Читать интересную книгу Всё о Манюне (сборник) - Наринэ Абгарян

Дабы не вводить неискушенного созерцателя периферийного скульптурного искусства в ненужное заблуждение, на постаменте аршинными буквами выбили инициалы и фамилию вождя. На двух языках – русском и армянском.

Фраза «Широко шагает Азербайджан» принадлежала генсеку Леониду Ильичу Брежневу. После своего визита в солнечную закавказскую республику, умасленный теплым приемом и дорогими подарками, генсек изрек подлинно историческую фразу.

– Широко шагает Азрибажан, – одобрительно прошамкал он и расцеловал своим фирменным троекратным поцелуем Гейдара Алиева.

– Широко шагает – штаны порвет, – мигом отозвалось армянское радио.

Фраза быстро прижилась в народе и часто употреблялась по поводу и без, с неизменной иронией и многозначительным кивком в сторону азербайджанской границы. Вот и скульптуру вождя революции она не обошла стороной – уж больно резво рвался Ленин в голубые дали, аж перепрыгивал с постамента в коммунистического светлое будущее, презрев сегодняшние будни. Под занесенной ногой памятника прошлой весной нас принимали в пионеры. Мы с Манькой стояли в разных концах бледных от торжественности момента шеренг школьников и периодически, когда от волнения аж совсем дыхание в зобу стопорило, кидали друг на друга осторожные, но многозначительные взгляды. Церемония прошла молниеносно, нам повязали галстуки, фальшиво протрубили в трубу, погремели в барабаны и велели на «будь готов» кричать «всегда готов». Мы с готовностью драли глотки, а потом, развеваясь во все стороны пахнущими раскаленным утюгом галстуками, разбежались по домам – хвастать перед нашими взрослыми тем, что уже выросли. Правда, взрослые отнеслись к этой новости достаточно равнодушно, даже немножко подтрунивали над нами, мол, вчера были без галстуков, зато дети, а сегодня с галстуками, но пионеры. В общем, как-то странно они себя повели. А Ка– ринка традиционно не подкачала – тут же подралась с нами, чтобы не задавались, а то ишь, распустились, на целых два года раньше родились, и поэтому теперь мы пионеры, а она пока всего лишь октябренок!

Мы скакали по улице, драли глотки «перьями на шляпах», а застывший в нелепом прыжке гипсовый Ленин, стараясь не отставать, весело мелькал по ходу нашего движения в пушистых лапах голубых елей.

– Чего забыла вам рассказать! – неожиданно прервала пение Манька, резко притормозила и замерла с откляченной попой и широко расставленными локтями, балансируя на высоком бордюрном камне тротуара.

Я, тоже притормаживая, завертелась волчком, а мчавшаяся следом Каринка, не прерывая пения, пролетела мимо и на словах «мерси боку» красиво вписалась мольбертом в металлическое ограждение забора.

«Буммммм!» отозвался забор.

– Чего забыла? – перекричала грохот Каринка.

– В последнее время Ба себя очень странно ведет!

– То есть как это странно?

– Прям не знаю, как объяснить. Вроде ведет себя как обычно, и завтрак приготовит, и обед сварит, и погладила вон вчера.

И наорала на меня за то, что контрольную по математике на тройку написала!

– Чего это ты контрольную на тройку написала? Вроде математика всегда у тебя хорошо шла.

– В этот раз плохо пошла. Из пяти уравнений в трех допустила ошибки. Притом очень дурацкие ошибки, от невнимания. Эх!

Манька вздохнула, попинала коленом футляр скрипки. Мы с Карин– кой с готовностью подхватили ее движение – я попинала папку с нотными тетрадями, а сестра – мольберт. Мольберт был небольшой, складной и непотопляемый. Раньше Каринка ходила в художку с планшетом. Но эти планшеты долго не жили – сестра очень любила ими драться. Когда она сломала очередной планшет о спину Рубика, мама прибежала со слезами на глазах к дяде Мише, упала ему в ноги и обещала полцарства за пуленепробиваемый мольберт.

Дядя Миша от полцарства великодушно отказался и обещал обязательно что-нибудь придумать. Несколько дней ломал голову, изобретая такую конструкцию, чтобы при желании можно было по ней катком проехаться и даже защититься от ударной волны, случайно оказавшись в эпицентре атомного взрыва. Ставил не совместимые с мольбертовой жизнью эксперименты на заднем дворе релейного завода – швырялся им с крыши сборочного цеха и пытался погнуть, навалившись всем телом и надавливая коленом.

Каринка периодически бегала к нему – вносить рацпредложения.

– Дядя Миша, а чтобы можно было с горки съехать?

– И с горки съедешь, – пыхтел дядя Миша, напрыгивая с разбега на разложенный мольберт. Коллектив релейного завода почтительно наблюдал в окна битву главного инженера с очередным изобретением. Отправлял передачи с секретаршей Сюзанной Гамлетовной – дородной златозубой дамой с обширной грудью и высоким начесом пергидро– левых волос. Сюзанна Гамлетовна, дабы не сбивать начальство с изобретательного прицела, лазутчиком просачивалась на испытательный полигон, оставляла поднос с кофе и бутербродами в непосредственной близости от Михаила Сергеевича и, сверкая каблуками и золотыми зубами, уползала прочь.

Дядя Миша так просто сдаваться не умел. Результатом многочисленных экспериментов и смелых конструкторских затей стал легкий, но суперпрочный настольный складной мольберт с изменяемым наклоном верхней рамы и специальными присосками, которыми он намертво фиксировался на любой поверхности. Заполучив такую красоту, Карин– ка тотчас пустила ее в дело. Как раз накануне по телевизору показывали передачу «В мире животных», и сестра была очень впечатлена тем, как тигр в полете ударом лапы перебивает хребет буйволу. «А я чем хуже», – решила Каринка и в красивом тигрином прыжке скопытила Рубика метким ударом в район межлопатья.

Рубик мигом прикинулся тяжелораненым, приполз, медленно перебирая лапками, домой и два дня демонстративно не ходил в школу, мотивируя это тем, что сидеть больно и лежать больно, а уж ходить так больно, что вообще невыносимо! Наша мама передвигалась по двору пунктирными пробежками, чтобы не попадаться на глаза Рубиковой маме, и, кстати, очень зря, ведь тетя Лаура отлично знала своего сына и понимала, что все эти игры в парализованность не что иное, как желание пропустить школу, этот благословенный источник знаний. Рубик вообще в плане пропусков занятий настоящий профи. Однажды, например, он полдня смотрел на сварку, чтобы проснуться с воспаленными глазами и не идти в школу. Потому что два контрольных диктанта, по русскому и армянскому языкам, кого угодно до сварки доведут! Главное, рабочий постоянно отгонял его, но Рубик упрямо пролезал обратно на стройку и, не мигая, наблюдал за сваркой. Пришлось его назавтра в срочном порядке на прием к глазному вести.

Зато четвертные контрольные счастливо пропустил, паразит.

На самом деле такое поведение Рубика осуждать ни в коем разе нельзя. Четвертная контрольная – то еще испытание. Поэтому каждый выживает, как умеет. Кто парализованным прикидывается, а кто, как мой одноклассник Грант, наедается бакмаза – специального народного средства от кашля, которое готовится из жженого сахара и туты. Нормальный ребенок от бакмаза может только слипнуться, потому что сладости он чрезвычайной. Но Грант не нормальный ребенок, а аллергик, причем аллергия у него только на два продукта – на сахар и туту. От сахара и туты Гранта разносит так, что он начинает синеть и задыхаться. Так уж получилось, что оба эти продукта счастливо сошлись в бакмазе. Как только на горизонте маячит очередная контрольная, Грантик наедается тягучего черного сиропа и впадает в аллергическое неистовство. Приходится срочно доставлять его в больницу, где уколом снимают ему шок и оставляют в палате под наблюдением педиатра тети Светы. Выписывают Гранта только на следующий день, когда опасная контрольная уже позади.

Девочкам сложнее отлынивать от контрольных, девочки прилежные и лучше учатся. Опять же не решаются на всякие эксперименты со своим организмом. Хотя Манька с Каринкой не прочь были бы пропустить занятие-другое, но им банально не повезло со здоровьем. Если на меня, например, достаточно чихнуть, и я вся уже в бахроме из соплей, то с Манькой и Каринкой такой номер не проходит. Болеют они редко, ну, может, два-три раза в год, притом очень неудачно – всегда где-то в начале четверти, когда контрольные вообще не проводятся. Аллергией они тоже не страдают. Зубы у них хорошие, не болят. Уши тоже не болят. Можно, конечно, попытаться прикинуться больной, но маму с Ба не проведешь – это бесполезная затея. Вот и приходится исправно посещать школу и иногда, в особенно волнующие моменты, получать тройки по контрольной.

– Ну ничего, – погладила я Маньку по плечу, – все равно в четверти по математике у тебя получится пятерка, у тебя ведь одни пятерки в журнале!

– Это да, семь пятерок одна тройка не перебьет, – шмыгнула носом Манька. – Я особо и не расстраиваюсь, так просто, рассказала, что за тройку Ба отругала.