Лидочка уже знала, что внешние впечатления чаще всего — правдоподобная ложь.
Мужчина, согбенную спину которого она видела перед собой (Слава толкал тележку, которая была впятеро тяжелее чемодана и сумки), обладал состоянием, солидным даже по здешним меркам. Его красавица-жена, расставшаяся с ним до того, как он разбогател, была бы рада вернуться и больше никогда не пилить мужа за бедность. А вот что касается дочки, то репетиторов Слава, видно, доставал без особого труда.
Выглядел новый знакомый Лидочки лет на сорок, может, чуть больше.
Он уверенно и целенаправленно катил тележку вниз по длинным коридорам. Лидочка торопилась за ним, сбиваясь на семенящий бег.
На крутом повороте Вячеслав Андреевич притормозил, поджидая отставшую гостью, и вдруг спросил:
— Пакеты от мамы в целости?
— Должно быть, — ответила Лидочка.
— Моя мама — чудесная женщина, — сообщил Вячеслав Андреевич.
— Да, она — милейшая женщина, — согласилась Лидочка.
— Она с вами обсудила все практические вопросы?
— Я передала ей деньги.
— Замечательно. Прелестно, — сказал Вячеслав Андреевич. — Всегда лучше начинать хорошее знакомство с ясности в отношениях.
И он снова толкнул под откос тележку.
Он Лидочке не понравился. Уже второй не понравившийся человек за одно утро. Пожалуй, это перебор.
Они въехали в подземный зал не сразу понятного назначения. Кошко оставил Лидочку с тележкой, а сам встал в очередь к кассе. Лидочка имела самое приблизительное представление о том, где живет Вячеслав Андреевич. Ей не приходилось бывать в Лондоне, так что самое лучшее в такой ситуации — не задавать вопросов.
Оказалось, они едут в город на метро. Станция была буквально под аэропортом, и Кошко разумно объяснил, что для него ехать в Хитроу на машине утром, когда весь Лондон отправляется на службу, чистой воды легкомыслие. Можно потратить часа полтора. Зато на метро от Хитроу до Виктории всего час с одной пересадкой. А как удобно! Вы только посмотрите, Лидия Кирилловна, какие здесь уютные вагоны. Я вам скажу, что в нашей дорогой Российской Федерации плюшевые сиденья в тот же день порезали бы ножами, вы согласны?
Наконец подкатил поезд. Он был ниже московского, вагоны более округлые.
Женский голос мелодично произнес: «Майнд зе гэп, плиз!»
Лидочкиного знания английского не хватило, чтобы понять, чего же просит невидимая женщина.
— О чем она? — спросила Лидочка.
Слава снисходительно улыбнулся. Приятно чувствовать лингвистическое превосходство над дикарями из России.
— Смотрите под ноги, — сказал он. — Хотя это, конечно, не точный перевод. Но смысл такой. «Гэп» — это щель, дыра, провал, ну, скажем, щель между вагонами и платформой. Видите, она здесь куда шире, чем в Москве. Вот и предупреждают: глядите под ноги, чтобы не провалиться.
Войдя в вагон, Лидочка опустилась в мягкое плюшевое кресло. Поезд не спеша покатил, большей частью по поверхности земли, но оставаясь в глубокой траншее, так что Лидочке не удалось увидеть Лондон из окна. Почему-то ей в голову пришла глупая мысль: а как едет из аэропорта убийца Геннадий? Наверное, в черном «Мерседесе». Потому что он принадлежит к компании людей, которые быстро грабят и быстро теряют деньги. А мы — средний слой, у нас каждый заработанный фунт на счету.
Вячеслав Андреевич, видно, отнеся Лидочку к категории лояльных родственников, негромким голосом просвещал ее об особенностях жизни в Лондоне, которые доступны и понятны лишь своим.
— За три с половиной фунта (это, конечно, не очень дешево) вы будете покупать единый дневной билет. А так как дешевле, чем за фунт, вы здесь никуда не доедете, то представляете, какая выгода? Ведь дневной билет годится на любой вид транспорта, включая электричку. Подходишь на нашей станции к кассе и говоришь: «Дневной билет». Вы английским владеете?
— Владею.
— По-настоящему или как в анкетах у нас пишут?
— Читаю для собственного удовольствия, но в разговорном иногда теряюсь. Надо будет привыкать.
— По крайней мере честное признание. Нам скоро выходить для пересадки.
Пересадка оказалась несложной. Пришлось просто перейти на левую сторону платформы.
На этом Вячеслав Андреевич прекратил просвещать Лидочку, а переключился на допрос. Ответы Лиды его мало интересовали, но этим он выполнял неписаный долг. Перед своей совестью или перед мамой.
Он выяснил, какая в Москве погода и какой она была на прошлой неделе, поговорил о растущем уровне преступности. Оказывается, Кошко побывал дома полгода назад, но с тех пор во многом оторвался от современности, потому что мама рада бы посылать ему газеты и журналы, но сейчас почтовые расходы из Союза, простите, из России, стали фантастическими. Разве может старый человек при небольшой пенсии позволить себе такое?
Лидочка не совсем понимала, зачем старому человеку из небольшой пенсии выкраивать деньги, чтобы посылать журналы в Лондон богатому сыну.
Интерес Кошко к событиям в России распространялся также на строительство храма Христа Спасителя, цены на транспорт, забастовки шахтеров, положение в Чечне, перспективы Черномырдина на грядущих выборах, новые выходки Жириновского… Когда путешествие закончилось, Лидочка испытала глубокое облегчение.
В вопросах, да и в самом голосе Кошко слышалась некоторая заунывность, способная взбесить нервного человека. Какими бы чудесными качествами он ни обладал, в конце концов люди, наверное, начинали его избегать. Впрочем, некоторые привыкают. Ведь мы не слышим, как тикают часы…
Пока они ехали в метро, вагон оставался полупустым, вокруг не чувствовалось большого города, и потому Лидочка оказалась не готова к тому, что, поднявшись в кассовый зал вокзала Виктория, они окажутся в самом настоящем, родном вокзальном столпотворении. Правда, в этом столпотворении все старались не толкаться, никто никуда не бежал, и люди уступали друг другу дорогу. Какой-то громадный негр промчался совсем близко, но успел, коснувшись ее локтем, изобразить жемчужную улыбку и попросить прощения.
Затем они вышли в обширный высокий светлый зал вокзала, куда утыкались железнодорожные пути. Гигантское пространство немногим превышало пространство Киевского вокзала в Москве, но отличалось от него подчеркнутой чистотой, светом и слишком чистыми полами, какие вокзалам иметь не положено.
— Нам левее, — сказал Вячеслав Андреевич. — Иришка нас там ждет.
По дороге он рассказал уже, что Иришка была в музее. «Она, понимаете, так любит бродить по музеям, наверное, у нее это наследственное, я тоже люблю тишину и загадочность музейных залов, поэтому она не смогла сопровождать меня в аэропорт». Но они договорились встретиться у левого табло в зале вокзала. Потом им предстоит проехать еще пятнадцать минут на электричке, поскольку никто из англичан, то есть из уважающих себя англичан, не живет собственно в Лондоне. Люди предпочитают выбираться на окраины. Но здесь, знаете, это не означает нашего Ясенева или Свиблова. Лондон — громадная деревня со всеми удобствами, все англичане живут в своих домах, а вы, наверное, читали об этом? Вот и у нас небольшой домик. Конечно, мы могли бы остаться в имении дяди Джеймса, но что мы там стали бы делать? Кормить собой привидения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});