1). Латинская Америка. Должна принадлежать Германии.
2). Сложное отношение к пониманию „китайской цивилизации“. По мнению германского командования, Китай должен стать оккупированной территорией и протекторатом Японской империи.
3). Арабский мир должен быть германским протекторатом на севере Африки.
Таким образом, в результате переговоров следует отметить полное расхождение взглядов и позиций. Представитель германского командования Вольф категорически отрицает возможность разгрома германских вооруженных сил и поражения в войне. По его мнению, война с Россией затянется еще на несколько лет и окончится полной победой Германии. Основной расчет делается на то, что, по их мнению, Россия, утратив силы и ресурсы в войне, вынуждена будет вернуться к переговорам о перемирии, но на более жестких условиях, спустя 2 – 3 года. Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР (МЕРКУЛОВ)»[487].
Вывод, который делает В. Карпов, сводится к следующему: «Мне кажется, уступки и сама идея Сталина о развороте боевых действий на 180 градусов для ведения совместных боевых действий против Англии и США являются ничем иным, как тактическим ходом с целью выиграть время. Обещания провести перегруппировку армий и „после заключения мира между нашими странами“ начать совместные боевые действия в 1943 – 1944 году – это, как говорит русская поговорка, „улита едет, когда-то будет“. Главное, спасти страну сейчас от нашествия. За два года много воды утечет, можно будет и с союзниками объясниться, и боевых действий против них не начать. Главное сейчас – отдышаться и подготовить Вооруженные Силы и промышленность к более успешному отражению гитлеровской агрессии, если немцы отважатся ее продолжать. В общем, хитрил Сталин, и ложь эта была во спасение. В политике подобные маневры обычное дело…
В этой ситуации Сталин явно блефовал. Но блеф в политике – это не то же, что блеф в карточной игре или в каком-либо криминальном деле. Блеф в политике – это редкое искусство»[488].
Не стану подробно комментировать все вышеизложенное Карповым. Отмечу лишь самое главное. Во-первых, вызывает самые серьезные сомнения сам факт ведения таких переговоров. Достаточно только вспомнить, что наша армия только что нанесла немцам сокрушительное поражение под Москвой, и вдруг советский лидер выступает с инициативой заключения сепаратного мира с Гитлером. Выглядит это, по меньшей мере, более чем странно. Во-вторых, Сталин после внезапного и наглого нападения Гитлера на Советский Союз уже не мог питать каких-либо иллюзий относительно возможности любой договоренности с Германией. Урок, как говорится, пошел впрок, и повторять рискованные шаги не было в его натуре, не говоря уже о его политической философии, отличавшейся, кроме всего прочего, глубоким реализмом. В-третьих, даже если допустить гипотетическую возможность таких переговоров, Сталин не мог в целях оказания давления на союзников, чтобы они не уклонялись от открытия второго фронта, пойти на столь рискованный шаг. Конечно, политика допускает использование блефа как инструмента достижения определенных целей. Однако возможные потери и издержки в случае, если бы этот факт стал известен союзникам, в корне подорвали бы складывавшуюся коалицию. А это был бы не просто просчет, а неисправимая, почти катастрофическая линия поведения, последствия которой даже трудно себе представить во всей полноте. Конечно, вождь часто шел на рискованные шаги, но он не предпринимал недопустимых опрометчивых действий – это просто было органически чуждо ему, что подтверждает вся его политическая биография с тех пор, как он стал верховным руководителем страны. Еще более странным выглядят конкретные предложения немцам, которые якобы выдвинул Сталин. Шла война, в которой все было поставлено на карту, и в этих условиях носиться с какими-то грандиозными планами общего мирового переустройства в союзе с гитлеровской Германией – разве это не бред сумасшедшего? А таковым Сталин не был. Наконец, странно еще одно обстоятельство. В огромном томе, посвященном проблеме Сталин и Лубянка, где помещены даже порой малозначительные документы и материалы (способные скомпрометировать Сталина), нет даже намека на существование столь важного документа. И это не случайно – все говорит за то, что подобного документа, как и самих переговоров вообще не было. Остается загадкой, каким образом В. Карпову удалось обнаружить столь впечатляющую фальшивку. А что это фальшивка – лично у меня нет никаких сомнений. Странно, например, что предложение подписано Сталиным – Верховный Главнокомандующий Союза ССР. Таких ляпов вождь не делал, тем более в документах.
Понятно, что те, кто решительно отвергает обвинения Сталина в проведении целенаправленной политики государственного антисемитизма, используют данный «документ» в интересах опровержения такого рода обвинений в адрес Сталина. Мол, он не пошел на принятие гитлеровских планов уничтожения еврейского населения. Так, А. Шогенов в рецензии на книгу трех авторов из Майкопа – не историков, а биологов-аграрников Кубани – под названием «Вождь» писал: «В „Вожде“ приводится малоизвестный факт о том, что в феврале 1942 г., когда обстановка на фронтах была тяжелейшая – гитлеровские войска стояли под Москвой и Ленинградом, – Сталин предложил Гитлеру прекратить боевые действия и заключить перемирие. Но немцы выставили условия: а) установить новую границу между СССР и Германией по фактически завоёванному к 1942 г. пространству; б) „покончить с еврейством“, отселив всех советских евреев в район Крайнего Севера, а затем полностью уничтожив их и др. Сталин на такие условия не пошёл и вопрос о перемирии со стороны СССР больше не поднимался»[489].
Однако, на мой взгляд, Сталин едва ли нуждается в подобного рода «защите». В дальнейшем я специально остановлюсь на проблеме Сталин и антисемитизм. Здесь же ограничусь лишь замечанием о том, что такого рода «аргументы» в защиту Сталина выглядят более чем сомнительными и никого ни в чем не убеждают. Они лишь способны вызвать разного рода кривотолки.
Примерно в то же самое время, когда готовился этот так называемый зондаж, Сталин – и это надо особо подчеркнуть – сформулировал принципиальный подход к целям, преследуемым Советской Россией в этой войне. «…Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается»[490].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});