поскольку в глубине души не верили, что дойдет до убийства, и считали себя достаточно умными и изворотливыми, чтобы протянуть условленные дни и даже месяцы охоты и оставить убийцу с носом. Поэтому Хоури надлежало свести близкое знакомство со всеми видами оружия, используемого в «Игре».
Ну, уж чем-чем, а орудиями убийства профессионального солдата с Окраины Неба не удивишь.
Но даже она не видела ничего похожего на ту штуковину, которую ей доставила «зубная фея» в этот раз.
Потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, как собирается это ружье. Получилось нечто вроде снайперской винтовки с чудовищно толстым перфорированным стволом. Обойма содержала несколько черных, похожих то ли на дротики, то ли на мальков рыбы-меча патронов. На каждой пуле присутствовала красноречивая метка – голографическое изображение черепа. Это удивило Хоури – она еще никогда не применяла отравленные боеприпасы.
А что за дела с этим Монументом?
– Ящик, – сказала она, – мне хотелось бы кое-что…
В этот момент фуникулер резко устремился вниз. Рикши прямо по его курсу изо всех сил закрутили педали, чтобы избежать столкновения. Перед глазами полыхнуло, на сетчатке отпечатались цифры – плата за проезд.
Хоури провела мизинцем по кредитному терминалу, переводя деньги с защищенного счета – у этого банка, находящегося в Пологе, не было никаких контактов с «Точкой Омега». «Цель» с хорошими связями способна отследить передвижения своего охотника по ряби на поверхности финансового моря. Заметанием следов пренебрегать нельзя.
Хоури открыла дверцу и выскочила. Здесь, как и всегда на поверхности планеты, шел мелкий дождь; его называли внутренним. Специфическая вонь Мульчи – смесь запахов канализации, пота, пряностей, озона и едкого дыма очагов – с силой ударила в ноздри. Шум тоже был невыносим: повозки, рикши, колокольчики, клаксоны. В этот фон вплетались выкрики уличных торговцев, визг животных в клетках, куплеты бродячих певцов, объявления голографической рекламы на всех наречиях, от современного норта и до каназиана.
Хоури надела широкополую фетровую шляпу и подняла воротник пальто, доходившего до колен. Фуникулер вытянул «руку» и ухватился за свисающий трос. Вскоре он затерялся среди других вагончиков, качающихся, как маятник, и стремящихся побыстрее подняться к бурому куполу «неба».
– Эй, Ящик, – сказала она, – твой ход.
Его голос прозвучал прямо в ее мозгу:
– Доверься мне. У меня хорошие предчувствия.
Совет капитана хорош, думала Илиа Вольева. Убийство Нагорного – единственный надежный выход. Безумец сам облегчил ей задачу – тем, что поднял на нее руку. Рассуждения на моральные темы теперь абсурдны.
Нападение произошло несколько месяцев назад по бортовому времени. Она тянула с решением проблемы, но сейчас обстоятельства требуют немедленных действий. Очень скоро корабль подлетит к Йеллоустону, экипаж выйдет из криосна. Когда это произойдет, ей придется солгать, будто Нагорный скончался, будучи замороженным, из-за какого-то вполне объяснимого сбоя в работе капсулы.
Надо собрать волю в кулак, выйти из лаборатории и сделать то, что должно быть сделано.
Помещение, которое занимала Вольева, по стандартам «Ностальгии по бесконечности», было совсем скромным. Она ведь могла взять себе целую анфиладу залов. Только зачем ей это? Часы бодрствования тратятся на уход за боевыми системами, на остальное времени почти не остается. А когда она спит, ей снятся все те же боевые системы.
Конечно, иногда она разрешала себе попользоваться – не скажешь же «насладиться» – корабельной роскошью.
Места ей хватало вполне. У нее была постель, кое-какая мебель, довольно аскетичная на вид, хотя, откровенно говоря, корабль мог предоставить ей мебель любого стиля и качества. К ее комнате примыкал небольшой «аппендикс», там она устроила лабораторию. Илиа испытывала различные методы борьбы с болезнью капитана. Ее работа в этом направлении носила весьма любительский характер, результатами она ни с кем не делилась. Зачем возбуждать напрасные надежды?
Здесь же она потом хранила и голову Нагорного. Голова была заморожена. Держала ее Вольева в старом шлеме космического скафандра, который, обнаружив, что хозяин умер, сам явился к Вольевой, чтобы пройти надлежащий ремонт и чистку. Она что-то слышала о шлемах с острой как бритва диафрагмой на уровне воротника, которая при необходимости быстро и безболезненно отделяла голову от тела. Однако этот был не из их числа.
Впрочем, Нагорный умер весьма любопытным образом. Вольева разбудила капитана и изложила ему ситуацию со стажером. По-видимому, тот сошел с ума в результате ее экспериментов. Она подробно рассказала о проблемах, возникших при попытке подключить его к орудийным системам с помощью датчиков, вживленных в мозг. Даже упомянула о мучивших Нагорного кошмарах, а потом вкратце поведала, как артиллерист напал на нее, а затем исчез в неведомых глубинах корабля. Капитан не стал донимать ее вопросами о кошмарах, чему тогда Вольева обрадовалась, так как ей не хотелось обсуждать эту тему, а особенно содержание снов Нагорного.
Потом она обнаружила, что абстрагироваться от темы кошмаров становится все труднее. Дело в том, что это были не отдельные обрывки снов, не разрозненные дурные видения, хотя и такие могут сильно влиять на психику. Нет. Из того, что она слышала от Нагорного, можно было заключить, что кошмары повторялись многократно и отличались детализацией. По большей части они касались некоего существа, которое называлось Похитителем Солнц. Это был личный палач Нагорного. Не было ясности в том, чего Похититель Солнц старался добиться от Нагорного, но он вызывал у последнего ужас, представая воплощением мирового зла.
Как-то Вольева заглянула в блокнот, который нашла в комнате Нагорного. Там были карандашные наброски, сделанные как будто в лихорадочном состоянии. Они изображали жутких существ, похожих на птиц, с пустыми глазницами и выпирающими костями скелета. Если это видения, посещавшие Нагорного в бреду, то ему было чего бояться. Однако оставался вопрос: как соотносятся эти фантомы с занятиями в ЦАПе? Какое замыкание при подключении нейронной системы стажера к бортовой технике ударило по той части мозга, которая рождает кошмары?
Теперь, оглядываясь назад, Вольева понимала, что действовала слишком поспешно и грубо. Впрочем, она лишь выполняла приказ Садзаки привести корабельное вооружение в боевую готовность.
Итак, у Нагорного произошел срыв, и он бежал в неконтролируемые недра полуразрушенного корабля. Рекомендация капитана – найти и убить этого человека – полностью совпадала с ее инстинктивным решением. Однако исполнить его