Ступени не доходили до дна, и к ним пришлось взбираться по базальтовым валунам. Медвежка ступала уверенно, зато Райф то и дело оступался. Это было первое дело рук человеческих, встреченное им в Глуши. Кто-то вырубил эти ступени, чтобы сходить к реке — возможно, для стирки или купания. Лестница означала, что где-то поблизости живут люди.
Добравшись до первой ступени, Райф безотчетно взглянул на небо. Он уже приноровился судить таким образом о настроении Глуши — все перемены в ней первым делом отражались на небе.
Тучи катились быстрыми волнами, одни краски сменялись другими, и на небе загорались Огни Богов.
Время пришло.
Медвежка, тщательно обнюхав ступеньку, поставила на нее ногу. Райф хорошо понимал, что она чувствует. Странно после стольких дней ходьбы по неровным камням ступить вдруг на что-то гладкое. Ступени были низкие, но широкие, шагов в десять каждая. На таких можно сидеть и разговаривать, опустив ноги в воду. Райф пытался представить себе, как выглядели Древние, но воображение изменяло ему. Слышащий рассказывал о них очень мало, а Геритас Кант и того меньше. Их времена давно прошли, и эти ступени — не более чем следы минувшей жизни, как и виденные им раньше окаменелости.
Всего Райф насчитал тридцать пять ступеней. С семнадцатой он увидел вдалеке гору, ту самую, которую он искал. Гору, нарисованную на стене пещеры во Рву и в книге Клятвопреступников. Слабое место, готовое уступить первым.
Райф бегом преодолел последние ступени. Гора вся искривилась и вспучилась, как от некоего страшного стихийного бедствия, но этого он ожидал. Его удивило другое. Он не думал, что она окажется такой огромной. Ее подножие обступали скалистые кряжи, изрытые ущельями, с вершины сбегали русла сухих рек. Чудовищная громада голого камня насчитывала тысячи футов в высоту и тысячи в ширину.
Не ждал он также, что гора будет покрыта льдом. Когда они с Медвежкой сделали первые шаги по направлению к ней, навстречу им дунул холодный ветер. Он принес запах посеревших от древности, сухих ледников и замерзающих озер. Райф дрогнул. Этого он не принял в расчет. Еще одна шутка, которую сыграла с ним Глушь.
— Зачем мы здесь, Медвежка?
«Не задавай вопросов, не требующих ответа», — произнес Мертворожденный у него в голове.
Райф повел плечами и двинулся дальше.
Почва вокруг была очень неровная, но Райф не сразу заметил, что каньоны, линии разломов и сухие реки разбегаются от горы, точно спицы колеса. Гора стояла в самой середине этих стихийных разрушений, и как только Райф подумал об этом, земля содрогнулась.
Медвежка заартачилась, в испуге закусив удила. Вокруг ног Райфа запрыгали мелкие камешки. Внутри ледяной горы что-то заскрежетало — и тут же смолкло опять. Потревоженные льдинки окружили вершину мерцающим ореолом. Ветер принес этот ледяной туман к Райфу и Медвежке, запорошив плечи одному и спину другой. Райф поймал одну льдинку на язык и не ощутил никакого вкуса. Он не знал, к добру это или к худу.
Ветер крепчал и кидался порывами во все стороны. Тучи почти целиком затянули небо. Огни Богов подсвечивали их своим красным огнем, словно угли. Инигар Сутулый говорил, что когда небо становится красным, один из Каменных Богов истекает кровью. Райфа это не волновало — пусть себе истекает.
Он направил пони в мелкий каньон, ведущий прямо к горе. По мере приближения он начал сомневаться в себе. Один лишь обход этой громады займет у него несколько дней. И что он, собственно, ищет? Разлом? Их здесь сотни — сейчас они с Медвежкой идут по одному из них. Может быть, нужно искать самую глубокую из трещин? Адди говорил, что самая глубокая на Севере трещина — это Ров, но это еще не значит, что она сдастся первой. Как же тут быть уверенным, что сделал правильный выбор?
Он взглянул на гору. Старый серый лед, выветриваемый веками, больше не отражал света. Даже отсюда Райф видел, как хрупки, и искрошены эти льды. Ведь не придется же ему с Медвежкой лезть наверх? Один неверный шаг может стоить им жизни.
Ничто здесь не казалось правильным. Райф натянул перчатки, поморщившись от прикосновения кожи к пораненным костяшкам. Стало еще холоднее, и он, достав из сумки попону, накрыл ею Медвежку. Местность делалась все более гористой, и он понимал, что пора выбираться из каньона, пока его стены не стали для них западней.
Когда они поднялись наверх, земля снова заколебалась. Райф покрепче уперся в нее ногами, и ему вспомнились слова, сказанные Фомой о Шатан Маэре: «Он действует в эту ночь, я чувствую».
Райф угрюмо дождался затишья и пошел дальше. Они шагали теперь по твердому граниту — гора показывала свои корни. Райф оглядывал ее нижние склоны, сам не зная, что ищет.
Дневной свет не угасал. Ветер по ущельям несся к горе. Через несколько часов Райф дошел до подножия и остановился, чтобы дать лошади отдых и поесть. Они поделили на двоих последнюю лепешку и попили солоноватой талой воды. Перед подъемом Райф решил оставить внизу котелок и седло Медвежки. Сидя на камне он смотрел вверх и не знал, как быть дальше.
«Мы ищем». Как поступил бы на его месте рыцарь-Клятвопреступник? Может быть, они знали что-то, чего не знает он? Он старался в точности припомнить слова умирающего рыцаря. Кажется, тот упоминал о Древних? Дрожь пробежала по телу Райфа. Он вспомнил.
«Мы ищем». — «Что ищете?» — «Город Древних. Крепость Серого Льда».
Райф встал. Догадка маячила на самом краю его разума. Думай же. Думай.
В стихах Адди тоже упоминалась крепость. «Когда вползает в крепость мгла». Райф нахмурился. Не значит ли это, что мгла должна войти в крепость раньше, чем он? А Фома сказал... как же он сказал? «Их руины должны привести тебя к месту, которого они боялись больше всего». Древние боялись Рва и построили там свой город. Может быть, они построили город и на этой горе? Если так, то теперь от него и следа не осталось — здесь нет ничего, кроме льда и камня.
Райф испустил долгий вздох. Голова у него болела. Он знал одно: когда-то эти места были обитаемыми. Кто-то ведь вытесал на берегу те ступени. Но можно ли надеяться найти город на этой горе? Поиски могут отнять у него недели, даже месяцы. И эти опасные льды...
Крепость Серого Льда. Что означает это название? Не подо льдом ли она, эта крепость?
Райф почесал Медвежку за ушами. Слышащий, рыцарь, Адди, Фома — все они говорили ему что-то свое, и эти кусочки никак не складывались вместе. Он не маг, не мудрец. Он вообще никто теперь.
Все, что осталось ему теперь, — это поиски. Надежда остановить тьму. Не так уж много, но все-таки больше того, что досталось Битти Шенку.
Подкрепленный этой мыслью, Райф поднялся немного по склону, глядя на гору и продолжая думать. Ответ где-то здесь, у него в голове — надо только откопать его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});