Читать интересную книгу Путешественница - Диана Гэблдон

Словно в ответ на эту угрозу, чрево несчастного издало высокий трескучий звук, и шотландцы покатились со смеху.

– Славно вы его напугали, миссис Фрэзер, этак из него со страху все дерьмо выйдет, – с широкой ухмылкой заметил Маклеод.

Иннес, красный, как артериальная кровь, взял узелок, закивал и удалился, последовав за остальными контрабандистами.

Спор с Мерфи, хоть и довольно язвительный, завершился не кровопролитием, а достижением компромисса: я брала на себя ответственность за приготовление завтрака для шотландцев в отдельном котле и с отдельным черпаком, обязуясь при этом не петь за стряпней и вообще не нарушать установившегося порядка в его святилище.

Только ночью, ворочаясь без сна в своей тесной и холодной постели, я сообразила, сколь необычным был утренний инцидент. Будь эти шотландцы арендаторами Джейми из Лаллиброха, у них не только не возникло бы ни малейших колебаний насчет того, чтобы обратиться к нему с подобным вопросом, но и надобности бы такой не появилось. Он всегда был в курсе всего происходящего, знал, где что не так, и вовремя принимал меры к исправлению ситуации. Привыкшая к преданности и доверию, которым всегда пользовался Джейми со стороны своих людей, я не могла не обеспокоиться таким проявлением отчужденности.

На следующее утро Джейми не завтракал за капитанским столом, потому что отправился с двумя матросами в шлюпке на ловлю снетков, и встретились мы только в полдень, когда он вернулся – веселый, загоревший, весь в чешуе и рыбьей крови.

– Что ты такое сделала с Иннесом, англичаночка? – ухмыляясь, спросил Джейми. – Он укрылся в гальюне справа по борту и говорит, что ты не велела ему вылезать оттуда, пока он не опорожнится.

– Не совсем так. На самом деле я сказала, что, если к вечеру у него не заработает желудок, я поставлю ему клизму.

Джейми посмотрел в сторону гальюна.

– Будем надеяться, что с кишками у него дело утрясется, иначе ему придется все плавание проторчать в гальюне.

– Тут особо волноваться нечего: и он, и остальные снова будут получать овсянку, так что их кишки позаботятся о себе сами, без моего чрезмерного участия.

Джейми взглянул на меня с удивлением.

– Снова будут получать? О чем ты, англичаночка?

В то время как он ходил за тазиком, чтобы помыть руки, я рассказала ему о причинах и результатах овсяной войны. Закатывая рукава, Джейми нахмурился.

– Они должны были прийти с этим ко мне, – пробурчал он.

– Думаю, рано или поздно они бы так и сделали. Я-то узнала это случайно, обнаружив Иннеса, ворчавшего за крышкой люка.

Джейми хмыкнул и принялся счищать пятна крови с пальцев, оттирая налипшие чешуйки маленьким кусочком пемзы.

– Эти люди, они ведь не то же самое, что твои арендаторы из Лаллиброха? – спросила я.

– Верно, – тихо подтвердил он, окуная пальцы в тазик. По воде пошли круги, в которых поблескивали плавающие чешуйки. – Я не их лэрд; я всего лишь человек, который им платит.

– Однако они хорошо к тебе относятся, – возразила я, но, припомнив историю Фергюса, уточнила: – Во всяком случае, пятеро из них.

Джейми, коротко кивнув, взял у меня полотенце, вытер руки и, задумчиво глядя вниз, покачал головой.

– Ну да, Маклеод и остальные относятся ко мне достаточно хорошо. Во всяком случае, пятеро из них, – с иронией повторил он. – И они постоят за меня, если потребуется, все пятеро. Но ни они не знают меня по-настоящему, ни я их. Кроме Иннеса.

Выплеснув грязную воду за борт, Джейми сунул тазик под мышку и, собираясь спуститься вниз, предложил мне руку.

– При Куллодене погибло нечто большее, чем дело Стюартов, англичаночка, – проговорил он. – Ну что, идем обедать?

Что такого особенного в Иннесе, я узнала только на следующей неделе. Видимо, мое слабительное подействовало хорошо, потому что через неделю он сам явился ко мне в каюту.

– Прошу прощения, миссис, – вежливо произнес он, – мне хотелось бы узнать, бывает ли такое лекарство, чтобы лечить то, чего нет?

– Что?

Поняв, что его вопрос поверг меня в замешательство, Иннес продемонстрировал мне пустой рукав.

– Моя рука, – пояснил он. – Как видите, ее у меня нет. Но она болит, иногда очень сильно.

Иннес слегка покраснел.

– Некоторое время я даже думал, что малость тронулся, – признался он, понизив голос, – но потом как-то разговорился с мистером Мерфи, и оказалось, что у него с его ногой бывает то же самое. Да и Фергюс рассказывал, будто порой чувствует, как его отрубленная ручонка лезет в чей-то карман. Вот я и подумал: если чувствовать несуществующую конечность – дело обычное, может быть, против этой боли есть какое-то средство?

– Понимаю. – Я потерла подбородок, размышляя. – Да, это обычное явление, когда человек продолжает чувствовать утраченную конечность, это называется «фантомные ощущения». Касательно же того, что с этим делать…

Я нахмурилась, пытаясь припомнить, слышала ли я что-то о терапии фантомного эффекта, и, чтобы выиграть время, спросила:

– Как вышло, что вы лишились руки?

– Это было заражение крови, – ответил он. – Однажды я оцарапал руку гвоздем, и рана загноилась.

Я невольно посмотрела на рукав, пустой от плеча.

– Сочувствую.

– О, не стоит. Это была удача, благодаря которой меня не сослали вместе с остальными.

– С какими «остальными»?

Он удивленно взглянул на меня.

– Как это с какими? С остальными узниками Ардсмура. Разве Макдью вам не рассказывал? Когда англичане закончили работы в крепости, они сослали всех заключенных шотландцев на принудительные работы в колонии, но двоих оставили: Макдью, поскольку он был большим человеком и они боялись выпустить его из-под надзора, и меня, так как без руки работник из меня никудышный. Его держали где-то в Англии, а меня – что с меня было взять? – помиловали и освободили. Так что сами видите: если бы не боли, которые порой донимают по ночам, этот случай можно было бы назвать крупной удачей.

Он поморщился, сделал вид, будто растирает несуществующую руку, и пожал плечами.

– Понятно. Значит, вы сидели вместе с Джейми в тюрьме. Не знала.

Я стала рыться в ларце со снадобьями, гадая, способно ли обычное болеутоляющее средство вроде ивовой коры или конской мяты с фенхелем помочь против фантомных болей.

Иннес справился со стеснительностью и заговорил более свободно:

– Ну да. Я наверняка умер бы с голоду, не найди меня Макдью после своего освобождения.

– Он отправился вас разыскивать?

Краешком глаза я приметила блеск голубого шелка и поманила мистера Уиллоби к себе.

– Ага. Как только его освободили, он начал выяснять, что стало с его товарищами, пытался разузнать о тех, кого отправили в Америку: нельзя ли вернуть их обратно. – Иннес пожал плечами; отсутствие руки сделало этот жест более выразительным. – В Шотландии из наших не осталось никого, кроме меня.

– Понятно. Мистер Уиллоби, есть соображения насчет того, что тут можно сделать?

Жестом пригласив китайца подойти и взглянуть, я объяснила ему суть проблемы и была рада услышать, что соображения у него имеются. Мы снова сняли с Иннеса рубашку, и я, стараясь все запомнить, внимательно проследила, как мистер Уиллоби сильно надавил пальцами на несколько точек в области шеи и спины, объясняя по мере возможности суть своих манипуляций.

– Рука пребывать в царство духов, – пояснил он. – Тело нет, оно оставаться в верхний мир. Рука пытаться вернуться; ей не нравится быть отдельно от тело. Это ан-мо, жать-пожать, это остановить боль. Но еще мы будем сказать рука, что она не возвращаться.

– И как ты это сделаешь?

Иннес начинал проявлять заинтересованность. Моряки не позволяли мистеру Уиллоби прикасаться к себе, поскольку считали его нечистым язычником и извращенцем до мозга костей, но Иннес знал китайца и работал с ним уже два года.

Мистер Уиллоби, видимо по причине нехватки слов, покачал головой и стал рыться в моей коробке с медикаментами. Обнаружив склянку сухого перца, он встряхнул ее, отсыпал щепотку и поместил на маленькое блюдо.

– Есть огонь? – спросил он.

У меня имелись кремень и кресало. Искра легко воспламенила сухой растительный порошок. Каюту заполнил едкий запах, белый дымок поднялся над блюдом и завис в виде парящего облачка.

– Направить дым от фан-яо посланцем в мир призраков, говорить о рука, – пояснил мистер Уиллоби.

Набрав полную грудь воздуха и надув щеки, он с силой дунул на облачко, рассеяв его. А затем без промедления повернулся и смачно плюнул Иннесу на культю.

– Ты что, спятил, содомит нечестивый? Да как ты смеешь в меня плеваться?

– Плевать на призрак, – пояснил мистер Уиллоби, отступив шага на три к двери. – Призраки боятся плевок. Уходить и скоро-скоро не возвращаться.

Я взяла Иннеса за здоровую руку.

– Ну что, сейчас болит?

Он задумался, и гнев на его лице стал ослабевать.

– А ведь, пожалуй, нет, – признал он, после чего хмуро воззрился на мистера Уиллоби. – Но это не значит, что я позволю тебе плеваться, что бы тебе ни взбрело в голову, червяк надутый!