увижу? Спать не смогу, дышать не буду, пока ты не согласишься встретиться со мной!
Обидно, сильно обидно. Чувство, что мною попользовались и выбросили, как ненужную вещь. Стоп! Вообще-то, это я его бросила, а не наоборот. Тогда почему внутри все так неприятно сжимается от боли утраты?
Телефон предательски молчит. Это конец.
Я включаю романтическую комедию на ноутбуке и ложусь удобнее, чтобы насладиться любимым фильмом. Мобильник кладу рядом, чтобы не пропустить сообщения от него. Только вот ни одного больше не было.
Утром, сидя на своем месте, я пристально наблюдаю за входом в офис в ожидании его прибытия. В моих мечтах Никита Андреевич появляется на работе уставший, грустный, с кругами под глазами от бессонной ночи, тогда мое сердце сжимается от радости и прощает его.
Ровно в девять часов, как будто специально ждал за дверью, когда длинная стрелка часов укажет на начало циферблата, наш начальник выходит из лифта в сером стильном пальто, идеально выглаженном костюме и с уложенными волосами, а на его лице сияет задорная улыбка; он даже останавливается возле стола Максима Андреева, чтобы поздороваться, и свою короткую беседу они заканчивают общим смехом: кто-то с утра в настроении пошутить! В мою сторону он даже не смотрит, неторопливо проходит к кабинету, по пути приветствуя секретаря.
Всё. Это точно конец.
День идет медленно, я пытаюсь занять себя работой, чтобы не было времени думать о боссе. Вот чего он точно не достоин! Если я ему не нужна, то я теперь сама по себе! Весь мир у моих ног. Мир, в котором наши линии жизни не пересекаются.
После обеда Никита Андреевич даже не вернулся: наверное, поехал праздновать, что избавился от меня.
«Би-и-ип»! На корпоративную электронку пришло письмо от Максима Валентиновича с напоминаем о завтрашней проездке в Санкт-Петербург. Мы встречаемся в Шереметьево в восемь утра и по прилету сразу едем в офис филиала для участия в общем собрании. В письме он еще раз напоминает не забыть взять с собой паспорт и пройти онлайн-регистрацию до приезда в аэропорт.
Глава 11: Барская просьба – строгий приказ
– Эй, злая ведьма, верни мою Марину на место!
– Я не злая ведьма, я крестная фея.
– Давай будем честными, ты злая фея! – выношу вердикт.
Пытаясь занять вечер, чтобы не думать о мужчине моей несбывшейся мечты, я оккупирую комнату подруги со всеми своими вещами. Вместе мы выбираем мне одежду для предстоящей поездки. Злая фея отвергает все имеющиеся варианты, причем таким тоном, что возразить страшно.
– Это все не годится! Глазу не на что упасть! – только я раскрываю рот, чтобы отшутиться, подруга жестом остановила меня на полпути. – Сейчас дам то, что нужно!
– Кому нужно?
– Тебе! Будешь стильной московской штучкой! Ты должна поддерживать этот имидж, чтобы столицу родины не опозорить! – ого, какие на мне обязанности.
Маришка открывает свой шкаф. С хозяйским видом перебирает вещи на полках и достает что-то черное.
– Вот, нашла! Кто там говорил, что маленькое черное платье украшает любую женщину? – она протягивает его мне. Я раскрываю приятную на ощупь ткань, прикладываю вдоль тела, чтобы оценить, как будет смотреться.
– Никто так не говорил! Платье и вправду черное, а мне оно маленькое!
– Ну, Коко Шанель же говорила! – возмущается соседка.
– Она всего лишь намекнула, что в гардеробе каждой женщины должно быть такое платье, а вот про то, что его еще и носить надо, не говорила! – чувствую себя модным экспертом.
– Надюш, иди померь! Ты будешь в нем такая эффектная! – подталкивает к зеркалу.
Нехотя снимаю с себя пижаму и натягиваю «эффектный» наряд, наблюдая в зеркало за своими действиями. Платье закрывает плечи, но оставляет руки оголенными, глубокий круглый вырез сдавливает грудь, чуть приоткрывая ее. Опускаю ниже, еще ниже, чтобы дотянуть до колен, но уже на середине бедра ткань заканчивается и дальше тянуть нечего.
– Марина! – вырывается возмущение. – На твой рост в метр шестьдесят пять оно сидит идеально, а вот с моими метр семьдесят шесть тут даже бедра прикрыть нечем!
– Обалдеть! – заключила злая фея. – Золушка готова к балу!
– Серьезно? Мне так надо на людях появиться?
– Нужны черные капроновые колготки и обувь на каблуках. Что у тебя есть?
– Хм…
– Где те черные ботильоны с узким носком и вырезом до основания конуса, что мы тебе купили в прошлом году?
– Серьезно?
– Да! Идеально подойдут к платью! Или у тебя есть что-то еще на каблуках?
– Нет, мы потому их и купили, чтобы было что-то!
– Замечательно! Давай неси, будем мерить! А волосы распусти вот так, – рывком стягивает резинку с моей головы, уничтожая аккуратно собранный хвост, – чтобы красиво лежали! Никаких хвостов! Косметика твоя где?
И вот косметика на мне, каштановые локоны волнами распущены по спине и спрятаны под шапкой, на ногах – те самые ботильоны. Я стою возле подъезда, укутавшись в пуховик, не решаясь ступить на свежевыпавший этим ранним утром снег, и смотрю на темное небо в ожидании Виталика. Он должен спуститься с минуты на минуту и отвезти меня в аэропорт.
Поднимаю нос вверх, пытаясь прочувствовать запах свежего воздуха, пропитанного ароматами зимы. Сердце бьется сильнее от вспышкой мелькнувшей мысли, что этот день я не забуду никогда! «Блин, лишь бы самолет не упал», – портит мой романтичный настрой напомнивший о себе бесенок.
– Ты чего стоишь, мерзнешь? Беги быстрей в машину. Я же ее дистанционным пультом с балкона открыл!
– Стою тут, предвкушаю, каким будет день!
– Садись уже и почитай гороскоп на сегодня, – пытается шутить мой водитель, а у водителей, как правило, чувство юмора своеобразное.
– Спасибо, что ради меня в такую рань встал, – закрываю дверцу пассажирского сиденья. Виталик заводит мотор, впуская тепло обогревателя в остывший до уличной температуры автомобиль. – Марина выставила меня за дверь спальни в шесть утра и заперлась изнутри! Она держит там в заложниках мою одежду! Оставила мне свое платье и никакого выбора, будто мы не в демократичной стране живем!
– А где платье-то? – Виталя окидывает меня быстрым оценивающим взглядом, на секунду останавливается на голых коленках.
– Я вот про то же!
– А твой босс там будет?
– Не-е-е-ет! Если бы он меня увидел в таком виде, я бы умерла от стыда. Я так одеться согласилась лишь потому, что меня там никто не знает, а коллеги, с которыми еду, относятся ко мне как к ребенку, – улыбаюсь, вспоминая, как они любят в шуточной форме меня задирать на работе. Поездка точно выдастся веселой!
– Куртка-то теплая? В Питере, говорят, холоднее, чем тут! – вот хоть