— Ты умыкаешь неразумную девчонку! Умила, быстро домой! Исполнится шестнадцать лет — тогда будем о женихах думать!
— Так я вор? — витязь мгновенно выхватил меч, сверкнувший словно молния, — Умила, быстро на борт!
Девушка на мгновение остановилась, посмотрела на отца, подхватила корзину с вещами, в сопровождении воина быстро поднялась по трапу. Тотчас дружинники выхватили мечи, побежали к Рюрику. Позади, раздался могучий всплеск — конунг Аскольд прыгнул через борт, стремясь на помощь юному витязю.
— А кто же ты есть? Не вор? Никогда не прощу! Будет худо — не позову! — Гостомысл медленно достал из ножен короткий словенский меч, занёс его над головой.
— Худо? Хуже не будет! Ты что, не понимаешь, что здесь творится? Когда ты видел в последний раз старого царя Гороха? Куда подевались все бояре? Здесь измена!
— Измена? — Гостомысл ударил витязя мечом сверху, тот легко отбил удар. Сверкнули искры — бойцы начали смертельную схватку, выкрикивая обидные слова и похваляясь собственными подвигами.
— Измена! Даже хуже! Проспали нежить, умники? И ещё спрашиваешь — зачем я невесту увожу? Да я её спасаю! — Рюрик вполсилы ударил купеческого старшину. Гостомысл всхрапнул, отбил удар, ткнул варяга мечом в живот. Молодой витязь рассердился на такое недостойное, на его взгляд, поведение на поле боя, ударил по серому мечу купца драгоценным харалугом — отскочившая половинка меча воткнулась в утоптанную землю, Гостомысл застыл с открытым ртом, держа рукоять. Рюрик в бешенстве замахнулся на несостоявшегося тестя, меч его уже опускался на шлем старшины — как вдруг посыпались искры, рука Рюрика дёрнулась, он чуть не выпустил оружие. Путь мечу юного витязя преградил другой меч — светящийся, с буквами, струящимися, словно в тумане по серебряной поверхности. Рюрик медленно повернулся и уставился в наглые зелёные глаза белобрысого чудина в богатом кафтане. Все замерли.
— Не тот ли ты Коттин, древний странник и оборотень? — голос Рюрика был тих, но напряжён.
— Я ныне чудской боярин, витязь. У меня другая природа, я не раб чёрных колдунов, я игрушка богов.
— Почему влез? Хочешь войны?
Коттин на миг оторопел:
— Влез, великий конунг, влез. Не дал тебе будущего тестя порубить.
— Твоё счастье, что мы спешим.
— Спасибо за то, что на Вы позвал. Прощай, витязь.
— И ты прощай, странное существо. Помни — твоё время уходит навсегда! Не поминай…
Рюрик развернулся и взбежал на драккар. Рабы и наёмники, а также часть дружины по наряду, взмахнули вёслами, заорали и ударили по воде. Гребцов, что из рабов, не приковали — сплошные перекаты, длинные и короткие волоки, пороги, занимали бы слишком много времени на эти глупости. Да никто бы и не ушёл от стрелы варяга. К тому же случалось, что раба выкупали, освобождали по велению конунга за доблесть в бою, продавали…
Первый драккар вышел на течение, быстро пошёл вверх — на Ильмень, только слышались вскрики гребцов. Парус не поднимали — стояла тишь, нужды в нём не было. Второй драккар, с Рюриком и Умилой, сверзили на глубь шестами, наконец, тоже взмахнули вёслами — и пошли вниз по течению, в море Венедов, или Балтов, как его называли русы.
Дружинники славного города Словенска прибрали оружие по ножнам и петлям, окружили Гостомысла, о чём-то горячо говорили. Наконец, они заметили Коттина, нестройными голосами позвали его к своей толпе, энергично махая руками. Коттин подошёл к купеческому старшине, назвался, не кланяясь — не та сошка. Гостомысл стал настойчиво звать древнего странника в свой терем — возле торжка, отметить боестолкновение с отчаянными варягами, поговорить. Часть дружинников, наоборот, была настроена посетить старую корчму, выпить ромейского вина, познакомиться с боярином, что посмел скрестить меч с Великим конунгом русов. Коттин подумал, почесал затылок, с извинениями и обязательствами пренепременно посетить дом Гостомысла завтра, да хоть и с утра, решил поужинать с дружиной — вызнать, что происходит в княжьем тереме. И вообще — что за дела тут творятся? Что произошло со старым царём Горохом, куда поразбежалась боярская дума, кто реально правит в этом огромном и сложнейшем хозяйстве?
Сундук второй Доска девятнадцатая
В корчме сидели недолго — словенские дружинники разбились на компании, на Коттина сначала смотрели, как на диковину, затем, по мере усугубления пирушки, начали посматривать искоса. Коттин уловил этот момент и покинул заведение, по-тихому, не прощаясь, но всё-таки успев поговорить с новыми знакомцами. В голове слегка шумело от медовухи, но этот шум стоил двух серебряных ногат. В общем-то, прояснившаяся картина поразила Коттина, в его голове мозаика разрозненных фактов сложилась окончательно в картинку.
Оказалось, что дружинники уже три дня не видели своего воеводу. Ушёл в царский терем, наверх, и не выходит — пропал. Царский шут — наоборот, сделал ноги из царских палат и бродит по торжкам — скоморошничает. Но молчит, ничего не рассказывает. Ну, дурак и есть дурак — что с него возьмёшь? А самое подозрительное — во дворец всё прибывают и прибывают бояре. Даже те, кто по три года отсиживался в своих наделах. С ними слуги, дружинники — все поднимаются к царю, и пропадают. Иногда и лютые враги заходят вместе — в одну гридницу! А где сам царь Горох? А кто ж его знает? Его уж с месяц никто не видел. Старику-то лет сто. Спит да кашку манную ест. Вот и страшно — а вдруг царь помер, а бояре начнут власть делить — и польётся кровь. Гридни — и те все поразбежались…
От этих вестей бывший Кот впал в столбняк. Кое-как уболтав подвыпивших дружинников, что он верит в истинность их рассказов, заранее выразив соболезнование по поводу возможной смерти престарелого правителя Словенска, Коттин побежал к себе. Там он быстро собрал вещи, кинул корчмарю ещё одну ромейскую монету — дескать, постоялец ушёл неизвестно когда и в неизвестном направлении, вскочил на коня, взяв за узду остальных, и выдвинулся через сады к дому старого бондаря.
Коттин ехал по тропинке меж огородов, вспоминал прошедший день — рассвет, солнце, рыбаки, бабы на грядках. Вдруг он подскочил в седле — перед его глазами промелькнул охотник, бредущий по закоулкам утреннего сада со стаей серых собак. И практически тот же человек был встречен на торжке днём, ещё только собирающийся за куропатками. Неужели проклятый Граабр умеет оборачиваться своей жертвой? Коттин закричал, ударил коня пятками и помчался галопом.
Летя по слободе, Коттин заметил отсутствие детей, обычно играющих на улице, да и взрослых было немного. Мелькали плотно закрытые двери, испуганные люди наблюдали за ним сквозь щели ставен. Ворота хозяйского дома были распахнуты настежь, маленькая калитка, находившаяся сбоку, была выбита страшным ударом. Хозяина дома убили гуманно — он лежал с проломленной головой у плетня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});