Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Это плазмюк, Ярка! — ору я, наваливаясь на рухнувшего противника. Изо всех сил надеясь, что зирков выползок не успел ей как-то серьезно своими протоплазменными слюнями навредить.

Не сразу, но затуманенные пуговицы Соколовой приобретают нормальное выражение и фокусируются на клубке, в который сплелись мы с поддельным суперкарго. Колотить его и на всякий случай держать крысиную морду на отлете довольно сложная задачка. А в следующее мгновение в Яркиных очах вспыхивает адское пламя Алголя, и на секунду она становится здорово похожа на Варга. Причем, еще до адорианской модернизации. Крепкая ручечка, накачанная славийской гравитацией, и громогласно помянутая зиркова мать вступают в бой на зависть синхронно. Плазмюк, ухваченный за глотку, вылетает из-под меня, точно резвые сани на ледяной горе, чтобы с размаху впечататься в грибообразную флору. Или фауну. Аж труха сыплется. И кузнечики прыскают в разные стороны с его шляпки.

Поняв, что раскрыт и против двоих рассвирепевших землян ему не выстоять, гаденыш моментом растекается в лужу, просочившись у разъяренной Ярки меж пальцев.

— Врешь, зирков выкидыш, не уйдешь! — рычу я, стаскивая гравиботинок, а вторым запинывая сопливую лужицу внутрь. Не дам я тебе мохнатым апельсином прикинуться и улететь на ближайшем суденышке дальше по галактикам пакостить! Оглянувшись, не нахожу ничего лучше, чем подходящий по диаметру розовый шар, которым и затыкаю голенище, чтобы змееныш не утек.

— Ты в порядке?! — спрашиваю подругу. — Надо бы в медпункт. Оно тебя не то лобызало, не то сожрать пыталось, и дрожало так противно, как желе. Загипнотизировало, что ли?

Интересно, не успел ли гад в Соколову каких клеток подпустить?

— В порядке, словно джокорд в вакуумном толчке! — мрачно отзывается Ярка, шоркая рукавом термака по перекошенной отвращением моське. — Медпункт будем искать так же, как буфет? А потом на пальцах показывать суть жалоб на здоровьичко?

— Специально нас сюда заманил, сожрал бы тебя за милую душу и тобой прикинулся. А, может, и нас обоих, — говорю я, зло встряхивая ботинок. — Так я и знал, что никакой этот Ларссенорекичински не человек, а плазмюк, вор и шпион!

— Поглоти меня черная дыра! — вдруг подскакивает Соколова. — Нюк, а что, если эта тварь уже весь «Дерзающий» под завязку своими яйцами или сгустками слизи… или чем оно так размножается… забило?! Сейчас вернемся, а там…

— Помнишь, как Шухер печеньки проигнорил? — леденея, тихо произношу я. — Что, если уже весь экипаж — плазмюки?!

— Нам срочно нужно оружие, — бормочет Ярка, с одержимым видом шаря взглядом по мирным окрестностям. — Желательно — аннигилирующее. Еще не хватало в столицу полный корабль злобной протоплазмы привезти!

— Вспоминай, кто еще себя странно вел в последнее время?

— Варг, кажется, вполне настоящий… — отвечает она, нахмурившись. — Не может плазмюк про твой апгрейд знать, понимаешь? Личную память они не заполучают. Наверно. Иначе какой смысл нас допросами было мурыжить, простое «ам» — и вся наша немудреная биография уже в их плазменных мозгах.

— Да и Бас в своем репертуаре… А вот Цилли после адорианских подарочков вообще на себя не похожа, тут не угадаешь, — перебираю я наш немногочисленный экипаж. — Хочешь — не хочешь, а надо на корабль топать. Тварь эту понадежнее запереть. И думать, как дальше быть.

Притихшие и озадаченные, мы медленно возвращаемся на посадочную площадку. А там нас ждет очередной сюрприз: кэп на пару с бортмехом какие-то ящики сгружают, на чем свет костеря запропастившегося суперкарго. Гештальтик-то я хорошо прикрыл, всыпал ему от души.

— Вы это чего? Лапы на топливо сменять решили? — аккуратненько интересуюсь у начальства, до рези в глазах вглядываясь в знакомые лица.

 — А ты — ботинки на жратву? Облом, тут иной фасончик в ходу, — хмыкает Варг, кивая на вырулившего из-за шасси «Дерзающего» марабу. Ну, или кого-то, очень на него похожего. Носатая такая птицевидная каланча с куриными лапами. Щелкнув клювом на разверещавшиеся шары, которые прыскают от него в разные стороны, абориген косится глазом на ящики и принимается часто кивать, что-то резко и хрипло каркнув.

Соколова, наморщив лоб, тем временем напряженно думает, и вдруг ее глаза округляются. Она таращится то на ботиночное узилище плазмюка, то на собственный кулак, озаренная какой-то очередной догадкой.

— Нюк! — вдруг орет Ярка так, что даже птицеподобные клиенты слегка вспархивают, издав нервное кудахтанье. — А ведь Рекичински изначально не мог быть плазмюком! Он же…

Доорать она не успевает. Потому что Варг как раз вскрывает один из контейнеров, дабы получатель удостоверился, что товар тот самый, и вдруг озадаченно замирает над ним, сочно помянув обыкавшуюся уже где-то там зиркову прародительницу. Дружно заглянув внутрь, обнаруживаем присыпанного игривыми куролапами… Ларссена-Рекичински. Бледного. И недвижимого.

====== Глава 64. Кадет Соколова. А вдруг Омен?! ======

— Жив. Кажется, — произносит Варг, потыкав в настоящего Ларссена похожим на корень мощного дерева пальцем. — Просто в отрубе.

— А у меня здесь еще один — точно такой же, только жидкий, — информирует Нюк, встряхивая ботинок. — Но этот, кажется, настоящий.

— Та-а-ак… Понятно, — подытоживает Вегус, взваливая болтающегося тряпичной куклой суперкарго на плечище, и кивает нам с Нюком на трап: — Впереди меня! Кислород приготовьте. Цилли, сдашь груз, заберешь документы.

— Корме Шухера что настоящий, что протоплазменный экземпляр показывать, конечно, бесполезно, — вслух размышляю я, подставляя бока дезинфекции, — так что предлагаю подлинник для начала по старинке окатить водичкой, а соплеобразный клон сунуть в камеру глубокой заморозки. Она герметично запирается.

— Ты просто прирожденная сестра милосердия! Только в одном ботинке я лететь не согласный, — возражает Нюк. — А вытряхивать боязно как-то… А ну, как сквозанет в вентиляцию!

— Ну вот с ботинками у нас напряг, — развожу руками я, — даже куролапы — и те теперь сбагрили. Придется пожертвовать обувкой во имя безопасности Пяти Галактик. Да и все равно ты в полете в тапках шастаешь.

Пока Стратитайлер пакует ботинок-темницу в герметичный контейнер вместе со злодейски ухищенным розовым шариком, я припускаю в медблок. Варг через пару минут притаскивает Рекичински и шмякает его на кушетку, а я в свою очередь шмякаю тому на лицо кислородную маску. Может, я, конечно, и неважнецкая сестра милосердия, но посмотрела бы на самого Нюка, случись ему лобзаться с хищной протоплазмой! После такого все источники милосердия напрочь пересохнут до состояния тарнакских пустынь. Вдруг ЭТО меня своими токсичными слюнями успело изгваздать? Я ведь хоть убей не помню, что происходило за пару минут до того, как Нюк спугнул склизкого оборотня. Последнее, что ясно сохранилось в памяти — несмолкаемый говор, от которого меня впервые в жизни посетило что-то вроде приступа космической болезни. А потом все как в тумане. Впрочем, мне не привыкать. Первый-то поцелуй тоже с тем еще… плазмюком в свое время случился. И также в момент явного и серьезного помрачения рассудка.

Ларссен-Рекичински не спешит приходить в себя. Говорила же, водой надо. Кислород — это для неженок. Когда дедушка с яблоньки упал, на которой от праведного гнева Маси несколько суток спасался, ведро ледяной H2O мигом его взбодрило. Живее всех живых соскочил, аж спасительный резервуар макушкой промял — такой резвости мы сами от него не ждали, не успели опустевшее ведерко отдернуть.

Но у разведчиков из глубокого космоса свои приемчики. Приподняв маску, Варг отвешивает пострадальцу звонкую плюху, а когда та не оказывает особого целебного воздействия — и вторую. Двойная доза работает лучше: прилившая к щекам кровь начинает активно качать кислород к мозгу, и суперкарго приходит в себя. Его блуждающий взгляд натыкается сперва на мрачную рожу кэпа, а затем — на мою. Не сильно, впрочем, от первой отличающуюся.

— Что случилось? — бормочет он, машинально потирая алеющую щеку. — А где я? Капитан, вы же меня в трюм ящики опечатывать по новой отправили… А потом я что-то ничего не помню… — озадаченно прибавляет Ларссен.