск под командованием полковника Г. Салимова, будущего заместителя начальника Генерального штаба Азербайджана. Измотанные красноармейцы уже не могли долго обороняться и начали отступать по всему фронту вслед за побежавшими дашнаками. Линия фронта стала быстро приближаться к Баку: 20 июля пала Шемаха, 26-го – станция Карасу, 27-го – Аджикабул.
Шаумян в телеграмме от 26 июля в очередной раз требовал от Москвы срочной людской и материальной помощи: «Положение на фронте ухудшается с каждым днем. В Шемахинском направлении наши войска отступили до Баку и переформировываются по линии железной дороги. Положение крайне серьезное... Чтобы спасти Баку для России, необходима скорая помощь войсками из России. Настоятельно прошу принять все меры для немедленной переброски регулярных воинских частей. Против нас воюют регулярные турецкие войска, имеются германские инструкторы» [32] . Однако руководителя Бакинской коммуны тревожили не только поражения на фронте, но и их последствия в самом городе, где власть стала ускользать из рук большевиков.
Недовольные неудачами на фронте правые эсеры, меньшевики и дашнаки 25 июля созвали экстренное заседание Бакинского совета, на котором подняли вопрос о приглашении британских войск для защиты города. «По обсуждении вопроса, большинством 259 голосов правых эсеров, дашнаков и меньшевиков против 236 голосов большевиков, левых эсеров и группы левых дашнаков принята резолюция о приглашении англичан и составлении правительства из всех советских партий; эта резолюция встретила также самое резкое осуждение с моей стороны как представителя центральной власти. Предательство по отношению к нам совершили своим голосованием дашнаки явное» [33] , – писал глава Баксовета. Одновременно около 3 тыс. солдат, представлявших армянские части, отказались выступить на фронт, а временно командовавший частями Красной армии в Баку Аветисов потребовал от Баксовета незамедлительно начать переговоры с турками. Под таким мощным давлением Бакинский Совнарком не выдержал и 31 июля на своем экстренном заседании сложил с себя полномочия. «Имея категорические заявления от командующего армией Аветисова и начальника штаба (отряда) Петрова тов. Степанова, что сдача города уже неизбежна и что это вопрос нескольких часов и, с другой стороны, не желая мешать населению в испробовании последнего средства – желания сдаться на милость победителя, – Совет народных комиссаров решил сложить свои полномочия и эвакуировать военные силы и государственные имущество Советской России на пароходы» [34] . Это обращение стало последним «прости» для Бакинского Совнаркома.
Еще 29-го числа оставшиеся отряды красноармейцев отошли в район Баладжары, находившийся уже по соседству с самим городом. К началу августа турецко-азербайджанские части оказались под стенами Баку. Тем временем в городе появилась новая власть: 1 августа управлять городом стало правительство «Диктатуры Центрокаспия и Президиума Временного Исполнительного Совета рабочих и солдатских депутатов», сформированное на базе блока правых эсеров, меньшевиков и дашнаков.
Уже 4 августа в Баку появился передовой отряд британских войск под командованием полковника Стокса, а 17-го – сам командующий британскими силами в Северной Персии генерал-майор Л. Денстервиль с остальными подразделениями. Всего английский контингент, по данным советских и ряда азербайджанских историков, не превышал 1 тыс. солдат и офицеров (3 батальона, батарея полевой артиллерии и несколько броневиков). Однако современный специалист в области истории вооруженных сил А.И. Дерябин считает такие цифры несколько заниженными. По его подсчетам, «в августе 1918 г. в Баку во главе с генералом Денстервиллем прибыли около 1,3 тыс. пехотинцев, бронеавтомобильный пулеметный эскадрон (6 машин), 8-я батарея Королевской полевой артиллерии и 21-я горная артиллерийская батарея (всего 16 орудий), а также 2 самолета „Мартинсайд“ (из 72-й эскадрильи Королевских воздушных сил) – всего до 3 тыс. человек (включая вспомогательные подразделения)» [35] .
В любом случае, этих сил было явно недостаточно для полноценной защиты города от наступавшей армии, что резко уменьшило оптимизм новой власти по поводу успеха дальнейших военных действий. Тем более что уже 5 августа турки сломили сопротивление армянских частей, на плечах отступавших солдат ворвались в город со стороны Волчьих ворот и начали занимать район Биби-Эйбат. Спас положение стремительный удар отряда Петрова, подчинявшегося большевикам. Турки были отброшены на 15 км за пределы города. «Противник под прикрытием усиленного артиллерийского, пулеметного и оружейного огня перешел в контратаку и вынудил части 10-го и 13-го полков к отступлению. Для подавления огня противника артиллерийские части не располагали излишками снарядов. Потери были значительные. Если бы противник продолжал преследовать отступающие части, то вероятно, подвергся бы опасности и участок Эйбат-Баладжары. Таким образом, наступление 5 августа 1918 г. северной группы было отбито противником», – вынужден был признать начальник штаба 5-й турецкой дивизии подполковник Рюштю.
Однако это стало последним успехом защитников Баку. В августе большевики, отказавшиеся сотрудничать с Диктатурой Центрокаспия, начали эвакуацию в Астрахань своих сил, однако руководящий состав во главе с комиссарами Шаумяном и Джапаридзе был арестован и через некоторое время переправлен в Красноводск. Дальнейшая их судьба известна: улицы имени 26 бакинских комиссаров были во многих городах Советского Союза.
Турки тем временем готовились к решающему штурму города, для чего из Карса была переброшена еще 9-я пехотная дивизия под командованием Сулейман-паши. Всего же для штурма турецкое командование сосредоточило на подступах к городу до 10 тыс. солдат при 40 орудиях. С 26 августа началось новое наступление турецких войск под командованием Халил-паши, англичане под нажимом значительно превосходящих сил медленно откатывались к городским районам. Денстервиль 1 сентября проинформировал Бакинское правительство о невозможности продолжения обороны, заявив, что «никакая сила на земле не может спасти Баку от турок» и что необходимо незамедлительно начинать переговоры о перемирии. Сам генерал стал готовить эвакуацию своего малочисленного отряда, потерявшего в боях с турками 125 человек. В день последнего штурма города, 14 сентября, англичане не принимали участия в отражении нападения и вечером спешно отплыли обратно в Энзели. Вслед за ними бежали члены Диктатуры Центрокаспия и часть армянского населения.
15 сентября Баку занят турецкими и азербайджанскими частями, которые в течение трех дней занимались грабежом и резней мирного немусульманского населения, в первую очередь армянского, не сумевшего покинуть город. По различным данным, после захвата Баку было убито, точнее, просто вырезано, от 30 до 35 тыс. человек. «Трупный запах, говорится в одном документе, целую неделю не давал возможности ходить по улицам» [36] . Показательно, что демократические руководители республики не только не скрывали этой позорной страницы победоносного вступления в Баку, но даже оправдывали всех ее виновников. Лично глава кабинета министров Фатали-хан Хойский в парламенте заявил: «Правда, при взятии города происходили некоторые события, вызывающие лишь огорчение и сожаление. Правительство не скрывает этого и считает недостойным сокрытие удручающих фактов. Правда и то, что многие испытали тяжелые переживания. Однако, возможно ли было, чтобы правительство полностью предотвратило эти события? Думается, взирающие на них оком справедливости признают, что ни одно правительство в мире не смогло бы их предотвратить. Ведь здесь были истреблены мусульмане, попраны их человеческие права. Город был взят после трехмесячных сражений, и гнев населения достиг апогея.» [37] . Таким образом, правительство демократической республики, как себя позиционировали эти люди, открыто одобрило резню немусульманского населения столицы в качестве адекватного ответа – просто мести – на кровавые мартовские события с участием армянских вооруженных отрядов.