Вдруг резко дёрнулся и отскочил. За его спиной возник вихрь. А из вихря возник рыцарь – и рука темнокожего магистра опустила зажженный меч.
-Куай, - сказал он. – Ты сбрендил.
-Привет, - буркнул тот. – Как мало ты изменился после смерти.
-Ты тоже…
Меч погас.
Нет, клинок не был лазером, а именно тем, что в обычном мире являлось эвфемизмом: луч чистой энергии.
-Что ты здесь делаешь? – спросил Куай, стряхивая со своего плаща травинки, а с сапог – комочки грязи и прочую гадость. – Ты зациклен на зале Совета и создал здесь аналог? А где остальные?
-Создали аналог в другом месте, - угрюмо сказал Мейс.
-Ты не рад меня видеть?
-Я не видел тебя очень давно.
-Конкретный ответ.
-Очень. Я так давно с тобой не сталкивался, что не знаю, как относиться к тебе.
-Ну хорошо, пока ты разбираешься в своих сложных чувствах, объясни мне параллельно – что это такое? – он показал на лже-Корускант.
-Мир.
-Да? Здесь, кроме тебя, есть кто-то?
-Зачем ты пришёл?
-Ревность, - усмехнулся Куай, - великолепное чувство. Только очень мешает жить.
-Согласен. Ну и что?
-Я долго тебя искал.
-Я не подозревал о глубине твоей привязанности.
-Ты не понял, - жёстко сказал Куай. – Я долго искал тебя, потому что тебя не было нигде. Во всех местах скопления наших. Знаешь, сколько я их перебрал? Я узнал, что ты удалился, гм, в уединение.
-Ну, удалился.
-Ты один из самых сильных, Мейс. Ты нам нужен.
-Я отбыл своё магистром Ордена. Хватит.
-Ты до сих ревнуешь ко мне?
-Было немного обидно, - ответил Мейс, - оказаться немного формальным главой Ордена. Немного исполнителем… Всё-таки мне казалось, что я самостоятелен в своих решениях.
-Тобой руководил магистр Йода. Он старше и опытней. А ты взрослый человек. Обижаться в твоём возрасте…
-Манипулятор-враг бьёт не так больно.
-Бедненький. Ты сам использовал прочих джедаев. И посылал их порой на смерть по причине, известной только тебе. Ты идеальный исполнитель, Мейс. Хороший воин. Но интриги и сложные комбинации – не для тебя. У тебя другие таланты. И каждый в Ордене делал то, к чему был приспособлен лучше. Ты слишком прям. Слишком. А твоя детская обида в мире великой Силы – смешна. Удалился в затвор. Создал мир – или нашёл – и медитирует на свою обиду. Хватит, пошли. Ты нам нужен.
Мейс странно смотрел на него.
-Грубая работа, хочешь сказать? – усмехнулся Куай. – Я с тобой не работаю. Это с чужаками я выбираю интонацию, давлю на слабые места, затрагиваю желания, интересы, гордость. Это с чужаками я не позволяю себе ни резкости, ни прямоты. Напротив: посочувствовать, дать понять, что рассчитываешь, попросить, подвести к мысли и действию – мягко, аккуратно. А с тобой, сотоварищ, я не буду ни лгать, ни играть. Пошли. У нас серьёзная опасность.
-Ты хоть скажи, какая.
Морда Мейса, как всегда, была непроницаема. И взгляд – тоже. Вот это было проблемой: взгляд. Обычно живые существа могут сохранить бесстрастное выражение лица. А у некоторых видов это вообще мимическая особенность вида. Но глаза… через них входит наибольшее количество информации, через них же выходит. По крайней мере, для людей. А у Мейса взгляд был – как стекло. Как зеркало, в котором отражался лишь собеседник.
Хуже. Воин Мейс хорошо усвоил уроки бесстрастия. Именно потому, что оно ему плохо давалось. Усвоил, вбил, сделал второй личиной. А когда понял, что полностью бесстрастным быть не может – помог волей. Сильнейшая воля без примеси эмоций – упругим барьером вставала из глаз. За барьер пробиться не мог никто.
-Ситхи отрезали себя от Силы. И часть мира вместе с собой.
-Ну и что?
Куай на секунду растерялся. Он ожидал любого – но полное равнодушие стояло там на последнем месте.
-Тот мир может погибнуть.
-А мне накласть. Я там не живу.
-Мейс. Его гибель может создать воронку, чёрную дыру, прореху – здесь. Что-то вроде глобальной природной катастрофы.
-Какой ужас.
-Мейс. Ау.
-Уа. Я не понимаю, что ты так дёргаешься. Ну, будет катастрофа. И что?
-Тебе всё равно?
-Нет, не очень. Мне будет интересно. Наверно.
Куай смотрел на него.
-Что с тобой? – спросил он спокойно.
-Ничего. Просто я переруководился. Перепереживался за судьбу галактики. За судьбу Ордена. Меня уже стало тошнить от бумажек, инструкций, руководств, совещаний, миссий, интриг, сложных планов по захвату власти. Я воевать хотел, а этого мне мало дали.
-Ты сражался с Палпатином.
-Да, - ответил Мейс, и на его лице впервые вместо чугунного бесстрастия проступила удовлетворённая усмешка. – Я сражался с Палпатином. Один на один, - он снова улыбнулся.
-Замечательно, - сухо сказал Куай. – Я очень за тебя рад. Если учесть, что он положил вас, как малых детей… Сколько вас было? Четыре?
-Да, - Мейс продолжал улыбаться. – Арестовывать новоявленного императора мы пришли вчетвером. Именем республики…
-Ты перемедитировался, - оценил Куай интонацию Мейса.
-Нет эмоций – есть покой, - ответил Мейс.
-Спасибо, я помню.
-Пожалуйста.
-Ты можешь объяснить мне свою улыбку?
-Она так непривычна на моём вечно тупом лице? – ухмыльнулся Мейс.
-Она что-то обозначает. Что-то, связанное с арестом Палпатина. Что-то, что я не знаю.
-Оперативник Куай не знает, что сделал администратор Мейс. Ужас. Вообще-то ты знаешь. Палпатин зарубил троих, а потом выбросил в окошко – меня. В промежутке между этим мы неплохо порубились.
-Я знаю, - сдержано сказал Куай.
-Видишь, как всё просто.
-Мейс.
-Что?
-Что ты не договариваешь?
-Умный мальчик Куай оказался на месте, куда он обычно ставил прочих – и ему не понравилось?
-Ну у тебя и комплекс.
-Ага. У тебя всегда был здорово подвешен язык. И умом ты блистал. Именно блистал. Найти ответ, решение, спланировать операцию, комбинацию, интригу, а в промежутках между работой профонтанировать избытком сил и ума, небрежно высмеять всё и вся, а если высмеянный попытается что-то вякнуть – тут же положить его с закрытыми глазами. Весело, добродушно, при всех. Никто не сравним был с тобой в остроте и живости языка. И даже не пытался.
-Восхитительно. В мире Великой Силы ты решил вспомнить всё. Я в пять лет у тебя косичку не срезал? Или года в три – подножку не ставил? Бутылочку отбирал? Мейс. Ты стал главой Совета, а я – бродягой…
Мейс смотрел на него и усмехался.
-Что?
-Ничего. Я вспоминаю детские обиды.
-Да сколько угодно.
-…только я опять стал нужен? Старый воин Мейс? Когда надо драться и управлять, а не болтать языком? Я всегда думал – трудно… А вот управленец из меня получился вполне неплохой, - Мейс будто забыл о существовании Куая. Сейчас он думал и говорил – самому себе. – Сидел, сметы составлял, о бюджете лаялся, всех распределял, продовольствие, миссии, учёба, расселение, координация. Нормально выходило. Правда, повоевал я лет до тридцати пяти. Потом пошёл в администраторы. Всё доказать что-то пытался.
-Доказал?
-Похоже, что нет.
-Мейс, - сказал Купй зло, - хватит дурить. У нас война. Нашёл время копаться в воспоминаниях и обидах.
-Думаешь, не время? – сказал Мейс.
-Ты дурак или хочешь меня поддеть? Мне действительно надо отвечать на твой вопрос?
-Нет… говоришь, война? Ладно. Война так война…
-И всё-таки, что там было – в кабинете Палпатина?
-Бой, - ответил Мейс. – Честное слово, не танцы в голом виде.
-Мне не нравится твой тон.
-От меня требуется сражаться, а не толкать речи.
-Мне не нравится, что ты что-то скрываешь.
-Да неужели? – ухмыльнулся Мейс. – Я как раз весь на ладони. Вкупе с комплексами и детскими обидами.
-Мейс, твои идиотские обиды в прошлом могут помешать тебе сражаться – сейчас.
-Да нет, почему. Когда я дерусь, я чувствую себя полноценным, - Мейс ухмыльнулся пространству. – Возможно, только в это время.
Куай помолчал. Оценил интонацию и слова.
-Ты говоришь правду.