гражданам и фирмам денежное возмещение за реквизированное или конфискованное имущество в размере 10% от стоимости имущества на момент конфискации;
— вернуть шведским гражданам товары, приобретённые в России с целью последующего экспорта, или предоставить денежное возмещение за эти товары;
— предоставить в распоряжение шведских граждан их активы, хранящиеся в русских банках.
Брантинг был приятно удивлён, когда получил данный документ. В Швеции появилась возможность привезти на родину крупное состояние. Шведские требования к России дошли до сумм гигантских размеров. Одно только национализированное шведское имущество в России, по оценкам, достигло нескольких сотен миллионов крон. Вопреки расследованиям мне, к сожалению, не удалось выяснить точные цифры, поскольку на документах стояла печать секретности. Ни Стен Стендаль, ни я не могли представить себе, что Швеция упустит из рук такой шанс.
Денежная помощь большевиков друзьям партии в Швеции и за её пределами
Перевод А. В. Гехта
В переводе представлена глава из книги А. С. Кана «Домашние большевики. Шведская социал–демократия, большевики и меньшевики в I мировую войну и революционные годы 1914–1920»; перевод выполнен со шведского издания «Hemmabolsjevikerna: den svenska socialdemokratin, ryska bolsjeviker och mensjeviker under världskriget och revolutionsären 1914–1920». Stockholm, 2005. S. 394-401. Сохранено авторское оформление сносок.
Субсидии большевиков, выплачиваемые для поддержки их сторонников в Швеции, не были отражены в потоке проводимых ими банковских сделок. Деньги поступали от шведских акционерных обществ, отдельных предпринимателей и служащих в советском представительстве. Первой заметной акцией большевиков в поддержку международного движения по борьбе против империализма и движения за мир стало ассигнование в размере 2 млн. рублей.
Декабрьский декрет от 28 декабря[791] был обнародован сразу же после его подписания Лениным и Троцким и впоследствии обсуждался в шведской прессе и несколько раз перепечатывался.
Размер ассигнования практически достиг 1 млн. шведских крон, между тем его реальная ценность снизилась вследствие падения курса рубля. Очевидно, однако, что этот щедрый дар не дошёл до шведских партийных товарищей.
В феврале 1918 г. в своём письме к Мари Нильсен Линдерот писал: «Правительство большевиков выделило 2 млн. рублей для проведения революционной пропаганды за границей. Мы начали думать, что это была фантазия Радека. Ни Боровский, ни Балабанов не получали каких–либо известий из Петрограда за исключением той телеграммы, которая была напечатана в прессе» [792].
1 марта 1918 г., сразу же после возращения из России, Фридрих Платтен отправил из Цюриха письмо Балабановой:
«Я хотел бы попросить Вас подумать о нашей молодёжи. Они приходят ко мне раз за разом и просят хотя бы уменьшить нагрузку. Вы смогли бы довести дело до конца. Я сожалею, что, несмотря на твёрдое обещание Ленина и Троцкого, отказался ради приличия принять то, в чём мы так настоятельно нуждаемся» [793].
Спустя месяц Балабанова направила письмо международному бюро молодёжи в Цюрихе, где следующим образом обосновала ассигнование бюро, запрашиваемое у Циммервальдской комиссии:
«Мы сомневаемся, что сумма, обещанная русскими, при содействии товарища Платтена может быть доставлена в срок, учитывая то, что технические проблемы препятствуют исполнению обещания в отношении высылки тех денег, которые ВЦИК выделил в целях поддержки социалистического [пропуск в письме]»[794].
Определённые циммервальдские группы и их участники страстно желали получить обещанные русскими деньги. Уже в ноябре 1918 г. швейцарка Роза Блох в своём письме к заместителю Балабановой в Циммервальдской комиссии, Хёглунду, с долей злости сообщает: «Здесь все словно обезумевшие ищут эти русские миллионы, хотя их так никто и не видел, и мы тоже».
Принимая во внимание повторяющиеся в шведской прессе кампании, направленные против печатных изданий Левой социал–демократической партии Швеции (в январе, августе и ноябре 1918 г.) «в отношении тех самых двух миллионов»[795], является очевидным, что демонстративное ассигнование 1917 г., предпринятое Лениным и, в первую очередь, наркомом иностранных дел Троцким, в любом случае нанесло ущерб большевикам, находящимся в Швеции. Советские лидеры больше никогда публично не выделяли деньги для проведения пропаганды за границей.
Левая партия и её союз молодёжи постоянно нуждались в деньгах. Финансовое положение только что образованной партии было крайне слабым. Партия была вынуждена занять деньги у более сильной Социал–демократической партии Финляндии (СДП). 1 июня 1917 г. рабочая комиссия Левой партии поручила Чильбуму за время участия в конгрессе Социал–демократической партии Швеции добиться получения займа для погашения долга в размере 5000 крон[796].
Эти деньги главным образом покрыли бы расходы на участие в международных конгрессах, а также расходы на проведение избирательной кампании. 27 июня 1917 г. руководство финской партии одобрило выдачу займа Левой партии Швеции: Юрьё Сирола (по доверенности Карла Харальда Виика) должен был доставить деньги шведам в Стокгольм[797]. Финские партийные сбережения хранились в «Новом банке» Ашберга, который обслуживал рабочее движение. В декабре 1917 г. Чильбум и Хёглунд получили новый заём от финнов в размере 25 000 крон с целью предоставления помощи печатному органу Левой партии, газете «Фолкетс Дагблад Политикен»[798].
Вопрос о предоставлении большевиками финансовой помощи партийным товарищам в Северной Европе в последний раз поверхностно затрагивался Ларсом Бьёрлином в изданной в Дании книге «Золото из Москвы». В общем и целом следует согласиться с исходным предположением Бьёрлина: «…также очевидно, что уже в 1918 г. шведская партия ожидала получения финансовой помощи напрямую от русских большевиков для поддержки политической деятельности партии»[799].
Однако, согласно дневниковым записям финского шведа, социал–демократа Карла Вийка, во время своей первой «красной поездки» в Петроград Чильбум и Хёглунд не получили денег, которые совершенно точно были предназначены для их партии[800] [801]. Но снова из разумного предположения Бьёрлина следует, что «при имеющихся у левого крыла Социал–демократической партии Швеции контактах с большевиками» СДПШ посредством инвестиционного сберегательного счёта получила финансовую помощь от большевиков из России. «Обычно левое крыло шведской партии обсуждало свои финансовые связи с большевиками на заседаниях совета директоров. Но когда это происходило, обсуждения не вносились в протокол. Вероятно, эти вопросы рассматривались в очень узком кругу партийного руководства». То же самое пожилой Отто Гримлунд рассказывал историку Карлу Георгу Андрэ. «О таком ведь нельзя писать в протоколе», — говорил он".
Не стоит всё же воспринимать эту цитату как указание на то, что Левая партия стыдилась принять деньги большевиков. Как писал Хёглунд, 4 января 1918 г. глава «Фолкетс Дагблад Политикен» выражал надежду на то, что русская революционная демократия протянет свою щедрую руку помощи международному социалистическому движению. То, как Хёглунд и его единомышленники из Левой партии выражали своё отношение к данному вопросу, заслуживает цитирования:
«Мы скорее состоим в союзе с русскими рабочими и