– Даш, – хочу что-то сказать, но сам не могу уловить крутящуюся в голове мысль.
– Да, – кивает она, а из уголка глаза скатывается слезинка, – мы должны это прекратить.
Глава 8
Даша
«Хочу. Тебя».
Два простых слова.
И от воспоминаний замирает сердце. Выворачивая душу наизнанку.
А затем – тёмная синь обеспокоенного взгляда. Незаслуженного. И заставляющего чувствовать себя последней дрянью. Андрей… Как же так? Я виновата и невиновата одновременно.
Нет. Виновата. И незачем себя оправдывать.
Дважды! Уже дважды я предала его доверие.
Боже!
Который день – это свербящее чувство вины. Не дающее спать, есть, воспринимать реальность, как она есть. Сидит тугим комком в районе живота, натягивая звенящие струны истерзанного сердца. Любой неожиданный звук пугает, заставляя вздрагивать. Ужасное чувство.
С Димой – ещё тогда, на приёме – договорились некоторое время не видеться и не созваниваться. Наваждение должно пройти – ему не место в наших налаженных жизнях.
Да, это единственно верное решение. Добровольное изолирование друг от друга – время необходимо для того, чтобы прийти в себя.
Только вот одно неосторожное воспоминание – и мурашки по коже током, бьющие в самое сердце, мгновенно переходящие во всепоглощающее чувство стыда. До желания кинуться под поезд, чтобы прекратить эту болезненную муку.
Дашка, какая же ты идиотка! Ненавижу себя!
О столик звякнула тарелка, заставив меня в очередной раз вздрогнуть и вернуться в реальность, где Андрей тихо рассмеялся, а я перестала кусать губу и выпрямила ноги.
– Что же с тобой происходит в последнее время, Дашунь? – ласково поинтересовался он, присаживаясь рядом со мной на диван и обнимая одной рукой за плечи.
Я скривилась – прекрасно знает, что я не люблю это уменьшительно-ласкательное производное от своего имени, но всё время забывает и каждый раз произносит. Словно ему важнее то, что нравится ему, а не мне. Хотя наверняка так и есть.
– Ничего, – буркнула я и назло ему снова подобрала под себя ноги, прихватив тарелку с ужином прямо на колени. Тоже буду эгоисткой и делать то, что ему не нравится.
– Даш, – укоризненный взгляд. – Сядь нормально и ешь как положено.
– А я не хочу как положено, – я упрямо вздернула брови. – Хочу как нравится мне.
– Это вредно для желудка, – начал он злиться. – Сядь прямо.
– Нет, – сказала тихо я и поджала губы.
Андрей прищурился, пронзая меня взглядом, словно видит впервые и пытается понять, что я из себя представляю.
Мои щёки мгновенно потеплели, а кровь забурлила в водовороте поглощающего волнения. Казалось, что он видит меня насквозь, заглядывает в мысли, где каждый уголок занят запретными воспоминаниями, о которых ему знать нельзя.
Я быстро распрямила ноги и села прямо, избегая его прямого взгляда. Сердце стучало, как сумасшедшее, отдаваясь шумом в ушах.
– Что это было? – продолжая щуриться, произнёс он холодным голосом.
– Ничего, – тихо пискнула я, разглядывая брокколи в тарелке.
Андрей резко поднялся на ноги, отобрал тарелку и с громким звоном вернул на стол, от чего из неё на столешницу вывалились другие овощи.
– Хватит отделываться от моих вопросов общими фразами! – воскликнул он на повышенных тонах, замораживая кровь в моих венах. – Уже которую неделю я не понимаю, что с тобой происходит! Я думал, это из-за экзаменов, но начинаю сомневаться! То не отвечаешь на звонки, то не хочешь видеться, то сбегаешь среди ночи из-за пустяка, а в довершении всего – исчезаешь на полчаса среди приёма, который был важен для меня, и ты об этом прекрасно знала!
– Я уже извинилась за тот раз, – нервно проговорила я. – Сначала Дима, потом знакомая меня задержали. Я не хотела тебя оставлять одного – так вышло.
– Вышло?! Ты хоть представляешь, как это выглядело? Какой-то мужчина уводит мою девушку, а я стою и мямлю что-то про её брата! И потом ещё жду полчаса, когда она вернётся, не представляя, что думать!
– Я не специально! – вдруг вскипела я и тоже поднялась на ноги.
На секунду Андрей оторопел от моей реакции и снова просканировал взглядом.
– Ладно, чёрт с ним – с этим приёмом, – сказал он уже спокойней. – Лучше объясни, откуда у меня стойкое ощущение, что ты меня избегаешь?
– Не знаю, – тоже успокаивалась я, острее осознавая свою вину. – Я тебя не стою, Андрей. И твоего внимания тоже недостойна.
– Что ты такое говоришь? – он мгновенно смягчился и бросился ко мне, обхватывая за плечи и заглядывая в глаза взволнованным океаном.
Слёзы обожгли мои глаза, а сердце буквально обливалось кровью от его проявленного волнения. Опять же – незаслуженного. Уж лучше бы кричал. Бил посуду. Обвинял во всех грехах – что, конечно же, не будет лишено смысла. Но не думал обо мне лучше, чем есть на самом деле.
И я не выдержала. Сказала то, что мучило меня на протяжении долгого времени.
– Я изменила тебе, Андрей.
Выдохнул, как от удара под дых, и побледнел. В глазах неверие вперемешку с болью. Медленно убрал руки с моих плеч и сел на диван, спрятав лицо в ладонях.
Секунды тянулись словно вечность. Я так и стояла, наблюдая за его замершей позой, ни жива ни мертва. Внутри меня блуждало что-то вроде облегчения, но уже через мгновение я поняла, что хочу, чтобы он нашёл в себе силы меня простить. Пожалуйста. Не хочу его терять – он стал мне дорог, приручил меня к себе. К своей жизни, к своим правильным привычкам, к желанию, чтобы всегда всё было на своих местах, даже к своей коллекции моделек старинных машин.
Через несколько минут шумно выдохнув, провёл ладонью по лицу и, смотря прямо перед собой, спросил деревянным голосом:
– Когда?
Глотая слёзы, села на пол рядом с ним, сжав пальцами его бердо.
– Это не важно, Андрей, – шмыгнула носом, пытаясь поймать его взгляд. – Я совершила ошибку и ужасно сожалею. И страдаю.
– Страдает, – горько усмехнулся он. – А ещё