Читать интересную книгу Мы — есть! - Иар Эльтеррус

— Как и говорили, усыпляем «товарищей» и накладываем фальшивую память, — криво усмехнулся Никита. — Будут помнить, что расстреляли очередную группу офицеров, и ничего необычного при этом не произошло. Кто идет, коршуны?

— Да, — кивнул Рен. — Сам-то пойдешь в первую вылазку?

— Обязательно! — потер руки контрразведчик. — Ни за что не упущу такой возможности.

На экране было видно, как красные передернули затворы винтовок и прицелились в молча ожидающих смерти людей. Но выстрелить не успели. Ни с того, ни с сего они начали опускаться на землю, устраиваться поудобнее и немедленно засыпать. Какая-то минута, и спали уже все. Ошеломленные, ничего не понимающие люди застыли на месте, не веря своим глазам. Что это значит? Почему краснопузые уснули? Что вообще происходит? А закрутившиеся в воздухе туманные, черные воронки в полтора человеческих роста вообще ввергли большинство в ступор. Белые офицеры круглыми глазами смотрели на выскальзывающих из воронок людей в черных, зеркальных доспехах и только молча открывали рты. Как будто зевали. Примерно так открывают рты рыбы, внезапно вытащенные из родной стихии на воздух. А то, что эти странные незнакомцы висели в воздухе, стоя на маленьких досках, совсем сводило с ума.

— Здравствуйте, господа! — раздался чей-то уверенный голос.

Из воронки вышел светловолосый мужчина лет тридцати, одетый в незнакомую, черно-серебристую форму с огненным глазом на левом плече. Он широко, открыто улыбался. Какой-то сияющей улыбкой, что ли, иного определения никто подобрать не смог. Следом за ним появился человек пониже с довольно ехидной физиономией. Этот сразу отошел к уснувшим красным и принялся внимательно их осматривать. И сразу согнулся в приступе явно болезненной рвоты.

— Что, Ник? — с иронией спросил первый. — Думал, среди тех есть кто достойный?

— Думал! — огрызнулся тот. — С этим вот, Сашкой Морозовым, мы с семнадцатого года вместе воевали. Никогда бы не поверил, что он такой сволотой окажется…

— Наивный.

— Твои не лучше! Вон на тех двоих посмотри! Своих же товарищей на смерть посылали, чтобы собственные шкуры спасти.

— Простите, — вмешался в непонятный разговор один из офицеров. — С кем имеем честь?

— Никита Александрович Ненашев, — представился первый незнакомец. — Лор-капитан легиона «Бешеные Кошки», орден Аарн. Текущий альфа-координатор. Мы прибыли за вами, господа. Не за вами конкретно, сейчас группы наших легионеров прочесывают весь Крым в поисках выживших.

— Ненашев? — выступил вперед еще один офицер с полковничьими погонами. — Штабс-капитан?

— Бурцев? — прищурился тот. — Подполковник Бурцев? Александр Владимирович?

— Полковник, — усмехнулся офицер. — Уж полгода как. Я вас и не узнал в этой форме поначалу. Что все это значит?

— Эмигрировав после поражения армии Колчака, я совершенно случайно попал в довольно странную организацию, — пояснил Никита. — И прижился в ней. У нас там большие дела заворачиваются, люди толковые нужны. Вот я и подумал, а не отправиться ли за ними в Россию? Спасти тех, кого можно, и дать людям шанс.

— Воевать?

— Пока нет, — покачал головой контрразведчик. — Надеюсь. Но что случится дальше, знает один господь бог. Нужно быть готовыми к любому исходу. Приглашаю к нам на крейсер, господа. Те, кто нам не подойдет, будут высажены в любой стране, ими избранной. И не с пустыми карманами, не считаю себя вправе обрекать бывших сослуживцев на полуголодное существование. Кто хочет остаться здесь, того мы не держим. Прошу только учесть, что вас быстро отыщут красные, а во второй раз мы спасать никого не станем. Извините за откровенность, господа.

— Не за что извиняться, штабс-капитан, — криво усмехнулся полковник Бурцев. — Мы не дети, чтобы пичкать нас байками. Куда идти?

— В воронку, — кивнул ему Никита. — Приглашаю вечером ко мне, Александр Владимирович. Посидим, выпьем понемногу. Тогда и поговорим толком. Извините, у меня нет времени заниматься вашим размещением. На то есть другие люди, на мне сейчас командование всеми нашими отрядами в Крыму. Сами знаете, что это такое.

— А сколько их всего, этих ваших легионеров? — спросил кто-то.

— Около двадцати тысяч человек.

— Но что такое орден Аарн?

— Терпение, господа, немного терпения! — поднял руки Никита. — Вечером я вам все объясню. Не сейчас, пока мы говорим, кого-то еще расстреливают. Мой долг спасти всех, кого смогу.

— Если нужна помощь, штабс-капитан, мы в вашем распоряжении, — внимательно посмотрел на него Бурцев. — Кстати, в трех милях деревня, там полный сарай наших.

— Рен, — повернулся к вышедшему из воронки дварх-полковнику Никита.

— Слышал, — кивнул тот. — Сейчас отправлю людей. Ты туда?

— Нет, пожалуй, — вздохнул контрразведчик. — Вы и без меня справитесь. А нам с Ником надо заняться сканированием Стамбула, Харбина, Парижа и Лондона. Там могут оказаться нужные люди. Что генерал Гласс?

— Слюной исходит от любопытства, — фыркнул Рен. — Уважаю! Старик уже, а сумел сохранить в себе мальчишку. Вериль сейчас его обихаживает, уговаривает на обратной дороге в ти-анх залечь, а он все ерепенится.

— Вериль и мертвого уговорит, — ухмыльнулся Никита. — Эта девица крейсер руками сдвинет, если что не по ней.

— Целитель, — пожал плечами дварх-полковник. — Сам знаешь, что с ними спорить бесполезно. Она, кстати, велела тебе передать, что если снова надрываться станешь, то собственными руками удушит. Потом оживит и снова удушит. И так, пока не одумаешься.

Переглянувшись, Аарн грохнули хохотом, представив, как невысокая, худенькая Вериль душит не такого уж маленького Никиту. Полковник Бурцев внимательно слушал малопонятный разговор. Штабс-капитан очень изменился, трудно представить, что человек за каких-то полтора года может так измениться. Судя по всему, он занимает в этом своем ордене довольно высокое положение. Когда только успел? Странное что-то здесь происходит. Впрочем, выбора все равно нет. Оставаться в Крыму — верх глупости, красные прочесывают местность частой гребенкой, не оставляя в живых никого. Черная воронка пугала, но там была жизнь. Какая? А черт ее знает! Но жизнь. Лучше неизвестность, чем подыхать здесь без какого-либо смысла. Война проиграна, и места на родине ему больше нет.

— Что ж, господа, идем, — повернулся к офицерам Никита. — Вас я все-таки провожу сам, потом будете показывать остальным, что к чему уже как старожилы. А за предложение помощи — спасибо. Но мы справимся.

Он покосился на четыре неподвижных тела и спросил:

— Что с ними? Убиты или ранены?

— Убиты, — скривился кто-то.

— Как давно? — деловито поинтересовался Рен.

— С полчаса назад.

— Тогда ничего страшного, оживим. Для начала придется в госпиталь завернуть. Вериль!

— Чего тебе? — появилось в воздухе изображение молодой женщины с вьющимися каштановыми волосами.

— Готовь ти-анх, — ответил дварх-полковник. — Оживление. Четыре тела, полчаса с момента смерти.

— Поняла, — кивнула Целительница. — Через пять минут буду готова принять.

Голоэкран погас, и Рен покосился на снова застывших в остолбенении белых офицеров. Слова о том, что убитых оживят, и появившееся в воздухе изображение молодой женщины изумило их до зубовной боли.

— Это всего лишь связь, — попытался успокоить ошеломленных людей дварх-полковник. — Очень удобная, на любое расстояние.

— Связь… — помотал головой Бурцев. — Не слышал я, чтобы в какой-то стране изобрели такую связь…

— «Есть многое, мой друг, Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» — ответил ему цитатой Никита. — Не принимайте близко к сердцу, Александр Владимирович. Скоро вы насмотритесь такого, что всегда почиталось совершенно невозможным.

Несколько легионеров подхватили мертвецов и скрылись в воронках. Вслед за ними ушел Рен. Белые офицеры снова переглянулась, потом кто-то решился, осенил себя крестным знамением и тоже шагнул в пугающий черный провал. Полковник ушел одним из последних. На миг потемнело в глазах, и он оказался в огромном, метров пятисот в длину светло-сером овальном зале. Вокруг в беспорядке стояли столики с едой и напитками, диваны, кресла. Около стены прямо в воздухе висела карта Крыма, на которой горели красные и зеленые огоньки. Переход от мрачного крымского вечера к этому залу застал многих врасплох и люди застыли, не понимая, что происходит и где они они вообще оказались.

— Здравствуйте, господа! — донесся до них звонкий девичий голос. — Мое имя Лави. Прошу вас садиться и угощаться. Возможно, кто-нибудь хочет искупаться или переодеться?

— Не отказался бы, — проворчал пожилой, усатый есаул. — Позвольте представиться — Борохов, Михал Петрович.

Остальные офицеры тоже представились, с любопытством смотря на красивую, молодую женщину с короткими, черными волосами. Кожа ее была несколько непривычного, желтоватого оттенка. Но не такого, как у китайцев. Да и глаза не узкие. Одета женщина была в такую же форму, что и штабс-капитан Ненашев.