Читать интересную книгу "Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бер Саша

– Палыч, место нашли рыбное, – затягиваясь, сообщил он механику, – теперь без добычи не останемся…

Виктор накаркал. За три дня и четыре боевых вылета на свободную охоту им с Шубиным не встретилось больше никого. Не считать же добычей груженую подводу, расстрелянную больше со злости. И напрасно Шубин каждое утро бросал полк, все дела и летел сюда, чтобы сделать вылет. Все проходило впустую. Из всех летавших повезло лишь Ильину и Ковтуну. Они перехватили какой-то странный двухмоторный пузатый самолет со стеклянным, как у «Хейнкеля», носом и двухкилевым хвостом и после пары атак загнали его на землю. На «консилиуме» во вражине признали транспортный «Зибель», и комполка засчитал летчикам законную победу. Правда, лицо при этом у него было кислое-прекислое… Тем не менее летать продолжали. Немного – четыре, шесть вылетов в день, но делали.

…Тряхнуло, зашумели колеса, и самолет покатился, подпрыгивая на неровностях аэродрома и все сильнее замедляясь. Грузно запрыгнул на крыло Палыч, показывая, куда рулить. Наконец, скрипнув тормозами, машина остановилась неподалеку от палаток. Виктор принялся отстегивать ремни.

– Ну как? – Палыч требовательно заглянул в кабину.

– Машина зверь! Рация чего-то барахлит. Механика пни, пусть посмотрит…

Оставив враз ставшего озабоченным техника у самолета, Саблин направился к командиру. Доклад о вылете был пустой формальностью, но за небрежение схлопотать можно было легко…

В штабной палатке тихо попискивала радиостанция, радистка из дивизии нахохлилась на своем стуле, прикрыв глаза, слушала эфир. Кроме нее, там еще находилась Таня, которая сидела у телефона и заполняла какую-то справку. Виктор привычно уселся на ящик у входа, служивший стулом, кинул на стол шлемофон, достал планшет. Дела военные остались позади, начиналась бюрократия.

– Это, Дмитрий Михайлович, бесполезно, – продолжил он начатый еще на стоянке разговор. – Зверь на дальний кордон ушел. Они все на Таганрогском аэроузле и у Сталино, а там… ну вы знаете.

Шубин раздраженно мотнул головой.

– Эх, нам бы человечка с рацией да на трассу, чтобы «Юнкерсы» выпасал. Вот бы жизнь была.

– Ты давай, пиши отчет тута, – буркнул командир, – фантазер. У Михайловки сколько машин насчитал?

– Двенадцать!

– А я тринадцать! Пиши тута, пиши!

В палатке было душно, солнце хорошо пропекло выгоревший брезент, а в открытые окна и распахнутый полог проникало слишком мало свежего воздуха. Монотонный писк и душный спертый воздух убаюкивали, тянули в сон. Виктор расстегнул пуговицы гимнастерки и, потея, стал царапать очередную бумажку. В продуваемой степным ветром тени столовой было куда прохладней. Там можно вдоволь наслушаться баек про все случаи жизни, до отвала напиться кислого, вяжущего рот тернового компота. Но идти туда почему-то перехотелось. Наверное, потому что у Тани замечательно красивые зеленые глаза, а когда она выпрямляется и гимнастерка обтягивает грудь, такую аккуратную и красивую…

Девушка перехватила его взгляд и сразу отвернулась, густо покраснев. Он поздно понял, что смотрел на нее очень уж пристально, смутился сам. И вновь вгрызся в отчет.

Как рассказал всезнающий Соломин, ролью машинистки Таня откровенно тяготилась и одно время даже пыталась перевестись в школу снайперов, но ее не отпустили. Прошел слух о каком-то грандиозном скандале, который она закатила Пруткову. Но слух этот слухом и остался – Таня как работала, так и продолжала работать в штабе. Вот только вместо «приличного» аэродрома у Новошахтинска оказалась в этой тмутаракани. Эскадрильи менялись, а она оставалась.

Послышался далекий гул авиамоторов, и сонное наваждение в палатке сгинуло. Задремавший было Шубин вскочил, захлопал глазами:

– Что? Где? Ларин вернулся?

Они выскочили на улицу, завертели головами, таращась в небо, выискивая источник звука. Гул накатывал все сильнее, басовитый, чужой, немецкий.

– Ракету! Дежурную пару в небо! – Виктор думал, что командир помчится к своему истребителю, но тот не пошевелился. Он бросил быстрый взгляд на стоянку – и понял причину. Самолеты еще не начали заправлять, успели лишь подкатить бочки с бензином, и вокруг машины комполка суетились люди со шлангами и ручным насосом. Саблинский истребитель был раскапотирован, и на стремянке с отверткой в руках соляным столбом застыл Палыч.

В штабе все затихли. Связистка и Таня замерли с испуганными лицами, видимо, им уже доводилось бывать под бомбежкой.

– Какого хрена зависла? – рявкнул он на связистку. – Ларина вызывай…

Та вздрогнула, взгляд у девушки стал осмысленным, и она забубнила в микрофон позывные Вячеслава. Таня тоже быстро пришла в себя и теперь бросала на Виктора испуганные взгляды.

– Дай сюда! – Шубин вырвал у связистки микрофон. – Двадцать второй, – закричал он, – над аэродромом немцы. Высота около трех, идут на запад. Повторяй! – рявкнул он и швырнул микрофон обратно.

Репродуктор молчал, но иначе не могло и быть – на Славкиной машине не было передатчика. Стены палатки заходили ходуном – дежурная пара пошла на взлет, и все вновь высыпали на улицу. Вновь принялись обшаривать глазами небо, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Увы, сильная облачность этого не позволяла. Гул моторов стал громче, казалось, что он звучит прямо над головой. Затарахтело и на стоянке – было видно, как замелькали лопасти винтов на машинах Егорова и Никифорова.

– Поздно, – прокомментировал Шубин, – одиннадцатому взлет запретить.

И тут же с неба, едва слышимый на фоне ревущих двигателей, раздался пулеметный треск, перемежаемый с резким пушечным перестуком. На земле забыли, как дышать. Все, кто сейчас был возле палатки, все, и летчики, и техники, и механики, и красноармейцы БАО, сейчас с тревогой всматривались в небо и ждали развязки. Она не заставила себя долго ждать.

Дежурная пара едва успела подойти к облакам, как оттуда вывалился горящий «Юнкерс Ю-88». У бомбардировщика пылало левое крыло, и за ним, словно шлейф подвенечного платья, тянулся черный дым. На земле все замерли, завороженно рассматривая редкую и красивую картину. Первым опомнился Палыч.

– Ура-а-а! – заорал он, стоя на своей стремянке и размахивая над головой отверткой. Капоты истребителя чудесным образом уже вернулись на место. – Ура-а-а.

– Ура-а-а, – закричали все вокруг, по стоянке словно разлилась волна щенячьего восторга. Виктор услышал, как в крики вплелся счастливый девичий визг, увидел, как техник Ларина исполняет какой-то безумный, африканский танец радости. Самолет коснулся земли, и в этом месте расцвел огромный оранжево-черный цветок, и спустя несколько секунд донесся приглушенный расстоянием взрыв. Потом из-под облаков показался маленький лоскуток парашюта, и сразу же наступила тишина – все вновь замерли, всматриваясь в крошечную точку, повисшую под белой тряпочкой.

– Чего уставились тута, – раздался насмешливо-равнодушный голос Шубина, – сбитых не видели? Сержант! – окликнул он командира отделения охраны. – Возьми своих бойцов, сходи за этими. Винтовки только не забудьте. Если немчики вдруг надумают отстреливаться или тебе покажется, что они руки поднимают без должного энтузиазма, то кончайте их сразу. Нам тут языки не нужны, главное, чтобы у вас дырок не было. Танюша, доложи в дивизию, сообщи, что сбили, и пусть сюда особиста пригонят! И надо к самолету послать кого-нибудь посмекалистей. Пусть шильды поснимают или еще чего… Ну? Чего тута застыли? Выполнять приказ!

…Наступил июль. Стало гораздо жарче, степь пожелтела и выгорела от беспощадного зноя. Солнце жгло, липло к коже, суша раскрытые рты и вынуждая укрыться в тени самолетов. Над дорогами висели облака пыли, люди старались спрятаться в тень, но жара донимала и там. Все не занятые службой старались обосноваться на берегу реки, но она обмелела, уменьшившись за малым не вдвое.

Виктор сидел под крылом «Яка» и обливался потом. У него по плану сегодня был пятнадцатиминутный тренировочный вылет, вот только в его ожидании легко можно было получить солнечный удар. Чуть прихрамывая, подошел Сашка Литвинов. Тоже забрался в тень, протянул холодную флягу с водой.