И ещё: как бы тихо я ни пыталась говорить, к разговору прислушивались, затаив дыхание, все, кто находился неподалёку. Тихо ахнула Мила, дёрнулся уголок губ у Иранны, гугукнул в отдалении удивлённо Сай. Этот вообще заморачиваться не стал: под общий шумок сменил ипостась и беспардонно подслушивал на расстоянии. У сов, как известно, слух ого-го…
– Что ты себе позволяешь? – Ренн рычал не раскрывая рта и, кажется, скрипел зубами. Я так толком и не поняла, где заканчивался голос и начинался зубовный скрежет. – Что. Ты. Себе. Позволяешь?
Именно так! Каждое слово – выстрелом в лицо. И шаг навстречу. Я вжала голову в плечи, ожидая удара. Тут же рядом материализовался Геллан.
– Остынь. Что бы она ни сказала.
Тихий голос. Незаметный шаг вперёд. Левой рукой задвигает меня за спину. И стоят они такие – грудь в грудь, высокие, дышат друг другу в лицо и глазами молнии швыряют.
Неожиданно налетел ветер: завихрился, закрутился вокруг нас. Тяжёлые пряди Ренна спутались и поднялись за спиной флагом. Меня воздушный натиск впаял Геллану в спину, но он не дрогнул даже.
– А ну, что удумали?!
Росса одной рукой толкнула Геллана в плечо, а другой всадила кулак в предплечье Ренна. И ветер исчез.
Ренн распрямил плечи, вздёрнул вверх подбородок, но всё равно не сравнялся с Гелланом в росте. Я, как кошка, вцепившись в Гелланов пояс, выглядывала из-за спины своего защитника.
– Ты слышал, что она сказала? – Ренн не отводил взгляда от Геллана: ветер исчез, а дуэль глазами – нет.
– Это не повод её пугать. – Геллана не прошибёшь. – И в следующий раз, когда поймёшь, что не умеешь владеть собою, маг, не вперёд шагай, а отступись. И глаза опусти, чтобы в голове прояснилось.
Этими словами Геллан поставил точку в разговоре и обернулся ко мне:
– Испугалась? – по-братски, участливо.
– Да не очень, – пробормотала, чувствуя, что могу расплакаться. – не успела. Больше ваше представление впечатлило.
Он мягко взял меня за плечи и повёл к другому костру. Мы всегда разжигали два костра. Я молча примостилась рядом с Милой и Алестой. Вид у меня был разнесчастный. Вот, спрашивается, за что он на меня взъелся?! Мог просто сказать «нет». Хотя не помогло бы: я не та, кто сдаётся сразу, как только откажут. И даже сейчас не считала, что всё кончено.
Рядом фыркнула Алеста. Подслушивает мысли, зараза.
– Ох, Дара. Ни такта, ни контакта.
Это она меня процитировала. Алеста вообще, когда не изображала умирающего лебедя, умела слушать, ей нравилось запоминать мои особые словечки, а потом неожиданно вставлять к месту. Это вам не Геллан, который рот бы мне вымыл.
– Он спросил, я ответила. Что не так-то?
– Глупо, – повела плечом дева-прорицательница, – пришла просить о таком и вылила на голову ледяную воду. Бедный Ренн. Как ему башку не снесло.
Верите: я всё равно ничего не понимала. Недоумённо посмотрела на Алесту, начиная злиться: внутри закипало, как в чайнике.
– Ты его оскорбила, Дар, – вздохнула и поправила рыже–голубую прядку, что выбилась из причёски и кокетливо упала на глаза. – Ты попросила одурачить всех. Ну, ладно бы что другое. А тут кровочмак… У магов с кровочмаками особая любовь.
Начинало проясняться.
– Да? А почему?
– Потому что пока маги не научились накладывать печати, кровочмаки кровушки магической попили вдоволь. Враги непримиримые. Полтысячи лет прошло, а они всё так же друг друга терпеть не могут. Я вообще удивляюсь, как Ренну до сих пор удавалось никуда не вмешиваться.
– Не пойму, зачем он за нами увязался, – буркнула, ещё вылавливая пузыри кипятка внутри.
Алеста пожала плечами:
– У всех свои причины. Какая разница?
Я встрепенулась:
– А откуда ты о магах и кровочмаках столько знаешь? Ты ж в горах сидела, как привязанная.
Алеста посмотрела насмешливо и картинно глазки закатила, улыбаясь легко-легко:
– Ну, не всё же время я в горах сидела.
На языке вертелся вопрос: а когда, собственно, успела в разных местах побывать? Но спросить ни о чём не успела: Алеста быстренько повела меня в нужном направлении, и я забыла обо всём.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не умеешь ты себя, Дара, с мужчинами вести.
Я аж повеселела. Опа! Сейчас Алеста раскроет мне истину! По тому, как дева поджала неодобрительно губы, поняла я, что мой кураж услышан.
– Да откуда ж мне умений-то поднабраться? Не обучены мы тонкостям великим.
– Перестань, – досадливо поморщилась Алеста, – зачем ты без конца хочешь казаться хуже, чем есть?
Я аж поперхнулась. Сразу не нашлась, что ответить, а она сидит, голову склонила и будто в душу заглядывает. И глаза такие глубокие, страшные – я еле оторвалась от засасывающей силы Алестиного взгляда. Встряхнулась, как собака, и старательно посмотрела на костёр, обвела глазами темень, что пряталась в каменных складках гор.
– Ладно. Рассказывай уж. – буркнула. – Если Ренн не поможет, я не знаю, что будет с Айболитом.
– Вряд ли он тебя слушать станет теперь. Я сама попробую.
Я искоса посмотрела на Алесту.
– Зачем тебе это?
– Хочу посмотреть, что из этого получится. – она вздохнула и, помолчав, добавила:
– Айбингумилергерз зачем-то появился на нашем пути и остался жив.Я бы ни за что не догадалась попросить мага о фальшивке. В голову бы не пришло. Может, потому что мы здесь думаем не так. Другие у нас взгляды. Ты ломаешь многое. Заодно и чудишь без баяна, – по губам Алесты пробежала насмешка. – И во всём, что ты делаешь, есть что-то правильное. Зачем, почему – поймётся позже. Они все забывают, что ты небесный груз. Видят в тебе девчонку.
– Не хочется тебя разочаровывать, но я и есть девчонка, – съязвила я. Слишком уж глубоко копала дева-прорицательница. Так глубоко, что мне самой непонятно, куда заведут подобные размышления.
– Да, – кивнула Алеста, – но они забывают, а ты пока не знаешь, зачем пришла. Вряд ли, чтобы спасти Верхолётную долину или Милу.
Я почувствовала, как холод прошелся по позвоночнику и засел в затылке. Сразу вспомнился другой вечер и другой разговор. Геллан и Иранна у костра. Не хочу об этом даже думать.
– Так. – оборвала я излияния Алесты. – Помогаешь спасать Айболита – помогай. А о небесных грузах, предназначениях давай не будем.
Алеста замолчала. Неподвижно смотрела в костёр, думая о чём-то, затем очнулась, хлопнула себя по коленке и твёрдо сказала:
– Завтра. Завтра попробуем.
Встала и отправилась к костру. Щебетала о чём-то с Раграссом, хлопала ресницами, а мужчины, замирая, невольно следили за ней. Как Алеста улыбается, двигается, очаровательно краснеет и никак не может обойтись без мужской силы: бревно там принести, чтобы ей удобно было кушать, за водой сгонять к источнику по ночи… Короче, па-де-де в исполнении Алесты и близлежащего мужского пола всегда удавалось на славу.
– Не надо было, Дара.
Айболит по вечерам никогда не выходил из тени. Вот и сейчас прятался где-то во тьме за моей спиной.
Я упрямо сжала губы:
– Может, тебе и всё равно, что с тобою будет, а мне нет. Проблема сама по себе не рассосётся, если ничего не придумать, поэтому, будь добр: сам ничего не делаешь, не мешай другим.
Он тихонько присел рядом. Первый раз за всё время. Убогая скукоженная фигура, косматая голова. Интересно было бы посмотреть, какой он на самом деле.
Айболит покосился в мою сторону:
– Ты действительно хочешь видеть?
Я моргнула, не сразу сообразив, о чём это он, а затем задохнулась:
– Когда вы меня слышите, я чувствую себя голой.
– Слишком шумная, – пробормотал Айболит, не пытаясь скрыть улыбку. – На самом деле хочешь?
– А как ты думаешь? Я никогда не видела вампиров во плоти, так сказать. Зачем вот, к примеру, эта, если она слабая? Если позволила поработить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Айболит уже не улыбался. Сжал и разжал бесцельно пальцы.
– Она экономная. Позволяет копить силу и не расходовать её до последней капли. Во всём есть смысл, раз уж существует. Однажды я покажусь тебе. Не сейчас, когда копятся силы.