губы. То ли от неожиданности, то ли от того, что Лили наслаждалась происходящим так же сильно, как и Чарльз, она стояла, не двигаясь, с закрытыми глазами и ничего не могла с собой поделать.
Когда она пришла в себя, то с волнением обнаружила, что Чарльз потирает большим пальцем её губы и с нежностью произносит:
– На вкус они именно такие, как я себе представлял. Невероятно сочные.
– Если бы здесь никого не было, синяк, которым бы я тебя наградила, тоже смотрелся очень сочно на твоём милом лице.
Чарльз добродушно рассмеялся и спросил:
– Когда ты свободна?
– Всегда, потому что все люди рождаются свободными, – с улыбкой ответила она.
На Лили обаяние Чарльза действовало безотказно. Художник знакомил Лили с живописью, а она его с поэзией. Девушка любила читать ему свои стихи:
Ты спишь и видишь,
Как я тебя улыбкою зову.
Ты, может быть, и ненавидишь
Глаз её пустую синеву.
И сердце кричит:
Оно просит счастья.
И небо молчит,
А тебя разрывает на части.
Хоть Лили и восхищалась творчеством своего друга, а Чарльз находил стихотворения Лили трогательными, молодые люди никогда ничего не писали друг для друга. Это стало их твёрдым правилом после того, как Лили однажды спросила у Чарльза:
– А ты бы не хотел запечатлеть на холсте молодость одной своей знакомой девушки?
– Я не пишу людей, только природу. В ней нет фальши и лжи.
– А как же человеческая красота? Главная причина, по которой существует искусство – это красота. Искусство призвано воспевать её и показывать всему миру. Неужели тебе не хочется написать портрет человека, который тебе дорог?
– Пойми, Лили, самое пугающее в красоте то, что порой она скрывает гниющую бездну, которая завлекает человека в свои бескрайние владения. Парадокс в том, что на любой картине всегда запечатлено то, чего нельзя увидеть человеческим глазом, а именно – сущность вещи, её изнанка. Поэтому плохие картины отравляют восприятие мира.
– Но если художник видит в человеке только самые лучшие и прекрасные его черты, разве он не напишет этого человека таким, каким он его видит?
– Нет, это будет самообман. Нельзя быть уверенным в том, что красивый человек, сидящий напротив тебя, не уродлив внутри. У красоты и уродства на самом деле много общего, поэтому они с лёгкостью могут уживаться в одном человеке. Вместе с тем красивые и уродливые люди способны с одинаковой силой воздействовать на окружающих и притягивать к себе внимание.
Чарльзу нравилось быть рядом с Лили, смешить её, обнимать, видеть, как она постепенно раскрывается перед ним, словно цветок после долгой ночи. Лили была красива той внутренней красотой, которую многие принимали за обаяние, приписывая его внешней красоте девушки.
Несмотря на влечение, которое они испытывали, Чарльз и Лили быстро поняли, что не созданы друг для друга. Это случилось в один из тех дождливых вечеров, когда они гуляли по городу и после насыщенной прогулки пришли к Чарльзу домой, чтобы выпить кофе и согреться.
Девушка насквозь промокла и стала снимать с себя часть мокрой одежды. Чарльз начал ей помогать:
– Ты вся дрожишь. Прости, что промокла из-за меня.
– Ничего страшного не случилось. Нам было весело, а веселье оправдывает любую непогоду, – произнесла Лили и стала наблюдать, как руки Чарльза медленными движениями растирают её тело. Неожиданно руки замерли, и мужчина произнёс:
– Чувствую себя эгоистом.
– Почему?
– Потому что знаю, что тебе холодно и я должен согреть тебя, но в данный момент меня волнует совсем другое: хочу почувствовать твои губы на своих.
– В прошлый раз, на выставке, ты не ставил меня перед этим фактом, а просто делал то, что хотел.
– Сейчас я поступлю точно так же.
Чарльз обнимал Лили, целовал её волосы, губы и слепо надеялся, что не ошибся с выбором девушки. Хотя Лили и отвечала на его поцелуи, Чарльз ощущал какую-то фальшь. Но это была не фальшь чувств, а неправдоподобность ситуации, в которой два человека тянулись друг к другу не потому, что они на самом деле этого хотели, а потому что им казалось, что так и должно происходить.
Они отстранились одновременно, мягко показывая друг другу, что зашли слишком далеко и лучше всё оставить так, как было раньше. В глазах Лили Чарльз не увидел ни разочарования, ни удивления, только беспокойство: не причинила ли она ему боль.
– Ты слишком хорошая, а я в таких не влюбляюсь, – тихо произнёс он, нежно поглаживая её лицо кончиками пальцев.
– Слишком хороша для этого мира? – на губах девушки играла улыбка, но взгляд был задумчив.
– Именно. Таких девушек, как ты, обычно помещают в романы.
Только спустя время, Лили поняла, почему Чарльз отказался от неё так быстро. Всё дело было в типе девушек, которых он неизменно выбирал.
– Меня всегда привлекали другие женщины, – любил он повторять, подразумевая под «другими» циничных, жестоких и меркантильных. Хороших девушек рядом с Чарльзом Лили не видела: он их попросту не подпускал к себе.
– Неужели тебе не хочется встречаться с нормальной девушкой, которая не будет использовать тебя в своих целях? – часто спрашивала Лили, на что художник самодовольно отвечал:
– Нормальные девушки скучны и бесцветны. Когда смотришь на них, перед тобой не возникает сложная дилемма: любить или придушить.
– Чарли, если тебе нужна психопатка, мы можем поискать её вместе среди твоих поклонниц.
– Подожди, ты ведь тоже считаешь себя поклонницей моего творчества?
– О да, я поклоняюсь твоему безумию.
– Нет, я на это не попадусь.
– Как знаешь.
Чарльз часто приглашал Лили на выставки своих работ, которые пленяли людей разных возрастов. Как-то раз девушка заметила среди посетителей мужчину зрелого возраста, который её заинтересовал. Он был очарован не картинами, а художником, и непринуждённо обнял Чарльза, посмотрев на него горящим взглядом, который можно было интерпретировать по-разному. После выставки Лили подождала Чарльза, и они вместе поехали домой.
– Мне интересен один твой посетитель, – заговорила девушка.
– И какой же?
– Высокий седоволосый мужчина в коричневом костюме.
– Под описание подходит половина посетителей.
– Этот отличался от остальных: вёл себя по-особенному.
– И? – спросил Чарльз с раздражением, и Лили почувствовала, как внутри у него закипает злость.
– Я подумала, что ты знаешь, кто это.
– Позволь узнать, каким образом данная ситуация касается тебя? – Чарльз никогда раньше не разговаривал с Лили в подобном тоне, и ей стало неприятно.
– Если касается тебя, то касается и меня, – упрямо заявила она.
– А меня касается?!
– Это я и пытаюсь узнать. Чарли, скажи мне, кто это был.
– Ты бы не задавала столько вопросов, если бы не догадалась, что это