часов и ввечеру 5 часов», так что зимой работа приказов заканчивалась ближе к полуночи. Из этого иностранцы делали вывод, что русские ходят на работу по ночам. По Уложению от 1649 года приказы не работали на Рождество, Богоявление и другие большие праздники, а также в царские дни. Вдобавок в субботу работали до обеда, а в воскресенье — наоборот, после обеда. И только в самых важных приказах: Разрядном, Посольском и Большого Дворца — работа не прекращалась и в праздничные дни, а в случае необходимости продолжалась ночью.
Со всех концов Московского государства в приказы стекались «отписки» городовых приказных людей. Их привозили или нарочные гонцы, если дело было важное, или случайные попутчики — какой-нибудь челобитчик или торговый человек, ехавший в Москву по своим делам. Подьячие, принимая отписки и другие документы, клали их на стол перед судьёй и дьяком. Дьяк читал отписки, обсуждал их с судьёй, делал на них пометы (резолюции) и раздавал подьячим по столам. Деление на столы было различно в разных приказах, но денежный и судный встречались в большинстве из них. В некоторых приказах были ещё территориальные столы. Одни отписки следовало принять к сведению; на них дьяк помечал: «чтена, в столп», то есть её следовало подклеить в столбец к другим документам, или: «деньги принять, а отписка в столп», и т. п. На другие отписки следовало отвечать, давая городовым приказным указания и предписания.
Суд и управа распределялись очень сложно между множеством приказов. Трудно указать такой приказ, которому бы не приходилось быть местом для разбора и решения судных дел. Сверх приказов, для которых судные дела были побочным занятием, существовали специально судные, а кроме того, были приказы по гражданским делам помещиков и вотчинников и их людей и крестьян. Разбойные и татинные дела ведал Разбойный приказ, а дела о холопстве — приказ Холопьего суда.
Одни лица были подсудны приказу по своему званию, должности или чину, другие по территории жительства. Так, каменщики были ведомы судом в Каменном приказе, дворцовые люди и крестьяне в Дворцовом Судном, ямщики — в Ямском. Дела помещиков Белозёрского уезда рассматривали во Владимирском Судном, но помещики оттуда же из числа иноземцев судились в Панском, а позже в Иноземском приказе.
Московская приказная волокита долго помнилась народу: приказных обвиняли в продажности, грубом неуважении к праву и справедливости, а особенно — в волоките, то есть в том, что они «волочили» дела просителей, заставляли их долгое время проедаться на Москве, ожидая решения и тратясь на взятки. Но нужно отказаться от сравнений прошлого с настоящим и постараться выяснить, что к чему и отчего. Скажем прямо: благоприятную почву для волокиты создавала сильная централизация управления. Московские цари перенесли на разросшееся государство принципы и приёмы управления, свойственные их вотчинам. Но то, что было приемлемо на небольшой территории, не срабатывало в должной мере для всей страны. За любым делом надо было ехать в Москву! По финансам даже самые ничтожные доходные статьи утверждались и проверялись в Москве. Ничтожность сбора и дальность расстояния не были в глазах московского приказа разумным основанием для освобождения людей от невольного дальнего путешествия, даже если поездка в Москву могла обойтись дороже самого сбора.
Небольшая починка какой-нибудь городовой башни, назначение подьячего в съезжую избу маленького городка и т. п., всё это решалось в Москве в приказах. Суд не был так централизован, но и здесь не обходилось без уродств, так как московское правительство иногда ограничивало юрисдикцию воевод, и опять тяжущимся надо ехать в Москву. Эти черты приказного строя становились всё более обременительными и неприятными по мере роста государства и усложнения общественной жизни. В середине XVII века уже назрела потребность и в общем праве (Уложение 1649 года удовлетворило её в небольшой мере, так как в нём главное внимание было обращено на процедуру), и в совершенствовании государственного управления.
Было бы неправильным, показав недостатки приказной системы, ничего не сказать о её достоинствах. Да, у приказных не было общего и профессионального образования; в сущности это были сметливые мужики, хорошо усвоившие на практике технику дела. Пока всё шло, «как было наперёд сего», пока было, к чему «примериваться», они прекрасно управлялись с делами. Когда же возникали какие-нибудь новые вопросы, а опыта не было, то тут же обнаруживалась их беспомощность. Но зато им были чужды многие недостатки позднейшей бюрократии. Они были ближе к населению, они знали его повседневные нужды и, в общем, делали то, что ожидали от них управляемые.
Приказные чиновники заложили основание будущего блеска и богатства. А затем, по словам С. Б. Веселовского: «На смену прикáзной администрации с начала XVIII века, пришла другая: полуобразованная и разноплеменная толпа бюрократов, самонадеянных, скорых на всевозможные прожекты, не менее корыстных, наглых в своих сношениях с населением и расточительных, как люди, неожиданно получившие большое наследство. За этим поколением пошли другие»[21].
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пётр I и его Табель о рангах
Необходимость перехода к мобилиационному режиму функционирования экономики и совершения рывка назрела задолго до того, как Пётр получил всю полноту власти. Россия была в блокаде: пути международной торговли на юге перекрывала Турция, на западе Швеция. Авторитета в мире страна не имела никакого. Сил, чтобы преодолеть блокаду, не было. Внутри страны происходили постоянные волнения: одновременно шёл процесс «подбора» личности, которая могла бы возглавить рывок, и процесс противодействия со стороны части элиты, в том числе стрелецкой.
И всё же кое-что делалось! Фаворит царевны Софьи князь В. В. Голицын занимался судостроением. Он же достиг некоторых дипломатических успехов, так, сумел добиться в 1684 году подтверждения Кардисского мира со Швецией (1661), получив частичный допуск русских к Балтике для торговли. Был заключён очередной «вечный мир с Польшей». Она «навеки» уступила Москве всё, что та завоевала у неё в XVII столетии, в том числе Киев, но при условии, что Россия начнёт войну с Турцией и Крымом. И Голицын ввязался в войну на юге! Но по своей мощи Турция превосходила тогда все страны мира, и не нам было тягаться с нею. В итоге два похода Голицына на Крым (1687‒1689) кончились неудачно. Войска роптали, Пётр обвинял его в нерадении, зато Софья объявила поход к Перекопу победой и осыпала своего любимца наградами.
Требовался рывок: техническая и промышленная модернизация, подъём образования, перевооружение экономики и армии, а для этого надо было прорваться к Западной Европе через Балтику, наладить международную торговлю, заполучить новые технологии. Но этого до поры не было.
Выше мы