– А сейчас ты что чувствуешь? – спросил Велга.
– Люди есть. И не очень далеко. Просто мы пока их не нашли. Или они нас.
– И на том спасибо, – усмехнулся Александр.
– Не стоит переоценивать мои способности, – пожала плечами Аня. – Я не строю предположений, а говорю лишь то, что знаю точно.
– Вообще–то, и так понятно, что люди должны быть, – сказал Дитц. – Мы же разведчики и прекрасно знаем, что бесследно никто не исчезает. Давайте мыслить. Первая мысль такая: если бы люди погибли, мы обнаружили бы трупы. Однако, их нет. То есть я не исключаю, что где–то в городе лежит десяток–другой мертвецов, но, если бы погибли все, мы бы по ним буквально ходили. Значит что? Они ушли, как и было сказано. Теперь следующий вопрос. От чего уходят или бегут люди?
– От смертельной опасности, – подсказал Велга. – Обычно так.
– Какого рода бывают смертельные опасности?
– Война. Эпидемия. Природные катастрофы. Голод.
– Ничего из перечисленного не наблюдается, – заметил Валерка Стихарь. – Я вот, кстати, вспомнил, историю со шхуной «Мария Целеста». Знаете о такой?
Солдаты переглянулись.
– Что–то слышал, – почесал в затылке Майер, – но подробности…
– Ее нашли брошенной экипажем. В абсолютно целом состоянии. Даже столы были накрыты к ужину. То есть, люди просто спешно сели в шлюпки, в чем были и отчалили в неизвестном направлении.
– А их потом нашли? – спросил Малышев.
– Нет. В том–то и дело. Никто до сих пор ничего понять не может. Судно не терпело бедствия, на нём было вволю запасов воды и продовольствия. А экипаж сбежал. Как будто смертельно чего–то испугался. Понимаете, к чему я клоню?
– Ага, – сказал Шнайдер. – По–твоему, жители этого города смертельно чего–то испугались и спешно сбежали в леса? Но что–то в лесу мы их не видели.
– Леса в России большие, – сказал Валерка. – Вам ли не знать… И, кстати, думаю, что не только из этого города люди ушли. Мы ведь шарили по эфиру – пусто. Может, конечно, плохо шарили, но всё равно. Будь в городах живые, кто–нибудь обязательно использовал бы радио. Хотя бы для того, чтобы дать о себе знать другим.
Помолчали.
– Загадки и тайны, – вздохнул Дитц. – А также тайны и загадки. Что–то в твоей мысли, Валера, есть. Одно плохо. Мы не знаем, что именно произошло с экипажем этой самой шхуны… как её…
– «Мария Целеста», – напомнил Стихарь.
– Вот. И что здесь произошло, тоже не знаем. Ситуация похожая, но и только. В общем, как всегда, мало разведданных. Впрочем, торопиться нам, как я понимаю, некуда. Пока, во всяком случае. А значит…
– Спать, – сказал Велга. – Уж что–что, а хороший сон, никогда и никому не вредил. При условии, конечно, что караулы выставлены и бдят.
– На «Ганса» и «Машу» полагаться не будем? – осведомился Дитц.
– Я бы не рисковал. Они хоть и живые, а всё же машины. Мало ли что…
– Разрешите, я первый, – вызвался Вешняк. – Чаю напился крепкого, спать не хочу пока.
– Добро, – кивнул Велга. – Через час тебя сменит Майер. Ну и дальше соответственно графику. Не маленькие, сами разберетесь в очерёдности.
Через десять минут свечи были потушены, и отряд, за исключением сержанта Сергея Вешняка, спал крепким сном.
Глава девятая
Утро выдалось солнечным.
Леонид Макарович давно привык вставать рано, не взирая на погоду и самочувствие, но всё же чистое небо любил больше обложных дождей, а потому, только проснувшись и поглядев в окно, почувствовал определённый душевный подъём и даже некую, уже изрядно подзабытую общую бодрость организма. Непроизвольно Леонид Макарович покосился на спящую рядом четвертую, самую молодую жену, черноволосую Смолку, почесал, прислушиваясь к собственным ощущениям, заросшую седыми волосами грудь, решился и нырнул под одеяло к юному жаркому телу. С вечера заждавшаяся ласк Смолка, даже толком не просыпаясь, повернулась поудобнее, и вскоре Леонид Макарович сполна доказал молодой жене и самому себе, что жизнь, вопреки подступающей старости, продолжается. В совсем уже замечательном расположении духа он поднялся с постели, умылся приготовленной с вечера водой, оделся и вышел во двор заводоуправления. И тут же увидел, поджидающего его разведчика. Звали разведчика Соболь (когда–то парень носил фамилию Соболев и был к тому же проворен и ловок, словно упомянутый зверёк). Облаченный в изрядно потрёпанный камуфляж армейского образца, Соболь терпеливо сидел на корточках прямо напротив двери, посреди двора и явно ждал появления вождя.
«Что–то случилось», – подумал Леонид Макарович и прислушался к собственным ощущениям. Интуиция крайне редко его подводила, что, вкупе с умением принимать ответственность на себя, а также известной жестокостью, и сделало его вождём. На этот раз ощущения продолжали оставаться приятными.
Хорошие новости? Редко, но бывает. Ладно, но сначала – завтрак.
– Завтракал? – спросил он у Соболя, не здороваясь.
Разведчик молча покачал головой, по опыту зная, что вождь не любит лишних слов.
– Есть что важное сообщить?
Соболь кивнул.
– Хорошо. Пойдем, что–нибудь съедим. Не люблю новости на голодный желудок.
В столовой дежурные поварихи уже приготовили завтрак. Умяв тарелку овсяной каши, Леонид Макарович отхлебнул травяного чая (настоящий, экономя, пили только по праздникам и особым случаям) и приказал:
– Рассказывай.
– У нас гости, – сообщил разведчик. – Видел их сегодня ночью в городе.
– Рабы или люди?
– Не смог разобраться. Они приехали на машинах.
– На… чем?!
– На машинах, Леонид Андреевич. На самых настоящих машинах. Два вездехода. Большущие… И странные какие–то. Я таких никогда не видел. Даже в кино и на картинках. Ни колёс, ни гусениц. Плывут над дорогой. А в них – девять человек. В одной пять, в другой – четыре. И опять странность. Восемь мужчин и одна женщина. Разве так бывает?
– Да уж, – хмыкнул Леонид Макарович, в подчинении которого на сегодняшний день было, не считая детей, двести тридцать человек сто пятьдесят из которых составляли женщины и ещё двадцать – дети. – Интересное соотношение. Ни колёс, ни гусениц, говоришь… Может быть, на воздушной подушке? Хотя, что это я… не в этом же дело… Ты уверен, Соболь, в том, что видел? Сушеных грибочков, часом, с вечера не отведал?
– Обижаете, вождь. Говорю вам – девять человек на двух странных машинах. И одеты чудно. Комбинезоны на них такие, что только лица ночью заметить и можно – полностью с фоном сливаются. Идеальная маскировка. И все с оружием, кстати. Огнестрельным. То ли автоматы, то ли какие–то хитрые винтовки – не разобрал. Остановились в большом трёхэтажном особняке. Тот, что на улице Чапаева, знаете?
– Знаю.
– Я близко лезть не рискнул – уж больно опасно они выглядят. И держатся… как бы это сказать… профессионально, что ли. Издалека проследил. Они там ночевать остались. Что делать будем, Леонид Макарович?
– А вот это уже не твоя забота. Доложил – молодец. Иди отдыхай пока, мне подумать надо.
Соболь кивнул, молча выскользнул из–за стола и скрылся за дверью.
Девять вооруженных человек, размышлял Леонид Макарович, покачивая в руке кружку с недопитым чаем. Вооружены автоматами и – главное! – на машинах. Не Охотники, не Рабы и, уж конечно, не Люди. Потому что Охотники не пользуются огнестрельным оружием (впрочем, им никто не пользуется), не собираются больше двух, крайне редко заходят в города и, уж подавно, не ездят на вездеходах. Рабов здесь нет вообще – они живут только в крупных городах и никогда не выходят за их пределы. А из Людей тут одни мы. Есть, правда, ещё племя Хрипатого, но оно в пятидесяти километрах отсюда и, опять же, с каких это пор нам, Людям, подчиняется инструмент, оружие или средство транспорта сложнее топора, лука и телеги? Нет, это не Люди. Кто ж они такие…То ли в мире что–то изменилось, о чём он пока не знает, то ли… Что «то ли»? Если в городе появляется девять вооруженных человек на машинах, значит, естественно, что–то изменилось. И что теперь? Теперь необходимо если и не взять эти изменения под контроль, то, хотя бы выяснить их суть и вовремя поучаствовать. Ибо, кто не успел – тот опоздал. А кто опоздал, тот, считай, погиб. Так было всегда. И до Великого Исхода тоже. Просто тогда этот закон не действовал столь явно, и опоздавший не погибал физически, а просто безнадёжно отставал от конкурентов. Он же, Леонид Макарович, отставать не собирается. А из этого следует, что нужно идти знакомиться первым. Не ждать, когда придут к тебе, а идти самому. Здравствуйте, мол, гости дорогие, с чем пожаловали…
– Леонид Макарович! – дверь в столовую распахнулась и в проеме возник испуганный и встрёпанный Соболь, за которым толпились ещё несколько человек. – Чужие у ворот! Те самые, что я вам говорил! Только что подъехали.