очень умные люди, и отсутствие реальных ответов на серьезные глубинные вопросы должно их чрезвычайно беспокоить и даже мучить. Понятно, что в глупые сказки для младших школьников и скучающих туристов о том, что Пирамиды были построены голыми руками истощенных грязных рабов для того, чтобы хоронить в них фараонов, сами они давно не верят – они слишком умны для этого. Они просто не знают, что и думать, поскольку ответа на главный вопрос у них нет. И вопрос этот звучит так – зачем это всё было построено? Ведь дело не в том «как», по какой технологии, а в «зачем», с какой целью. Вопрос «когда» может быть в какой-то мере интересен, но и он по большому счету не важен. Зачем, с какой целью были построены Пирамиды – вот вопрос вопросов! И ответа на него у официальной науки как не было, так и нет. Не было две тысячи лет назад – нет и сейчас. Гротескно абсурдную версию про «могилы для фараонов» за ответ считать не будем.
***
Несколько слов про волшебную силу искусства. Даже будучи ребенком, я где-то глубоко внутри себя смутно чувствовал, особенно когда весной проходил мимо свалок, что наша любимая новогодняя детская песенка «В лесу родилась елочка» вообще-то означает примерно следующее: «Елочке в лесу грустно, холодно и одиноко. Чтобы елочку порадовать, мы ее убьем, привезем домой, нарядим и устроим вокруг ее разукрашенного трупа веселые танцы! А потом выбросим ее растерзанный труп на помойку! Ха-ха-ха!»
***
Европейская «демократия» – это результат спецоперации падших ангелов по разделению духовной и светской властей с прицелом на создание необходимой технологической базы для глобальной сети в будущем. Эту сеть мы сейчас называем «интернетом», но дело тут не в названии, а в сути.
***
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас». Когда я читаю подобные строчки, то у меня почему-то постоянно появляется чувство, что Иисус говорил о том, что будет происходить через две тысячи лет – говорил о том, что происходит с нами здесь и сейчас.
***
Представители Церкви говорят людям о множестве вещей, которые им кажутся важными. Эти вещи включают в себя «правильные» молитвы, «правильное» питание, «правильную» одежду и другие ритуальные действия, но ведь всё это может иметь хоть какое-нибудь значение только тогда, когда человек уже верит в Бога. А что делать, если веры нет? Видимо, Церковь это не очень интересует или же она по умолчанию предполагает, что соблюдение ритуала и есть вера или неизбежно приводит человека к вере. Да, надо признать, что этот аргумент является чрезвычайно убедительным, и с ним можно было бы полностью согласиться, если бы не одно обстоятельство. Какое обстоятельство? А такое, что ровно такую же аргументацию применяли вожди еврейского народа две тысячи лет назад в своих спорах с Иисусом Христом, называвшего подобную аргументацию лживой, а их самих – наполненными лживыми словами лицемерами. Понятно, что лицемеры очень сильно обижались и в конце концов сделали то, что сделали, поскольку были уверены, что всё делают правильно. Представители же современной Церкви ни на кого особо не обижаются, ибо для того, чтобы обижаться, тоже нужна какая-то вера, которая у вождей еврейского народа, споривших с Иисусом, всё-таки была, что они по большому счету и доказали, пойдя на убийство одного «для спасения всего народа», как они это обосновали. Если даже это была и не вера в Бога, то это была вера хотя бы в свою правоту. А как свою веру доказывают вожди современной Церкви? Их подвигов мы не видим, особых преступлений тоже не видим, а видим жидкую кашицу из малоубедительных затертых за тысячи лет употребления слов, вызывающих непреодолимую зевоту. Как вы можете зажечь огонь веры в других, когда этого огня нет в вас самих? В лучшем случае вы можете убедить людей соблюдать некий ритуал в надежде, что из ритуала возникнет и вера. А что, если сам этот посыл ложен, и вера из ритуала не возникает и в принципе не может возникнуть? Что тогда? Страшный вопрос, не правда ли? Впрочем, он страшен только для тех, в ком сохранилась хоть какая-то вера в Бога. А для тех, кто в Бога не верит, такого вопроса вообще не существует, так что представители Церкви могут спокойно продолжать заниматься тем, чем они привыкли заниматься, то есть равнодушно произносить некие «правильные» слова и соблюдать некие «правильные» ритуалы.
***
Как люди могут быть уверенными в том, что священник верит в Бога, если они его об этом даже и не спрашивают? А спрашивал ли этот священник своего правящего архиерея-епископа хоть раз, верит ли тот в Бога? А епископ хоть когда-либо задавал этот вопрос патриарху? Или это считается неприличным? Понятно, что нет никакой гарантии, что ответ будет правдивым. Но как мы можем не то что знать ответ на этот вопрос, но хотя бы немного надеяться на то, что ответ будет утвердительным, если мы даже не задаем вопрос? Даже самим себе не задаем, внутри себя не задаем, не говоря уже о том, чтобы задавать его другим? Да и так ли ужасен этот вопрос? А если ужасен, то почему? Не потому ли, что у нас есть и всегда были некие смутные подозрения по поводу возможного ответа? Видимо, на кону для нас стоит слишком многое, и мы предпочитаем жить с невысказанными вопросами и смутными подозрениями, нежели получить все ответы и окончательно лишиться последних иллюзий. Но почему же у меня возникают подобные вопросы? Видимо, потому, что я рос в коммунистической вере и в государстве, руководимом коммунистической партией, во главе которой стояли отборные коммунисты – понятно, что это были лучшие из лучших, чистейшие из чистейших и честнейшие из честнейших, более всех других верующие в идеалы коммунизма люди. Так нам говорили, и я этому, конечно же, верил, ибо как ребенок может не верить своим учителям и взрослым вокруг него? А потом в одночасье оказалось, что нам почти сто лет лгали, а во главе этой партии стояли отнюдь не лучшие из лучших, а прожженные лжецы, которые ни в какой коммунизм не верили и смогли вскарабкаться на вершину партийной и государственной власти только потому, что умели лгать лучше других. Как я могу быть уверенным, что в случае с Церковью ситуация не повторится? Да, понятно, что представители Церкви носят одежды и головные уборы другого