(плачущим голосом)
Любимая моя!Я жив остался чудом, но живу,Твои глаза уродством оскорбляя!
Анджела
Твой дух прекрасным делает тебя!Ты не печалься!
Тарталья
Что ж, иль я бессиленМстить за себя! Сюда, мои министры!Солдаты! Слуги! Государь ваш предан!
Дурандарте
Тебя не слышат. Помогает небоОдним невинным. Убедишься в этом!Всегда нежданно наступает кара.Примером будь, бессовестный министр,Для всех тебе подобных, кто дерзаетВ обличье короля своих монарховПреображать в вассалов безобразных,Как бедного Дерамо, и владетьМогуществом, отличьями, державой!Знай, подлый! Отличает человекаВысокий дух, и, если суждено,Чтоб тешил взоры доблестный ДерамоОсанкой гордою и красотой,
(возвышая голос)
Пусть переменятся тела! Вся немощьЕго пусть на тебя падет сторицей!Былое счастье доброму ДерамоВернуло небо!
(К Дерамо.)
Радуйся!
(Тарталье.)
Трепещи!
(Ударяет жезлом.)
Дерамо вплоть до колен оказывается одетым в королевское платье. Тарталья
изменяется вплоть до колен, у него босые, израненные ноги.
Анджела
Что вижу я?
Дерамо
(к Дурандарте)
Мой друг, какое счастье!
Тарталья
Довольно!.. Стой!.. О небо!.. Вот беда!..
Дурандарте
Прими свой жребий, негодяй! Ликуйте,Дерамо, Анджела и весь народ!
(Ударяет жезлом.)
Дерамо оказывается одетым в богатое платье. Тарталья одет в рваное рубище,
сквозь дыры которого видно его голое тело.
Анджела
(в восторге)
Ты нам поможешь, небо!
Дерамо
О мой друг!
Тарталья
Я цепенею! Стой!
Дурандарте
Терпи, преступник!Возвеселитесь, должное свершится!
(Ударяет жезлом.)
Голова Дерамо меняется. На ней тюрбан с драгоценными камнями. ГоловаТартальи превращается в голову ужасного рогатого чудовища. Под мышками унего костыли, как у калеки.
Анджела
О мой Дерамо!..
Дерамо
Анджела моя!..
Обнимаются.
Тарталья
(в ярости и отчаянии)
Куда укрыться мне? Куда бежать?Проклятая любовь и честолюбьеПроклятое! Проклятый миг, когдаЯ стал предателем! Бегу в пустыню!
(Хочет бежать.)
Дурандарте
Стой, негодяй! Ты должен от стыдаЗдесь умереть! Пусть станет этот залОткрытой площадью! Пусть соберетсяНа зрелище толпа! Дрожи, беснуйся!
(Ударяет жезлом.)
Комната превращается в площадь, роскошь и глубина которой зависят от
желания и от размеров театра.
ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ
Все актеры, стража, народ. Тарталья, обезумевший, бегает по сцене.
Тарталья
О, кто меня застрелит, кто застрелит?Взгляните, в этом чудище ТартальяСудьбою заключен! Я негодяй!
Все выражают изумление.
Клариче
(плача)
Что вижу я? Что слышу я? О, боже!Отец! Отец!
Тарталья
Не надо плакать, дочка.Я недостоин слез! Забудь отца,Преступного отца! Пусть все забудутПротивное чудовище! СтыдомЯ мучусь, и раскаянье терзаетТак грудь мою, что я лишаюсь светаИ ненавистной жизни! В полной мереДерамо отомщен! Но невиновнаМоя Клариче! Государь, за чтоПлатиться ей? Пусть выйдет за Леандро!Ее не оставляйте. Кроме вас,Нет у нее отца другого. Зависть,Страсть, честолюбие меня сгубили.Вот чем я стал… От боли умираю,От корч…
(Дрожа.)
От бешенства! Вот смерть моя!Вот страшный бес. О, горе мне! Я умер!
(Падает мертвым.)
Панталоне
Я не знаю, чего во мне больше — страха, радости или любопытства узнать,
в чем здесь дело!
Леандро
От изумленья каменным я стал!
Клариче плачет, остальные выражают ужас и недоумение.
Дерамо
Друзья, прощаю ваше изумленьеВ таких делах! Клариче, успокойтесь:Придет пора, Леандро назоветеСвоим супругом! Знаменитый маг,Я вас узнал! Теперь распоряжайтесьИ мной и королевством!
Дурандарте
Не хочет власти! Всем он возвещает,Что ныне тайнам магии конец!Я больше не волшебник! Пусть упрямоРазгадывает физика загадкуО голосах и членах, что, блуждаяОт тела к телу, остаются те же.Такой конец послужит для ученыхПредметом спора! Пусть возобновитсяС мышами и толченым табакомВеселый пир! А вы, мои друзья,Раз мы, звериный образ принимая,Чтоб вас развлечь, достойны снисхожденья,Утешьте нас, по крайней мере, знакомХвалимой всеми вашей доброты!
Примечания
Впервые представлена на сцене театра Сан Самуэле 5 января 1762 года. На русской сцене постановку этой сказки осуществил С. В. Образцов в Центральном театре кукол (1943).
Стр. 355…стыдилась хвалить произведения, носившие ребяческое название… — Несмотря на то, что уже в первой половине XVIII в. во Франции и в других странах стал проявляться интерес к сказке и был выпущен целый ряд сборников сказок восточных и других народов, школьная поэтика эпохи Просвещения относилась к сказке, ориентирующейся на детское воображение, крайне пренебрежительно. Это пренебрежение объясняется присущим этой эпохе культом разума и презрением ко всему неразумному, иррациональному, стихийному.