За версту до ворот Майяри скатала шкуру, сбросила её с осыпи и поволокла тяжеленную птицу по земле. Через двести саженей она уже проклинала свою глупость, но бросать ношу, когда до ворот оставалось совсем ничего, не захотела уже из упрямства.
Охрана медленно расступилась, пропуская госпожу, и Майяри беспрепятственно прошла в ворота – всё ещё без створок – и с достоинством сбросила с плеч верёвочный хомут. И замерла, исподлобья смотря на торопящегося к ней деда.
Старейшина Ирдар не то чтобы торопился, просто шёл быстрее обычного, но казался совершенно спокойным. А вот следующие за ним советники смотрели на Майяри с удивлением и беспокойством. Девушка не заметила среди них только старейшину Ильярла, которого упоминал Борий, и предположила, что тот остался у хаггаресов. Что ж, мир его праху.
– Похоронить, – холодно и коротко бросила Майяри охране и едва мазнула взглядом по мёртвому оборотню.
И, подойдя к деду, смело посмотрела ему в глаза.
– Я опять вернулась.
Повисло молчание. К воротам начали стекаться жители, смотрящие на вернувшуюся госпожу с изумлением, а на мёртвого Бория – с недоверием и страхом. Они привыкли к неуязвимости слуги старейшины и не могли поверить своим глазам.
– Не меня ждал? – спокойно предположила Майяри. – Не думаю, что старейшина Ильярл вернётся. Ты же не поверил в самом деле, что Агарес отдаст твоего сына?
Губы старейшины едва заметно поджались.
– Он уже давно от него избавился. Вы всё же стоите друг друга в стремлении обмануть и поводить за нос. И в итоге оба остаётесь ни с чем.
– Что произошло? – глухо спросил старейшина.
– Ничего особенного. Агарес просто узнал, что Книга на самом деле у тебя и ты водишь его за нос.
На мгновение в глазах деда мелькнуло такое изумление, что Майяри ощутила удовлетворение.
– Не ожидал, что я посмею подставить тебя?
Шлёп!
Голова девушки мотнулась, но Майяри спокойно вернула её в прежнее положение и нагло уставилась на ударившего её деда, а затем обвела взором собравшихся.
– Советую подготовиться. Борий, конечно, очень старался, но сомневаюсь, что мы сильно опередили хаггаресов. Думаю, они будут здесь уже совсем скоро. Знатная битва грядёт.
– Что ты сотворила? – прошипел дед.
– Пыталась выжить. Как могла. А то обо мне здесь пёкся только Борий, наивно веривший, что ему удастся переиграть тебя.
– И сдохший из-за этого!
– Что ты! Сдох он из-за другого. С брачной ночью, знаешь ли, лучше не торопиться.
Майяри отступила от старейшины и уже громче, чтобы все слышали, насмешливо посоветовала:
– Вы уж хоть ворота с храма снимите и на стену поставьте, а то придут гости, а постучать некуда. Что ты на меня так смотришь? – девушка вновь взглянула на деда. – Я – единственное продолжение твоей крови. Убьёшь меня? А кто позаботится об этих не умеющих жить калеках? – она широким жестом обвела собравшихся жителей. – Не бойтесь, мои дорогие подданные. Я обязательно позабочусь обо всех, кто выживет после битвы. В отличие от старейшины, я держу свои обещания. А сейчас прошу меня простить, я устала и хочу спать.
И, обойдя застывшего деда, Майяри спокойно направилась в сторону лестницы.
Возможно, ей не удалось бы так просто уйти, но в этот момент раздался крик:
– Господин!
По улице бежал невысокий мужичок с яростно выпученными глазами.
– Моя дочь, моя глупая дочь… – начал он и умолк, когда старейшина Ирдар резко повернулся к нему. – Она… она… ночью… её нет в комнате.
– Что? – негодующе шевельнул ноздрями господин. – Её охраняли.
– Ей кто-то помог. Как и другим! Среди нас есть предатель!
Выдержка старейшине не изменила. Он лишь на секунду прикрыл глаза, а потом ровно распорядился:
– Займитесь воротами. Сейчас не до глупых девчонок.
Майяри напряглась. Что здесь происходит?
– Ты, – строго окликнула она увиденную в толпе Иррадеру, – за мной…
– Но, госпожа… – женщина испуганно осмотрелась в поисках свекрови, но Майяри негодующе прищурилась и свистяще прошипела:
– Ты не видишь, как я выгляжу? Живо за мной!
– Да, госпожа, – поникла Одевающая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А Майяри напоследок бросила взгляд в проём ворот и застыла.
Солнечные лучи и ветер потихоньку начали разгонять туман, и в дымных прорехах она увидела вдали плоские вершины кряжа, где закончил свою жизнь Борий. Девушка ещё раз посмотрела на охрану и, столкнувшись с их мрачными взглядами, подумала, а можно ли было что-то рассмотреть в ночи с такого расстояния.
Вспомнилось, что в тот момент из-за тучи выглянул волчий месяц. Хотя нет, как они могли видеть? Там же такая же защита, как и на общине. Пока совсем близко не подойдёшь, и не увидишь.
В своих покоях Майяри тут же прижала Иррадеру к стене и грозно потребовала:
– Живо говори, что за разговоры о предателе?
– Госпожа, я не могу, – смертельно побледнела Одевающая, – старейшина…
– Я тебя не про старейшину спрашивала, – прошипела Майяри и, нависнув над женщиной и опёршись всем предплечьем над её головой, с холодящей кровь улыбочкой добавила: – А то я прилюдно начну к тебе так недвусмысленно приставать, что по общине быстро расползутся слухи, что у тебя грязные отношения с госпожой. И это за спиной мужа…
– Как вы можете?! – возмутилась Одевающая и попыталась отпихнуть её, но физически она была куда слабее закалённой побегами и мастером Лодаром Майяри. – Никто не поверит!
– Ну тебе же поверили, когда ты распустила подобный слух про госпожу Ярвиделлу.
– Но я не врала… – попыталась отпереться женщина, но осеклась, вспомнив, что слух был про госпожу Ярвиделлу и… госпожу Падубу.
Никто тогда не поверил, но злые языки с удовольствием трепали эту сказочку.
– Мне лучше знать, с кем у меня были отношения, – промурлыкала Майяри, – и если я скажу, что они были у меня с тобой, то мне, конечно, не поверят, но сделают вид, что поверили, ибо кое-кто, – она пальцем приподняла дрожащий подбородок Иррадеры, – успел присочинить слишком многое и про многих.
– Госпожа…
– Я не собираюсь говорить деду о твоём длинном языке.
И женщина решилась. Может, вранью госпожи и не поверят, но свекровь очень осерчает, а муж и вовсе поколотить может.
– Кто-то помогает сбегать девушкам из общины! – выпалила Иррадера. – Да покарают их боги за непослушание давшим им жизнь!
– Из общины сбегают девушки? – поразилась Майяри.
Шесть с половиной лет назад ни одна местная женщина и помыслить о таком не могла. Точнее, может, и мыслили, но очень и очень хорошо скрывали свои желания.
– Как давно? Почему?
– Это всё из-за вас! – обвиняюще бросила Иррадера, но госпожа лишь надменно приподняла левую бровь. И придвинулась к женщине ещё ближе. – Когда вы сбежали от вашего благословлённого богами мужа, к общине пришли возмущённые хаггаресы. Старейшина Ирдар говорил с их главой многие дни и решил, что раз наш род так плохо воспитал свою дочь, то нужно извиниться перед семьёй её мужа.
Извиниться? Скорее хаггаресы хотели разнести общину к Хрибному, а старейшина, понимая, что исход битвы может быть и не в пользу хаги, решил откупиться. Но подданные могли расценить это как слабость, а в извинениях за опозорившую семью дочь нет ничего слабого, есть только постыдное, а постыдное надо поскорее исправить. К тому же про детали сделки с Агаресом Изиршем знали единицы, и не дай боги подробности бы всплыли.
– Хаггаресы согласились забрать в качестве извинений дочерей общины в жёны, – дрожащим голосом продолжила Иррадера.
– Дочерей общины? Хаггаресам? Оборотням? – возмутилась Майяри. – Скольких они отдали?
Иррадеру смутил гнев госпожи. Её свекровь, госпожа Харана, отреагировала так же и ещё осмелилась заявить – правда, исключительно в кругу семьи, – что старейшина Ирдар сам вызвал лавину на свою голову и головы всей общины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– П-пятнадцать… Вы не подумайте, госпожа, всех их отдали добровольно, они права не имели возмутиться!