Читать интересную книгу Мы — есть! - Иар Эльтеррус

— Разгрузка пошла, — повернулся Рен к Кавину. — Дальше сами разберетесь. Как выявлять прирожденных пилотов, вы знаете. Думаю, что машины недолго останутся на грунте. Обучить первичным навыкам может любой пилот любого крейсера, только попросите. Или обучающий биокомп. Кстати, что с экспедицией к внешним системам? Есть результаты?

— Кое-что есть, — ответил вместо начальника штаба маршал. — Сейчас ученые пытаются проникнуть в недра внешних планет этих систем. Там действительно скрыто что-то искусственного происхождения, продолжающее работать. И это что-то почему-то не воспринимает нас как врагов. Позволяет рыться, где заблагорассудится. Даже пару раз предупреждало о возможных обвалах. Внезапно около людей вспыхивал какой-то странный символ. В первый раз наши не поняли, что их предупреждают. Двое погибло при обвале. Теперь уже знают, и при появлении этого символа бегут из этого места со всех ног. Понять пока так ничего и не смогли. Продолжают раскопки.

— Интересно, — прищурился дварх-майор. — Видимо, искусственный интеллект этих сооружений почему-то принял вас за наследников своих хозяев.

— Кто знает, — скривился Гласс. — Рано говорить что-нибудь определенное.

— Действительно рано, — кивнул Никита, потирая, по привычке, левую щеку. — Давайте поговорим о более насущных вещах.

Говорили всего пару часов, больше времени у Аарн не нашлось. Маршал с трудом урвал полчаса, чтобы пообщаться с внучкой наедине. Лави рассказала столько всего невероятного о Посвящении и обо всем, чему стала свидетелем, что старик только головой покачивал. Поверить было трудно, но девочка не станет ему лгать. Хотелось бы поговорить как-нибудь с создателем этой странной цивилизации, с тем, кого аарн называют Мастером. Интересно, чем он руководствовался? Чего пытался добиться? И добился ли? Не окажется ли орден колоссом на глиняных ногах? Все может быть. Но кое-что из общественного устройства ордена Аарн стоит позаимствовать для себя. Особенно идею профессиональных команд, подотчетных профессиональным советам. Команд, собирающихся в случае необходимости для решения конкретных задач. И подбирать в них необходимо лучших из лучших. Надо подробно продумать возможную структуру и ничего не делать наспех, слишком это серьезно. Слишком страшные последствия вызовет ошибка.

— Вы готовы, генерал? — обратился к Глассу Рен, когда маршал с внучкой вернулись к остальным.

— Готов, — проворчал тот, закидывая на плечо лямку большого армейского рюкзака.

Рядом с генералом стояли чуть напряженные мужчины лет сорока, оба в полковничьей форме ОАФ. Неожиданный приказ выдернул их из дому, и они еще не пришли в себя после известия, что отправляются вместе с Аарн в глубины космоса. Но приказ есть приказ, и прекословить господа полковники не стали, характер у генерала Гласса был не сахар и разнос в случае чего он учинял такой, что мало не казалось. Мог и разжаловать, а то и под трибунал отправить. Хотя за два месяца мира он несколько смягчился, сердить старого зубра все равно не решался ни один из его подчиненных. Гласс был возбужден и чуть не приплясывал. Откровенно говоря, он с детства мечтал о космосе и завидовал Кавину, побывавшему там. Хотя чужаки и разуверили его в доброте этого самого космоса, но интерес к нему все равно никуда не ушел.

— Ну, пока, дед! — поцеловала маршала в щеку Лави. — Жаль нет времени подольше погостить, но ты сам понимаешь, что такое дело. По дороге назад завезем Гласса с набранными людьми, может, смогу побыть пару деньков. Но обещать не буду, кто знает, что может случиться? Только Создатель. Возможно все.

— Конечно, девочка! — рассмеялся старик. — Очень рад, что тебя повидал. Приятный оказался сюрприз. Помни, что у тебя есть дом, в котором тебя любят и ждут.

— Я помню, дед, — рассмеялась девушка. — Кстати, твоему будущему внуку уже две недели!

— И ты, беременная, отправилась в полет?! — полезли на лоб глаза маршала.

— Не-а, — скорчила хитрую рожицу Лави. — Он в маточном репликаторе. Многие женщины ордена не вынашивают детей по старинке. Зародыш помещается в специальное устройство, и в нем дорастает до девяти месяцев. Мальчик, будет похож на Никиту, но глаза и губы от меня. Эмосвязь с ним у меня постоянная вне зависимости от расстояния. Даже сейчас чувствую его.

— И все-то в этом ордене не по-человечески… — вздохнул старик.

— Вам, мужчинам, легко говорить, не вам рожать. А это, между прочим, больно!

— Да разве я что против имею? — развел руками маршал, с иронией посматривая на раскрасневшуюся внучку. — Странно просто.

— Ничего странного! — агрессивно заявила девушка. — Хорошо хоть среди Аарн кто-то о женщинах подумать удосужился! А то они развлекаются, а нам вынашивать и рожать!

— Тише-тише, — прогудел позади посмеивающийся генерал Гласс. — Никто тебя и твой орден обижать не собирался. Непривычно, вот и все.

— Ладно, — фыркнула Лави. — Действительно, чего это я так разошлась?

— Пора, — подошел к ним Никита.

Он пожал руки маршалу с Кавином, улыбнулся и шагнул в гиперпереход. Лави чмокнула деда в щеку и поспешила за мужем. Генерал Гласс помахал рукой друзьям, набычился и последовал примеру Аарн. За ним шли полковники. Последними были Рен с Ником. Гиперпереход схлопнулся.

— И что ты об этом думаешь? — спросил маршал задумчиво смотрящего на стену Кавина.

— Что-то здесь не так, — мрачно ответил начальник штаба. — Такими встревоженными я Никиту с Ником ни разу не видел. У них какие-то большие проблемы, голову ставлю!

— Я пришел к тем же выводам, — вздохнул старик. — Скажу одно: если вдруг у нас попросят помощи, поможем. Вопрос в другом: что именно происходит? Когда будут готовы следящие станции и гиперперехватчики? Я хочу внимательно следить за происходящим в галактике. Нельзя оставаться слепыми и глухими.

— Думаю, через полгода запустим хотя бы одну станцию и пару гиперперехватчиков. По крайней мере, эфир прослушивать сможем на всех диапазонах.

— И то дело, — кивнул маршал. — Кстати, Лави мне многое рассказала о внутренней структуре ордена, и мне кажется, что кое-что мы может позаимствовать для себя.

— А ну-ка, а ну-ка, — заинтересовался Кавин, садясь за стол и наливая себе немного виски. — Внимательно тебя слушаю.

Маршал вздохнул, тоже сел и принялся рассказывать. По мере его рассказа брови начальника штаба то хмурились, то приподымались. Он напряженно о чем-то размышлял, одновременно быстро чертя на листке бумаги одному ему понятную схему. Потом поднял глаза на маршала и медленно опустил веки, соглашаясь с его выводами. Старик только усмехнулся — с Кавином они уже много лет понимали друг друга почти без слов и в тандеме всегда выдавали отличные результаты. Оставалось надеяться, что и в этом случае будет так же.

Шипение открывшегося люка заставило поежиться. Но тридцать вторая ничем не выдала своего страха, внешне она осталась совершенно спокойной и уверенной в своих силах. Впрочем, остальные выглядели не менее спокойными. Только лицо двадцать шестой подергивалось. Остальные девушки понимали, что двадцать шестая — отработанный материал и уже сегодня будет утилизирована. Понимала это и она сама, не собираясь сдаваться без боя. Хотя прекрасно знала, что никто с ней драться не станет, просто пристрелят издали как взбесившуюся собаку. Снова наступил момент, когда за воспитанницами питомника пришли. Куда их забирают? Зачем? Почему одних берут, а других убивают на месте? Ни одна из девушек не знала ответов на эти вопросы, но каждая хотела жить. Потому всегда стремилась стать первой, старалась исполнять все приказы надзирателей как можно лучше. Выяснять отношения между собой в питомнике строго-настрого запрещалось, наказывали за драку страшно. Можно было живьем попасть в кислотный утилизатор, а такой смерти не пожелаешь самому лютому врагу. И каждая из номерных вне зависимости от личности, управляющей телом на сей раз, держалась в рамках. Но исподтишка гадила остальным как могла.

— Все готово, господин… — лебезил перед кем-то невидимым старший надзиратель. — Воспитанницы построены и ожидают.

— Заткнись, — ответил холодный, уверенный мужской голос. — Не слепой.

Если бы в небольшой вестибюль попал кто-нибудь посторонний, то оказался бы немало изумлен. Зрелище было странным, почти невероятным, казалось фантазией какого-то старого извращенца. Около стены по стойке смирно застыли пятнадцать обнаженных, черноволосых девушек. Абсолютно одинаковых девушек, до последней черточки лица, до последнего изгиба тела одинаковых. Они были столь красивы и утончены, что походили скорее на легендарных эльфиек, чем на женщин из рода людей. Огромные зеленые глаза, фигуры богинь, распущенные волнистые волосы до пояса. Только вот взгляд каждой был взглядом затравленного звереныша. В прекрасных зеленых глазах полыхала ненависть ко всему миру, который оказался настолько жесток к ним. И ужас, непередаваемый словами ужас. Ни одна из этих девушек за всю свою жизнь не слышала ни от кого даже доброго слова. За малейшую провинность следовало жестокое наказание. Если какая не сдавала тестов на интеллектуальное или физическое развитие, то жизнь такой неумехи обрывалась в тот же день на глазах у остальных. Эта группа была не единственной в этом непонятном питомнике. Около пяти сотен точно таких же девочек и девушек от пяти до пятнадцати лет жили здесь. В их жизни не было ничего, кроме учебы, тренировок, тестов и наказаний. Ни одна не знала, почему она тут, для чего их учат, к чему готовят. Но к чему-то ведь готовили, однозначно готовили. Имен у них тоже не имелось, только номера. Запрещалось даже давать друг другу прозвища. Когда воспитанницам очередной группы исполнялось по четырнадцать лет, приходил загадочный господин. Он внимательно осматривал девушек, отбирал двоих-троих, еще нескольких оставлял на дополнительную подготовку, а оставшихся отдавал в полное распоряжение надзирателей. Что те творили с не оправдавшими надежд, рассказать было трудно. В живых ни одна не оставалась, и умирали несчастные девушки очень нелегко, испытав перед смертью все муки ада. Это происходило на глазах младших, даже пятилетних крох заставляли смотреть.