Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

— Спасибо, я уже понял, что «The Mark» — один из лучших отелей в Нью-Йорке, — с явным раздражением в голосе проговорил Джейсон в трубку. — Но он не подходит. Поэтому я и перезваниваю.

Он помолчал, что-то слушая.

— Не в этом дело. Мистер Астон не станет останавливаться в отеле с такими интерьерами. Это исключено. Нужно что-то вроде «Астории»… Нет, «Астория» — слишком публичное место… Да, люкс и прилегающий номер. Что? Любой номер, там будет охрана. Если номер присоединить нельзя, то лучше люкс с двумя спальнями, но в разных концах номера. Вы понимаете… Нет, он никогда не останавливался в других отелях, у него есть квартира в Нью-Йорке. Послушайте, у вас должен быть файл со всеми предпочтениями Астона, мы к вам обращаемся уже несколько лет! Хорошо… Примеры в других городах?.. М-м-м, «Клариджез» в Лондоне, «Пенинсула» в Гонконге, «Раффлз» в Сингапуре. Тогда жду вашего звонка через десять минут. Спасибо.

Джейсон положил трубку.

— Наш персональный менеджер куда-то делась на несколько дней, а эта ничего не понимает, — пояснил он. — Извините, у вас какой-то вопрос ко мне?

— Да, по последнему отчёту.

— Слушаю.

Джейсон выдохнул, пытаясь настроиться на рабочий лад. Астон собирался через два дня лететь в Нью-Йорк и распорядился заказать ему номер в отеле: у него была интрижка с какой-то актрисой, работавшей на Бродвее. Разумеется, эта девушка не была достойна приглашения в собственную квартиру. Мисс Вернье была занята на совещании, а у Джейсона не было ни времени, ни желания подбирать отель самому: он позвонил в агентство, но предложенная ими гостиница не соответствовала вкусам Астона. Джейсона отнюдь не приводила в восторг сама необходимость бронировать номер для Астона и его любовницы, а вдобавок ещё пришлось столкнуться с некомпетентностью сотрудников.

— Мы можем поговорить в другое время, — предложила ван Бредероде. Она, несомненно, догадалась о смысле телефонного разговора.

— Нет, раз уж вы пришли…

— Скажите мне, мистер Коллинз, почему человек с вашими способностями занимается такой ерундой? Вы способны на большее, чем составлять расписание встреч, — умный серо-стальной взгляд ван Бредероде впился в глаза Джейсона.

Джейсон грустно улыбнулся:

— Вы думаете, я не понимаю этого? — он опустил глаза. — Я знаю всё об упущенных возможностях.

У него всегда были неплохие отношения с Анной ван Бредероде. И иногда ему казалось, что она — заместитель Астона, «железная леди», с которой они никогда не разговаривали о личных вопросах — была чуть ли не единственным человеком, с которым он мог бы поделиться тем, что так мучило его.

— Я понимаю, что у вас сложные отношения с вашим… начальником, и я ни в коем случае не осуждаю вас, — произнесла она. — Но заказывать номер в отеле для своего бывшего любовника… не кажется ли вам, что это слишком? Почему вы терпите это?

— Его жене приходится терпеть ещё больше, — Джейсон наконец смог снова посмотреть ей в глаза.

— Камилле можно только посочувствовать. Она согласилась на ваше присутствие в доме только потому, что иначе бы он к ней не вернулся. Он поставил такое условие.

Джейсон не знал об этом, но не подал виду. Он только пожал плечами:

— Видимо, она считает, что её муж того стоит.

— Она его любит, — эти слова прозвучали почти как упрёк.

Разве он был в этом виноват? Если Астону угодно вытирать ноги о свою жену, а ей угодно это терпеть — это их право и их чёртов брак. Он не напрашивался в их дом.

Ван Бредероде помолчав, добавила:

— Печально… Она любит его, он любит вас. А вы, Коллинз, что про вас можно сказать?

Он усмехнулся:

— Вы знаете, каково моё положение, мадам ван Бредероде. В отличие от мистера Астона и его супруги, я не могу позволить себе роскоши любить кого-нибудь или не любить.

Зазвонил телефон. Джейсон потянулся к трубке:

— Наверняка насчёт отеля.

Глава 62

You go back to her

And I go back to black

Amy Winehouse

Джейсона больше никто не осмеливался отправить ужинать или завтракать на кухню. Видимо, Астон навёл в доме порядок. Первые две недели есть за одним столом с Камиллой было тяжело, и Джейсон пытался всячески избегать этого. Он просил принести завтрак в комнату и ужинал по дороге с работы, если не возвращался из офиса вместе с Дэниелом. Но каждая такая попытка отвертеться вызывала недовольство и язвительные замечания Астона.

Камилла вела себя очень спокойно и делала вид, что замечает присутствие Джейсона не больше, чем присутствие официанта или горничной. Он тоже выказывал полное равнодушие к ней. Этот спектакль разыгрывался между ними по нескольку раз на дню теперь уже в течение нескольких месяцев. К счастью, Джейсон проводил основную часть дня в офисе с Астоном, а по выходным или секретарь уходил из дома, или Камилла уезжала куда-нибудь с мужем и дочерью.

Астон по-прежнему много времени проводил в разъездах, и Джейсон каждый раз не мог их дождаться. Особенно его радовали посещения Лондона, где ему официально было разрешено жить в своей квартире. Но в конце концов они всё равно возвращались в Париж, в отвратительно роскошный и элегантный особняк на Вандомской площади, безмятежно-прекрасный снаружи и гноящийся ненавистью и ревностью внутри.

В особняке в одной из комнат для приёмов стоял рояль, и Джейсон, разумеется, сначала поинтересовавшись мнением Астона на этот счёт, играл на нём, когда хозяев не было дома. Это было практически единственным развлечением, которое ему оставалось.

В доме Астонов часто устраивались ужины и приёмы. Дэниел не требовал присутствия Джейсона на каждом из них, но порой ему приходилось облачаться в смокинг и выходить к гостям. Его появление каждый раз вызывало нездоровый интерес публики: неудивительно, учитывая, что все эти месяцы не утихали пересуды, касающиеся скандального поведения Астона, который поселил в своём доме бывшего любовника.

Бывшему любовнику нужно было вести себя безупречно: за малейшими изменениями в выражении его лица следили, каждые его жест и каждое слово взвешивались и оценивались, и, сделай он хоть что-нибудь не так, на него немедленно навесили бы ярлык выскочки, вульгарной шлюхи и ещё чего-нибудь похуже. Но в нём сложно было найти какие-либо недостатки, кроме, пожалуй, излишне холодной вежливости. Он был идеально выверенным механизмом, сродни часам, которые когда-то с таким увлечением выбирал и покупал. Все части подходили друг к другу самым совершенным образом, но внутри не было никакой жизни. Она ушла, вытекла, обернулась полной безысходностью, и он каждый раз, снимая с вешалки один из своих сшитых на заказ, безукоризненно подогнанных к фигуре смокингов, думал о том, что надевает сейчас траур по своей жизни, по прошлому, оказавшемуся ложью, и по будущему, которого не было.

Он жил во дворце, но ему было отказано в тех малостях, которыми мог наслаждаться любой живущий в самых убогих трущобах: в свободе и надежде. Когда-то он, юный и наивный, был настолько ослеплён любовью к Дэниелу, что был готов отказаться от всего по доброй воле, но теперь, теперь…

С Дэниелом теперь всё было кончено, но тот с извращённой жестокостью заставлял его жить в одном доме со своей женой, а во время разъездов — быть свидетелем его любовных похождений. Мисс Вернье и Брент, когда могли, брали на себя поручения Астона зарезервировать столик в ресторане, заказать номер или выбрать подарок для очередной пассии, но Астон почти всегда давал эти задания именно Джейсону. Тот с невозмутимым видом всё выполнял, внутренне содрогаясь от злости и отвращения.

У Джейсона только и остались в союзниках секретари Астона и кое-кто из его охраны. Впрочем, их нельзя было назвать союзниками: они просто не пытались отравить его существование ещё больше и даже иногда помогали.

Как это ни удивительно, но симпатию к нему проявляла маленькая София, дочь Астона, несмотря на яростное сопротивление этому Камиллы. Его сын, видимо, уже перенял неприязнь матери к секретарю отца, но, по счастью, мальчишка побыл дома лишь на рождественских каникулах, а потом отправился обратно в «Эглон Колледж» — частную школу-интернат в Швейцарии. Несмотря на одёргивания отца, Крис каждый раз при виде Джейсона корчил презрительно-недовольную физиономию и демонстративно не здоровался с ним. Джейсону, по большому счёту, было плевать на эти и все остальные наглые выходки, но он так и не смог понять, догадывался ли Крис, почему его мать так не любит этого Коллинза. Мальчику было десять лет, и он вполне мог — если не от матери, то от прислуги или друзей — узнать о сути отношений отца и его секретаря.