легко можно обсудить душевные терзания. В моём случае скорее подошёл бы Вадим или на крайний случай – Богдан, который хотя бы внимательно мог меня выслушать. Но из всех свободным и не противящимся выпить в этот вечер оказался Антон, весельчак, помешанный на внимании прекрасной половины нашего человечества. И я его не осуждал. Примерно за год из тощего парнишки, которого девушки старались обходить стороной, он превратился в брутала с буграми мышц и пышной бородой, которую – по его словам – мечтала ощутить на своей обнажённой груди почти каждая встречная.
– Не то чтобы проблемы… Просто огромное желание напиться, – горько усмехнулся я.
– Нет, – округлил он глаза. – Только не говори, что ты не удержал свою красотку! Хотя нет – скажи, а заодно и то, где я могу с ней случайно пересечься, – добродушно рассмеялся, подмигивая правым глазом.
– Не дождёшься, – скорее из вредности, чем оттого, что действительно так думаю, усмехнулся я.
– Ну ладно, красавиц хватает, – махнул он на меня рукой, выглядывая официантку, наверняка мысленно желая, чтобы та оказалась симпатичной. – Напиться так напиться. Что ж я, против, что ли?
И мы напились. Сначала пиво, потом вискарь. В какой-то момент за нашим столиком оказалась компания весело смеющихся девушек, две из которых буквально облепили бока Антона. Одна льнула ко мне – я её приобнимал одной рукой, незатейливо поглаживая по спинке. Настроение было отличным – смех, алкоголь, дурацкие шутки. Они словно стёрли из памяти последние недели и освободили сознание от бесконечного самоистязания. В какой-то момент Антон начал делать комплименты небесно-голубым глазам, кажется, Крис, и после того как она мило улыбнулась, довольная его вкусом, он повернулся ко мне, подняв одну светлую бровь:
– Кстати, о красивых глазах! Как там Дашка? Всё ещё не свободна для меня?
Я резко убрал руку с девчонки и положил локти на стол. Передёрнуло от раздражения при воспоминании дашкиных пальцев, дотрагивающихся до бороды, до которой я, между прочим, не имею каких-либо преград сейчас дотянуться, намотать на кулак и припечатать её обладателя лицом о столешницу. Сжал кулаки, перебарывая в себе иррациональное желание, и стиснул зубы. А Антон продолжал болтать, словно не замечая моей реакции.
– Какая она стала, а? Была незаметным робким котёнком, а сейчас! Хотя глаза её меня всегда поражали. Да что там меня? Они кого угодно с ума сведут! Поди в своё время замучился от неё отбивать навязчивых кавалеров? А сейчас – всё. Выросла девочка. Сколько я её не видел? Года два, три? А может, больше. Специально прятал её от нас? От меня, – заржал он, запрокидывая голову, а я держался из последних сил, цепляясь пальцами за холодные стенки бокала виски со льдом. – Да! – снова посмотрел на меня. – Всегда хотел тебя спросить. Вот она тебе прям как сестра-сестра? И совсем и никогда не возникало мысли затащить её в постель?
Я смерил его холодным взглядом, в очередной раз скрипнув зубами, и поднялся из-за стола настолько быстро, насколько позволяло пьяное тело.
– Я домой, – вытащил несколько бумажных купюр из кошелька и бросил на стол. И под недоумённый взгляд Антона и хмыканье той девчонки, которую он обнимал, пошёл наружу.
Поймал такси и назвал свой адрес.
Придурок! Антон.
Да и я тоже хорош. Дебильное решение не видеться и не общаться.
К чёрту! С меня хватит.
– Шеф! – наклонился я к водительскому сиденью. – Едем по другому адресу!
Дашка, хочу тебя видеть.
Расплатился с таксисом и нетвёрдыми шагами дошёл до заветного подъезда. Когда уже хотел набрать номер её квартиры на домофоне, тяжёлая дверь открылась, и весело смеясь, навстречу мне выбежала молоденькая девушка. Правда, тут же замолкла, увидев меня. Вслед за ней из глубины подъезда вышел парень, который быстро подхватил её под талию, и под возобновившийся смех они побрели своей дорогой, а я придержал себе дверь и вошёл на освещённую желтым светом площадку, которая через метра полтора обрывалась лесенкой, уходящей вверх. Цепляясь за деревянные поручни, дотащил себя до второго этажа и надавил чёрную кнопку звонка. Не отпускал, пока не увидел мелькнувший свет в глазке. Запоздалым мышлением предположил, что она может быть не одна. Вспышка злости, быстро затопленная пофигизмом. Хотя бы увидеть. Будет достаточно.
– Даш, открой! – крикнул я, уткнувшись лбом в железную дверь.
Андрея нет, он бы уже открыл.
– Даш, пожалуйста, – прошептал я чуть тише. – Просто хочу тебя увидеть.
Тишина. Я представил, как она, опираясь спиной на дверь с той стороны, мучается, принимая решение, открывать или нет. Бедный мой совестливый бельчонок.
Наверное, не открывать – будет правильным решением. Но как же меня бесят всё эти наши якобы правильные решения, принятые в последнее время! Почему мы должны перечеркнуть все годы, что знали друг друга? Перечеркнуть жизни, тесно связанные между собой? Не знаю, как она, а я не готов жить без её смеха, вечно подтянутых под себя ног и её… глаз. Особенно без её глаз. Мои любимые изумруды.
– Бельчонок, – предпринял я последнюю попытку и с облегчением услышал, как прокрутился замок.
Даша открыла дверь пошире, выглядя напуганной и одновременно сдавшейся на участь судьбы.
– Привет, – шепнула она, несмело оглядывая меня своими изумрудами. Моими изумрудами. – Что ты тут делаешь?
– Стою, – улыбнулся я. – Пустишь?
– Дим, мы же договорились, – возразила она слабо, быстро пряча глаза. – И ты пьян.
– Возвращаю долги? – усмехнулся я и, дернув на себя дверь, прошёл в квартиру. – Ты одна? – решил всё же уточнить, снова ощутив злость.
– Да, – ответила тихо Даша и закрыла дверь. – Зачем ты пришёл?
– Увидеть тебя, – пожатие плеч. – Я же сказал.
– Почему ночью? Почему без предупреждения? Почему пьяный?
Я обернулся к ней. Я не знаю, Даш.
Она закусила нижнюю губу в ожидании ответа и сложила руки на груди. Тонкая ткань майки не скрывала торчащих сосков, а волосы, убранные в небрежный пучок на голове, не скрывали шеи с быстро бьющейся венкой пульса. Я протянул руку и коснулся пальцами учащенного движения, ощущая ладонью появившиеся мурашки на коже. Она испугалась с опозданием и уже подняла руки, чтобы убрать мою, но я, помогая себе второй – надавливая на талию, прижал