Зато на следующий день в народ просочились слухи о похищении драконом старшей принцессы, и, сложив два и два, журналисты вовсю крутили уникальный ролик, доводя народ до паники, а коллег Светланы – до визга и восторга.
Правда, Света восторгов коллег уже не застала. Держащее нос по ветру начальство вовремя смекнуло, что к чему движется, и уволило ее задним числом за неподобающее поведение и нарушение профессиональной этики. А на выходе из гостиницы девушку арестовали сотрудники Управления госбезопасности – за государственную измену и пособничество похитителям.
Но Четери ничего этого не знал. Он стремительно несся над страной за Нории, закинувшим драгоценную добычу себе меж крыльев, держась чуть позади и снизу, чтобы защитить от возможного нападения или преследования или сменить, когда кончатся силы. И что было у него на уме, Владыку не интересовало. Он летел домой, на юг.
А вот что было на уме у похищенной принцессы, Нории интересовало, и даже очень. Но если бы он сумел прочитать ее мысли, вряд ли бы оные ему понравились. Возможно, послушав выразительную ругань своей потенциальной супруги, он бы даже немного усомнился в правильности своего решения и предстоящей счастливой семейной жизни. Потому что Ангелина была в крайней стадии раздражения, и от убийства дракона ее удерживало только осознание того, что получись у нее его проклясть – и падать они будут вдвоем. Поэтому она завернулась в верхнюю плотную юбку своего свадебного платья, чтобы хоть немного согреться, вцепилась одной рукой в костяной гребень, спускающийся по шее похитителя, и старалась не думать о том, что будет делать, когда захочет в туалет или спать. Дракон был теплый, но перекатывающиеся мышцы работающих крыльев под ней сильно укачивали и заставляли все время сжимать ноги и балансировать, чтобы не свалиться. Принцесса думала о неудавшейся коронации, и ей было грустно, о несостоявшейся свадьбе – и ей было легко. Она переживала за Ваську и свалившийся на сестренку неподъемный и нежеланный груз. И еще ей было немного страшно – от незнания, что ждет ее впереди.
Энтери, брат Владыки, тоже летел позади и думал о том, что сделает с ним Нории, когда они вернутся в Белый город. И ему тоже было страшно, но не за себя, а за Таисию, которая может его и не дождаться.
Королева Василина, сидевшая на троне в Церемониальном зале и принимавшая поздравления от немного потрепанных и сильно удивленных подданных из числа тех, кто не оказался в лазарете, не боялась, а тосковала. По оставленному дому под Лесовиной, по сыновьям, по их спокойной и совсем не публичной жизни, по себе прежней, не являющейся источником опасности для окружающих. Буквально несколько минут назад она чуть не снесла выбросом силы огромную, заставшую еще ее прапрадеда люстру просто потому, что стоявший сзади министр Минкен, наклонившись, о чем-то внезапно спросил Василину из-за плеча. Присутствующие аристократы и придворные побледнели, но не отступили и стали поздравлять ее в усиленном режиме. И пусть царствующие собратья и старый маг Алмаз Григорьевич пообещали обучить ее, сейчас приходилось контролировать каждое движение и мысль. И Василине, в отличие от Ангелины, это давалось с трудом.
Не было страшно и ее мужу, принцу-консорту Мариану Байдеку, стоящему у королевы за спиной и цепко оглядывающему зал. По сравнению с теми минутами, когда он чувствовал ужасающую, непривычную беспомощность, будучи не в силах спасти супругу от ломающей и подчиняющей ее изнутри силы, и моментами боя, когда на мгновение показалось, что он не сможет отстоять Василину от обезумевших мужчин и доказать свое право владеть ею, их новый статус был ерундой. Главное, что с женой снова все в порядке, а с остальным они справятся. И даже угрожающе качающаяся с жалобным звоном люстра не вызывала в этом мужчине сомнений.
Сомнения в данный момент одолевали Полину Рудлог, которая была не в курсе произошедших с ее семьей перипетий, зато отлично знала, что за то, чем она занималась в данный момент, в этой стране грозила смертная казнь. Вермонт был самым закрытым государством на материке, и в туристических буклетах статьи о нем пестрели предупреждениями «Очень опасно!» и «Обязательно придерживайтесь маршрутов». Да и туристы сюда ездили больше немного сдвинутые на риске, чем любители достопримечательностей. Пока Полине везло, но рассматриваемый объект охранялся почище, чем их семейная сокровищница, и она беспокоилась и тревожилась.
Тревожно было и ее младшей сестре Алине. Мало того, что не все получалось в учебе, так теперь еще постоянно казалось, что за ней кто-то следит. Сон не приносил облегчения, хотя она усердно занималась вечерами и, несмотря на гуляющую общагу, примерно ложилась спать в десять вечера. А теперь, когда Алина узнала, что сестер нашли, о коронации и похищении Ангелины, вопрос сохранения инкогнито встал с новой силой. Вряд ли у нее получится спокойно доучиться, если в университете выяснят, кто она. Алина, чтобы успокоиться, как всегда, набросала план действий, и тревога немного ушла, сменившись необходимостью браться за домашние задания.
Для Люка, виконта Кембритча, насущной необходимостью в данный момент было лежать в палате Королевского лазарета, смиренно молчать и слушать разоряющегося Тандаджи, словно потерявшего после скандальной коронации и промаха с похищением наследницы все свое хваленое спокойствие. В принципе, ничего нового он не услышал. На вопрос, к какой поисковой группе он может присоединиться, ему было сказано, что присоединиться он может только к толпе слюнявых идиотов, потому что только идиот может ради хорошей драки полезть под кулаки и получить вдобавок к снова поехавшей ноге еще и трещины в ребрах. И что, возможно, эту ногу стоит просто отрезать, чтобы сотрудник был избавлен от драк и обиженных женщин, смирно сидел в кабинете и думал головой. Которая, как ни странно, осталась цела, хоть он и получил по ней сегодня много раз. И что сейчас виконт, раз уж он счастливо избежал участи принца-консорта, освобождается от работы, пока не станет снова лицом похож на человека, а не на попавший под автомобиль баклажан.
Тандаджи так расстраивался, что Люк осмелился предложить ему курнуть пару щепоток тидусской травы, которую, он точно знал, начальник всегда носил с собой. За это Кембритч получил еще с десяток нелестных эпитетов, во время озвучивания коих успел дотянуться до пачки и закурить. Тем не менее глава Управления госбезопасности приоткрыл окно палаты, достал самокрутку и затянулся-таки. И наконец-то вошел в то самое невозмутимое состояние, в котором обычно пребывал. И даже пообещал не отрывать Люку голову после выздоровления, а еще раз подумать о новом задании. Если к тому времени неугомонный Кембритч не сломает себе еще что-нибудь.