Читать интересную книгу Идеальное убийство - Патриция Мойес

– Генри? Слава Богу! Я не могу дозвониться вам целый день. Это – Сара.

– Что случилось, Сара?

– Долли выписывают завтра.

– Хорошие новости.

– Да? Вы не знаете всего. Мистер и миссис Дюваль сейчас в Англии. Они хотят забрать

Долли.

– Господи! Когда ее выписывают из больницы?

– Завтра в девять утра. Что мне делать, Генри?

– Я должен ехать, дорогая, – сказал Генри. – А ты останешься.

– Мне это совсем не нравится. Теперь, когда тебе осталось только доказать, что Пит виновен…

– Подожди! – перебил ее Генри. – Ты подкинула мне идею.

– Я? – удивилась Эмми.

– Да. Все сходится! Почему я не видел этого раньше?

– Генри, что я такого сказала?

– Не обращай внимания. – Он сел и стал листать свою записную книжку. – Мне надо сделать три звонка.

Мистер ван дер Стин очень удивился.

– Какой странный вопрос, мистер Тиббет! Подождите-ка… дайте вспомнить… да, вы правы… так и было… Наверное, он был очень занят…

Даффи пробубнила скучным голосом:

– Опять вы? Боже мой… Нет-нет. Конечно, нет. Ни слова.

Сестра доктора Томпсона вежливо сказала:

– Мистер Тиббет! Какой приятный сюрприз… Что? Как вы это узнали? Да, все верно… Рассказ моего брата взволновал меня… Надеюсь, ничего страшного?

Генри повернулся к жене и произнес:

– А теперь, я думаю, пора заказывать билеты. Мы едем в Англию. Вдвоем.

20

На повороте к вилле «След лисы» машина Тиббетов чуть не врезалась в красный «триумф». Генри резко затормозил.

– Добро пожаловать! – Сара помахала рукой, высунувшись в окно.

– Как дела? – спросил Генри.

– Я… я не знаю. Где мы можем поговорить?

– С Долли все в порядке? – заволновался Генри. Сара ответила как-то неуверенно:

– Вроде да.

– Ладно, езжай в сторону Пламли-Грин и остановись где-нибудь на опушке. Мы – за тобой.

Через несколько минут они втроем сидели на зеленой траве под деревом, и Сара рассказывала уже подробно

– Они были очень милы. Забрали Долли, и сейчас она у них в доме. Я объяснила, что ухаживала за ней и хотела бы знать, не нужна ли моя помощь. Все это, кажется, прозвучало не очень убедительно, но они проглотили. Мадам Дюваль пригласила меня в дом и угостила чашкой кофе.

– Примроуз? Сама?

– Своими собственными прекрасными ручками.

– Нет. Я имею в виду – ты уверена, что это была именно Примроуз? Ты узнала ее?

– Конечно.

– О, Боже! – воскликнул Генри. – Значит, я ошибся! А где сейчас Долли? В своей комнате?

– Нет, в другой. И странное дело – вся комната черная.

– Это – наша, – сказала Эмми. – Мрачновато?

– Шторы были завешены, стены черные – как в могиле. Долли лежала на кровати и спала… Я не знаю. Неудобно было в их присутствии проводить клинические исследования. Доктор Дюваль прошептал, что лучше ее не беспокоить, и мы на цыпочках вышли. Я еще посидела немного и затем уехала.

– Сара, ты ведь видела до этого мадам Дюваль? – спросил Генри.

– Мельком, в коридоре, в тот день, когда умерла леди Балаклава.

– Мельком? Господи! А может, я и не ошибся? Скажи, Сара, как выглядит мадам Дюваль?

Сара удивилась.

– Но вы же знаете…

– Просто опиши мне ее.

– Что ж… Лет тридцать, стройная брюнетка…

– Вайолет! – воскликнула Эмми.

– Именно, – взволнованно проговорил Генри. – Эта женщина в доме – не мадам Дюваль. Это – Вайолет. Я еще вчера так подумал.

– Но… – начала Эмми.

– Сейчас нет времени объяснять. Сара, тебе надо немедленно скрыться. Мчись в полицейский участок. Найдешь там инспектора Сэндпорта, помнишь его? Отдай ему мою записку. И не высовывай носа, пока я не приеду. Ни на секунду не оставайся одна.

– Честно сказать, все это немного мелодраматично, – заявила Сара. – Еще несколько минут назад я была у них в доме, и со мной ничего не случилось.

– Несколько минут назад ты не была угрозой для убийцы. Но очень скоро он поймет, как ты действительно опасна для него. Поторопись!

– А вы что будете делать?

– Мы едем на виллу, чтобы предотвратить убийство. Верно, милый? – ответила Эмми, коротко взглянув на Генри.

– Абсолютно.

21

Сад рядом с виллой выглядел еще более таинственным, чем раньше, неделю назад. Фонтан-саксофон бормотал свою мелодию, выбрасывая лениво струйку воды, которая сбегала в мелкий бассейн.

Азалии, вместе с другими рододендронами, выступали мощно – в пурпурном, золотом и алом наряде. Черноволосая стройная женщина срезала розы и аккуратно складывала их в корзинку.

Вайолет, – а это была она, – выпрямилась, услышав, как подъехала машина, и повернулась.

– Мистер и миссис Тиббет! – воскликнула она и широко улыбнулась. – Вот не ожидали!

– Очень рад вас видеть, миссис ван дер Ховен. – Генри пожал протянутую руку. – И мадам

Дюваль тоже здесь?

– Нет. Примроуз – в Швейцарии. А меня вызвал сюда адвокат. Что касается Эдуарда, то у него – конференция в Лондоне, и мы решили забрать Долли из больницы. Эдуард улетает во вторник, но я пока останусь. Входите же!

– Да, мы зайдем. Я думаю, нам надо кое о чем поговорить, – нахмурился Генри.

– А я хочу отнести эти розы в комнату Долли, – проворковала Вайолет. – Бедняжка так любит розы!

Из гостиной вышел Эдуард Дюваль.

– Ага! Вы раскрыли наш секрет? – Он засмеялся. – Я видел из окна, как вы подъехали. Вайолет уже объяснила вам, в чем дело?

– Да, конечно, Эдуард, – сказала Вайолет. – Я сообщила им и о твоей конференции, и о моей встрече с адвокатом. Чтобы про нас не думали, будто мы с тобой такая сладкая парочка.

– Ну, ладно. Проходите. Да, между прочим, – добавил Дюваль, – звонила доктор Мессингем.

– Действительно? Что она хотела?

– Попрощаться! Кажется, она куда-то уезжает.

– Странно, – протянула Вайолет. – Она ничего не говорила нам об этом, когда была здесь всего минуту назад. Что вы будете пить, миссис Тиббет? Джин? Шерри?

Эмми отрицательно покачала головой, а Генри твердо произнес:

– Я должен сразу заявить, что это – не дружеский визит. Мне надо допросить Долли.

– Допросить Долли? – прошептала Вайолет.

– Да. Мы отвезем ее в полицейский участок.

– Она слишком больна, – заметил Дюваль. – Ее нельзя сейчас арестовывать.

– Я не собираюсь ее арестовывать. Пока. И может, мы сядем? Мне надо кое-что объяснить. – Генри закурил. – Это – длинная история. Она началась еще в школьные годы леди Балаклавы. У Кристал были две лучшие подруги – Долли Трип и Элизабет Томпсон.

– Кто? – переспросила Вайолет.

– Доктор Дюваль знает, не так ли? Эдуард ответил бесстрастным тоном:

– Я знавал ее когда-то.

– Затем подружкам стало известно, что Кристал больна туберкулезом, – продолжал Генри. – И вам, конечно.

– Не буду отрицать, инспектор. Я знал о болезни леди Балаклавы. Для Вайолет это, конечно, полная неожиданность. – Она кивнула, а Дюваль продолжил: – Но случилось чудо – Кристал выздоровела. Возможно, ей помог стрептомицин, который я привозил по просьбе доктора Томпсона. Так я и познакомился с Элизабет.

– А затем? – спросил Генри.

– Затем – что? Ничего! Мы с Примроуз поженились, а Томпсоны потихоньку исчезли из нашей жизни. Я думаю, инспектор, что теперь вы можете продолжить свою историю.

– У Кристал появилась аллергия на стрептомицин. Вы знаете, что это бывает не сразу. С некоторых пор даже небольшая доза стала для нее смертельной.

Эдуард Дюваль сильно побледнел.

– В самом деле… – Он потер подбородок. – Такие вещи случаются…

– А теперь перейдем к главному, – продолжал Генри. – К завещанию леди Балаклавы. На ее наследство претендовали четверо. Это миссис Швахеймер – она и без того миллионерша. Далее идет мадам Дюваль, тоже весьма богатая женщина, не так ли, доктор?

Эдуард Дюваль хмыкнул:

– Конечно!

– И затем – миссис ван дер Ховен. Однако ясно, что разные экстравагантности – это не ее стиль.

Вайолет низко опустила голову.

– Мужей мы исключаем из числа подозреваемых, поскольку все предусмотрено, чтобы деньги им не достались. Дочери жили прекрасно. Мысль, что одна из них могла убить леди Балаклаву, отбросим сразу.

Вайолет подняла глаза, а Эдуард откинулся в кресле и закурил сигару.

– И что? – спросил он.

– Но у нас остался еще четвертый претендент – это мисс Трип. В отличие от других, она все время находилась рядом с леди Балаклавой, день за днем. Она сносила все ее капризы. Была при ней чем-то средним между любимой собакой и слугой. Жила в неудобной тесной каморке и делала всю работу по дому, не получая даже благодарности. Она терпела все это и не жаловалась, полагая, что у нее нет выбора. Без денег и без наследства, как она думала. – Генри помолчал. – Пока не узнала… о наследстве.

– Вы думаете, что она узнала?