валяли и красили сукно, варили эль и делали многое другое, чего Алина просто не понимала. Ее ноздри щекотали запахи дрожжей, дыма, дерева и гнили. Все вокруг выглядели ужасно занятыми. Конечно, у крестьян тоже полно забот и они должны усердно трудиться, но свою работу они выполняют не спеша и всегда имеют возможность передохнуть, оглядеться и поболтать с проходящими мимо путниками. Те же, кто работал на мануфактурах, и головы-то не могли поднять. Их ремесло требовало полной отдачи. Таскали ли они тюки, черпали ли воду, выделывали ли кожу, валяли ли сукно — движения работающих были быстрыми и точными. Глядя, как они над чем-то колдуют в полумраке своих ветхих лачуг, Алина вспомнила картины ада, изображавшие чертей возле бурлящих котлов.
Она остановилась неподалеку от мануфактуры, где валяли сукно. Могучая на вид женщина черпала из канала воду и лила ее в огромное каменное корыто, время от времени добавляя в него из мешка определенное количество сукновальной глины. На дне корыта, полностью покрытый водой, лежал кусок материи, по которому увесистыми деревянными дубинами — они называются валяльные биты, вспомнила Алина, — колотили два мужика. В результате этой операции сукно садилось, уплотнялось и становилось более водонепроницаемым, а сукновальная глина выщелачивала из шерсти жиры. В глубине двора виднелись кипы еще не обработанной материи и мешки с сукновальной глиной.
Алина перебралась через ручей и подошла к работавшим возле корыта людям, которые, лишь мельком взглянув на нее, продолжили свое занятие. Земля вокруг них была залита водой, и они трудились, стоя босиком в холодной грязи. Поскольку никто не собирался бросать работу ради того, чтобы поинтересоваться причиной ее прихода, Алина сама громко спросила:
— Где ваш хозяин?
Вместо ответа женщина кивнула головой в сторону дальней части двора.
Сделав знак Ричарду следовать за ней, Алина прошла во двор, где на деревянных рамах сушились куски материи. Там она увидела, как, согнувшись над мокрым сукном, возится какой-то человек.
— Я ищу хозяина, — сказала девушка.
Человечек выпрямился и посмотрел на Алину. Он был уродлив, одноглаз и горбат, словно всю жизнь провел над сушильными рамами и теперь уже не мог разогнуться.
— Что такое? — проговорил горбун.
— Ты здесь главный?
— Почти сорок лет я вкалываю на этом дворе, так что надеюсь, теперь я действительно главный. Чего тебе?
Алина смекнула, что имеет дело с человеком, привыкшим вечно доказывать свое превосходство.
— Мой брат и я, — робко пролепетала она, — хотим получить работу. Не мог бы ты нанять нас?
Некоторое время ремесленник разглядывал ее с ног до головы.
— Боже милостивый! — наконец воскликнул он. — Да что я буду с вами делать?
— Мы согласны на любую работу, — твердо сказала Алина. — Нам нужны деньги.
— Мне вы не годитесь, — презрительно буркнул суконщик и отвернулся к своим рамам.
Но Алину это не удовлетворило.
— Но почему? — разозлилась она. — Мы же не клянчим у тебя деньги, мы хотим заработать.
Горбун снова обернулся.
— Ну пожалуйста! — взмолилась девушка, хотя она терпеть не могла унижаться.
Он раздраженно уставился на нее, как, наверное, уставился бы на собачонку, решая, дать ей пинка или не стоит. В то же время Алина видела, что его просто-таки подмывало продемонстрировать ей свою мудрость и их глупость.
— Ладно, — вздохнул он. — Я объясню тебе. Пошли!
Он подвел их к корыту. Работники потихоньку вытягивали из воды сукно, скручивая его в рулон.
— Поди сюда, Лиззи! — крикнул он женщине. — Покажи руки.
Женщина послушно подошла и вытянула вперед ладони. Они были корявыми и красными, с кровоточащими трещинами.
— Пощупай, — сказал Алине ремесленник.
Алина потрогала грубые и холодные как лед руки женщины, но больше всего ее потрясло, какими они были твердыми. Она украдкой взглянула на свои ладошки, показавшиеся ей вдруг такими мягкими, белыми и маленькими.
— Она работает в воде с детских лет, так что уже привыкла, — проговорил суконщик. — Ты — другое дело. Здесь тебе не выдержать и одного дня.
Алина понимала, что он прав, но, прежде чем она успела что-либо ответить, в разговор вступил Ричард:
— А я? Я больше твоих работников — я бы осилил эту работу.
Он и вправду был крупнее, чем орудовавшие валяльными битами мужичонки. Он даже справляется с боевым конем, подумала Алина, пожалуй, он смог бы.
Тем временем работники скатали сукно, и один из них, взвалив рулон на плечо, собрался было отнести его на просушку во двор.
— Генри, — остановил его горбун, — дай-ка молодому господину попробовать вес этой тряпицы.
Мужичок, которого звали Генри, перебросил скатанное сукно со своего плеча на плечо Ричарда. Тот зашатался под непосильным грузом, отчаянным усилием пытаясь удержать его, затем побледнел и рухнул на колени, так что провисавшие концы рулона шлепнулись в грязь.
— Н-не могу, — задыхаясь, простонал он.
Работники засмеялись, старый суконщик выглядел торжествующим, а Генри, подхватив рулон, привычным движением поднял его себе на плечо и унес.
— Здесь нужна особая сила, — поучал мастер. — Она приходит вместе с опытом.
Алина была вне себя от злости. Они смеялись над ней, хотя все, что она хотела, — это честно заработать один пенни. Было видно,