Утром, почти счастливо улыбаясь — её любимые были с ней, — она не спеша собралась в дорогу. Умывшись и наскоро перекусив, сложила своё прекрасное платье в походный мешок, надела мужской костюм — по приказу герцога Ллевеллина ей пошили его для охоты, — и спустилась вниз. Задумчиво обошла всю конюшню, наконец остановив свой выбор на крепкой крапчатой кобыле.
Лошадь немного испуганно пофыркивала, косясь глазом на небольшой мешок, который ей приторочили к седлу, но девушка ласково её успокоила, скормив пару яблок. Оставив животное в стойле, принялась за дело.
С превеликими трудами она оттащила тело Айрис в её опочивальню. По дороге один раз остановилась, раздумывая. Я ведь смогла поднять того солдата в воздух, наверное, смогу и её, подумала она. Поколебавшись пару мгновений, решительно покачала головой. Нет, это не для моей весёлой подружки. Это для тех, кого она принесёт ей в сладостную жертву.
Уложила её в постель и, поцеловав, накрыла шёлковым покрывалом. За тебя я всё сделаю сама, а ты будешь смотреть из небесных чертогов, и хлопать в ладоши. Отнесла туда же головы герцога Ллевеллина и его сына, аккуратно поставив их на туалетный столик. Они должны быть вместе — и вместе видеть, как будут наказаны их враги.
Удовлетворённо улыбнувшись, отправилась в конюшню.
А потом были семь дней бешеной скачки и шесть ночей счастья. Маленькие облачка быстро неслись по высокому небу, а весенний ветерок развевал её волосы. Быстрее, ещё быстрее, погоняла она свою кобылу, вдыхая свежий воздух полной грудью, проносясь по слякотным дорогам мимо серых деревень. Вилланы, копошащиеся в своих огородах, поднимали головы и с каким-то врождённым подозрением на лицах провожали глазами скачущую во весь опор серую в мелких яблоках лошадь с прекрасной девушкой в седле.
А по вечерам у ярко горящего костра, где-нибудь на лесной опушке, наступало время долгих разговоров. Смеясь, они вспоминали свои встречи и казавшиеся забавными приключения. Есть совсем не хотелось: того куска солонины и фляги вина, который она прихватила в Драмланриге, ей хватило на всё путешествие. Спать — тоже. Она ласкала своих любимых, расчесывая им волосы и выдумывая иногда смешные причёски. А потом они все вместе громко веселились, и уже далеко заполночь устраивались на ночлег. Спали все вместе, а когда было особенно холодно, она нежно прижимала их к своей груди, испытывая чувство невиданной эйфории. Наконец-то мы вместе, радостно думала она, и наконец-то ей нечего больше бояться. Теперь ничто не в силах их разлучить.
К вечеру седьмого дня она свернула по узкой тропке в Чёрные горы. В том самом месте, где в прошлой своей жизни заприметила древний каменный столб, покрытый барельефами. Туман, вечно висевший над Марчем, встретил её, как старую знакомую.
* * *Сидя на кровати в своей опочивальне, Алиенора раздумывала над метаморфозами, произошедшими с Марчем. Или, вернее сказать — пыталась раздумывать. В голове витала необъяснимая лёгкость, и мысли странным образом носились в холодной пустоте, сшибаясь и разлетаясь в стороны сверкающими осколками, мешая сосредоточиться на важном. В руках она держала Бремя Власти.
Марч оказался пуст и заброшен. Большая часть домов была заколочена, либо просто пустовала; ветер со скрипом раскачивал двери, еле державшиеся на кожаных петлях. Над редкими хижинами вился дымок; два-три человека, которых она встретила по дороге, оказались ей незнакомы и провожали её взглядами с выражением вялого любопытства на угрюмых лицах.
Сгустившуюся темноту перед замком только немного рассеивали два факела, вставленные в высокие железные стойки по обе стороны от входа. Одна из створок огромных дверей была приоткрыта и Алиенора беспрепятственно проникла внутрь, застав врасплох двух наёмников, игравших в кости при свете свечи. Они подняли головы, уставившись на позднюю гостью.
— Госпожа… — ошарашенно произнёс один. Он вскочил с лавки, но, вместо того, чтобы подойти к ней, попятился и опрометью кинулся вон, едва не сбив девушку с ног. Второй словно застыл.
Алиенора пожала плечами и, кинув мимолётный взгляд на стоявший в центре холла большой, размером с быка, чёрный камень с небольшим квадратным отверстием на матово поблёскивавшей поверхности, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Заглянула в комнату для слуг. Никого. Ни домоправительницы Герды, ни Гира Бекета с его помощниками. Кровати не застелены, а от соломенных тюфяков исходил ясно различимый запах гниения, и только беспорядочно сваленное в углу оружие и несколько солдатских портков показывали, что это помещение обитаемо. В покои Дрого она заходить не стала, заметив только, что та самая дверь в дальнем конце коридора заперта на внушительных размеров висячий замок.
Её опочивальня была холодна и не прибрана; кажется, подумала Алиенора, здесь ничего не изменилось с той ночи, когда она последний раз разговаривала здесь с Сайрусом: даже на полу перед окном лежал нетронутым железный лист с обгоревшими и уже спёкшимися от сырости остатками её платья.
В дверь тихонько постучали.
— Миледи, откройте, — торопливо прошептал кто-то с другой стороны.
Алиенора подняла засов.
Там стоял Бедах. Живой и здоровый, если не считать небольшого участка рябой кожи на левой щеке. В руке он сжимал древко короткого копья.
— Миледи, вам надо бежать, — так же шёпотом сказал он.
Девушка улыбнулась.
— Здравствуй, Бедах. Рада видеть тебя в добром здравии.
Тот кивнул.
— Да… да, миледи. Я тоже. Но послушайте меня…
— Почему же бежать, Бедах?
— У Фердимида приказ: арестовать вас сразу же, если вы вернётесь в Марч, и в цепях доставить в Лонхенбург, к графу Клеймору.
— Кто это — Фердимид?
— Наш нынешний начальник, из наёмников. Вы должны помнить его: здоровый такой малый без одного уха.
— Да, помню, — задумчиво протянула Алиенора. Фердимид был тем самым негодяем, которого она некогда велела выпороть за то, что он отобрал куриные яйца у одной крестьянки. — А где Ван Крох? И что вообще случилось с Марчем? Где все?
— Миледи… нет времени.
Алиенора пожала плечами.
— У меня оно есть, Бедах. Так что же?
Солдат удручённо вздохнул.
— Всех забрал с собой его светлость Рич Беркли. Там же идёт война. Так что даже рудокопов, способных носить оружие, угнали. А женщины либо отправились с ними, либо просто разбежались. Остались только с дюжину бедолаг, которым идти некуда, а как вояки они бесполезны. Замок Марч больше не интересует его светлость. Так что здесь только полтора десятка солдат. Либо охотятся, либо пьянствуют целыми днями. — Бедах умоляюще посмотрел на свою госпожу. — Но я прошу вас, миледи. Вы должны поторопиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});