Глава 25. История любви: Прелюдия 1977–1978
Джеральд Даррелл всегда считал себя счастливчиком. Конечно, в его жизни случались и падения и трагедии. Особенно богатыми на них выдались последние несколько лет. Но он всегда поднимался, причем не всегда только благодаря собственным усилиям. Друзья и коллеги называли эти чудеса «удачей Даррелла». Эта удача никогда не проявлялась столь впечатляюще, как во время поездки Джеральда в Северную Америку весной 1977 года. Целая цепь событий полностью изменила его жизнь.
В конце апреля и начале мая Джеральд колесил по Америке, по его собственному выражению, «со шляпой в протянутой руке». Это занятие ему не нравилось, но только он мог собрать средства для Фонда. К тому же, он мог выступать перед публикой. «Вымирание животных — это самоубийство: Даррелл» — кричали газетные заголовки. «Вымирание животных имеет кумулятивный эффект — в конце концов вымрем и мы с вами. Мы совершаем самоубийство, это совершенно ясно… Человек — это мыслящее насекомое, возомнившее себя богом. Это очень опасно. Человек так относится к окружающему его миру, что очень скоро вокруг него вообще ничего не останется».
Из Айкена в Южной Каролине Джеральд направился в Университет Дьюка в Дурхеме, штат Северная Каролина. Этот университет славился богатейшей коллекцией мадагаскарских лемуров. Университетским ученым удалось добиться больших успехов в разведении лемуров в неволе. Еще до отъезда в Америку Джеральд слышал, что у коллекции Дьюка возникли серьезные финансовые затруднения, и хотел предложить забрать пару видов в Джерсийский зоопарк. Он вылетел в Дарем, где его встречала Марго Рокфеллер. Дочь Марго, Кэролайн, работала в Университете Дьюка. Она встретила Джеральда и устроила ему экскурсию по лемурьей коллекции. «Целых три часа я провел в столь милой моему сердцу обстановке, — вспоминал Джеральд. — Я переходил от клетки к клетке и любовался великолепными животными». За обедом речь шла только о лемурах. Не прекратился разговор и вечером. К моменту возвращения в мотель Джеральд и Марго были совершенно обессилены. Но отдохнуть как следует им не удалось. Профессура университета устроила в их честь торжественный ужин. Снова говорили о лемурах. Снова твердили сложные, непонятные слова. Джеральд вспоминал:
«Вооружившись бутылкой виски, мы пытались проникнуться духом вечеринки. К счастью, все уже довольно прилично выпили. Профессора пришли со своими женами, и те не уступали им в сложности речи. Я в отчаянии озирался по сторонам, разыскивая уголок или трещину, куда можно было бы забиться. И тут мой взгляд упал на молодую женщину, сидевшую на каком-то странном сооружении, которое с большой натяжкой можно было бы назвать пуфом. В руке она держала бокал и была невероятно красива. Я сразу же заметил, что у нее нет обручального кольца. Тогда я огляделся в поисках мускулистого молодого человека, излучающего ощущение счастливого собственника, но никого не увидел. Больше всего в Америке мне нравится то, что можно представляться незнакомцам и не повергать их подобным поступком в ужас. Итак, я направился к девушке.
— Привет, — сказал я. — Я Джеральд Даррелл.
— Я знаю, — ответила она. — Меня зовут Ли Макджордж».
Очаровательную двадцатисемилетнюю девушку из Мемфиса, штат Теннесси, звали Ли Макджордж. Она закончила зоологический факультет и два года провела на Мадагаскаре, изучая экологию и социальное поведение лемуров, а также звуковое общение малагасийских млекопитающих и птиц. Вернувшись в университет, она стала работать на зоологическом факультете, а в свободное время обрабатывала полученные на Мадагаскаре результаты и писала докторскую диссертацию. На Мадагаскаре Ли жила в Форт-Дофине. В местной библиотеке она нашла несколько книг Джеральда Даррелла, в том числе и «Мою семью и других зверей». По ночам она читала эти книги при свете парафиновой лампы, а ее крохотный летучий мышонок, который еще не умел летать, ползал вокруг нее, скребя когтями по деревянному полу. Ли полюбила эти книги, но даже и думать не могла о том, что когда-нибудь сможет познакомиться с автором. Она была крайне изумлена, когда ее профессор позвонил ей и спросил, не хочет ли она прийти на ужин в честь Джеральда Даррелла.
Ли Макджордж никогда не встречалась с таким знаменитым человеком. «Он был совсем не похож на звезду, — вспоминала она. — Джеральд был одет довольно щеголевато. Он не надел строгий черный костюм, как большинство из присутствовавших. Он был весел и энергичен. Развевающиеся белоснежные волосы и борода делали его похожим на актера. Он обладал абсолютным обаянием. С первого же взгляда становилось ясно, что перед вами особенный человек. В комнате было множество важных профессоров, но он отличался от всех: в нем была свежесть восприятия, он интересовался всем вокруг. И сразу же чувствовалось, что он — англичанин. Мне довелось дважды побывать в Англии. Впервые отправившись за границу, я направилась в Лондон. Оттуда я поехала на конференцию в Кембридж. Кембридж меня совершенно очаровал. Я была просто счастлива встретиться со знаменитым англичанином, который каким-то чудом очутился в Дарме, Северная Каролина, и захотел поговорить со мной. Я была простой студенткой, которой посчастливилось заниматься чем-то, что пересекалось с его работой».
Когда Ли заговорила, Джеральд уставился на нее в изумлении. «Если бы она сказала, что ее отец был индейским вождем, а мать марсианкой, я и то не был бы так удивлен, — вспоминал он впоследствии. — Общение животных всегда занимало меня больше всего. Я уставился на нее. Да, она была удивительно красива, но красивая женщина, которая изучает поведение животных, для меня была почти что богиней!»
«То, что он уделил мне столько внимания, поразило меня, — вспоминала Ли. — Я была польщена. Никто еще не льстил мне таким образом. Я сразу же почувствовала, что Джерри считает меня привлекательной, и это мне льстило. Я хочу сказать, что внимание парней так не льстит. Но звездность Джеральда затмила мне глаза, чтобы отреагировать на его ухаживания. И к тому же в тот момент у меня был приятель, к которому я относилась очень серьезно».
Целых два часа пятидесятидвухлетний англичанин и двадцатисемилетняя американка обсуждали вопросы общения животных и пытались сами воспроизвести все звуки. Когда все собрались в ресторан. Джеральд и Ли продолжили беседу в ее автомобиле, засыпанном собачьей шерстью и желтыми листьями. Машина Ли возглавила процессию, а за ней, «как погребальный кортеж, следовали автомобили профессоров и профессорских Ли и Джеральд так увлеклись беседой, что утратили чувство времени. В результате в ресторан они попали только к десяти часам, а профессора кружили за ними по городу, «как вальсирующие японские мыши». Джеральд и Ли разговаривали до двух часов ночи. На рассвете Ли отвезла Даррелла в его мотель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});