как морковку с грядки – она оказалась на удивление легкой, а ее ребра прощупывались даже сквозь плотную ткань платья – и перенес в кресло, умостившись в кресле рядом. Девочка немедленно вскинула перед собой куклу – то ли умоляя, то ли защищаясь.
– Мизза, – спокойно сказал Саматта. – Я тебе верю. В мире много не видимого человеческому глазу, о чем я знаю лучше других. Но расскажи мне, что именно сказала тебе твоя Бокува. Что за канал, что такое Ракуэн – все.
– Саматта Касарий, – внезапно высоким чистым голосом произнесла кукла. Она дернулась, вывернувшись из рук девочки, воспарила в воздух и зависла на уровне лица Саматты. – Я Бокува. Я прошу у тебя помощи.
– Я внимательно тебя слушаю, госпожа Бокува, – ответил Саматта, справившись с изумлением. – Кто ты и чего от меня хочешь?
– Мне нужно войти в контакт с супервизором, чтобы разблокировать канал в виртуальное пространство с кодовым именем Ракуэн. Открываю доступ в коммуникационное пространство по пятому стандартному каналу. Ожидаю контакта.
Саматта вздохнул и отключился от проекции, сосредоточив свою точку восприятия на сканировании объекта.
«Палек, контакт. Саматта в канале. Лика, если ты не занят, мне срочно нужна твоя помощь».
«Палек в канале. Мати, ты чего орешь, как больной медведь в зоопарке? Не занят я, не занят. Не настолько, чтобы не мог оторваться. Что нужно?»
«Лика, нужна твоя консультация как человека, лучше прочих разбирающегося в фантомах».
«Во-первых, я больше не какой-то там человечишка, если ты еще не забыл, а прославленный в битвах Демиург. Ну, или стану прославленным лет этак черед пятьдесят тысяч. Во-вторых, по части фантомов тебе лучше с Камиллом пообщаться. Или с Майей. Почему сразу я?»
«Потому что Старших без нужды я дергать не хочу, и Майю с Камиллом – в особенности. Лика, я обнаружил загадочного фантома. Он управляет детской куклой и от меня чего-то хочет, а чего – я не понимаю. Какой-то канал разблокировать, по какому-то стандартному каналу подключиться, о каком-то супервизоре талдычит. Посмотри по моему маяку, может, появятся идеи».
«Уговорил. Сейчас посмотрю…»
«Ну?»
«…фантом. Совершенно определенно фантом. Я только одного не понимаю – почему в девчонке рядом с тобой его вторая половина сидит? Или я лысый зюмзик, или вот эта хреновина в ее эффекторе по гиперсвязи замкнута на идентичную хреновину в кукле».
«Ты уверен? Я думал, канал гиперсвязи в принципе невозможно отследить».
«Смотри за руками. Если ткнуть пальцем вот сюда, по хреновине пойдет волна возбуждений. И в эффекторе девчонки тут же начинаются какие-то процессы. Совсем не похожие, но абсолютно синхронизированные по времени. В девчонку тыкать не будем, во избежание, но если это не две части одного фантома, я публично слопаю свой диплом инженера. Тот, что на пластике с голограммой».
«Замечательно. Между прочим, она жалуется. Вслух».
«Кто, девчонка?»
«Кукла».
«Она еще и говорить умеет?»
«И левитировать – тоже. Сейчас она жалуется, что не получает какого-то синхронизирующего сигнала. Да что я тебе описываю, включи звук и слушай сам».
«Сейчас. Дай-ка подумать…»
– Отсутствует синхронизирующий сигнал на основной несущей частоте, – монотонно повторила кукла. – Прошу подключиться по пятому каналу. Ожидаю контакта.
Мизза забилась в самый угол просторного кресла и с каким-то лихорадочным нетерпением в глазах смотрела на нее.
– Потерпи, – сказал ей Саматта. – Сейчас разберемся. Только, Мизза…
Он выбрался из своего кресла, присел перед девочкой на корточки и наклонился вперед, осторожно тронув ее за плечо. Та вздрогнула, словно от удара, и перевела на него испуганный взгляд.
– Мизза, ты понимаешь, что о своей кукле никому нельзя рассказывать? И о том, что сейчас происходит, тоже? – Саматта постарался изгнать из своего голоса все нетерпеливые и угрожающие нотки, чтобы ненароком не перепугать ее еще больше. – Даже папе с мамой. Это тайна. Большая тайна. Если кто-то ее узнает, твою Бокува могут отобрать навсегда. Понимаешь, да?
– А ты ее не отберешь? – девочка нервно облизнула сухие потрескавшиеся губы.
– Нет, конечно. Но Бокува на самом деле совсем не то, чем кажется. Она внутри совсем другая.
– Ты тоже…
– Да, Мизза. Я тоже. Но и это тайна. Ты ведь умеешь хранить секреты?
Девочка молча кивнула и снова перевела взгляд на куклу.
– Отсутствует синхронизирующий сигнал на основной… – снова начала кукла и внезапно замолчала.
«Здесь Палек. Я разобрался. Просто просканировал ведь диапазон. На частоте, соответствующей нашему пятьдесят четвертому вспомогательному каналу, в радиусе сажени от фантома в кукле фиксируются исходящие импульсы синхронизации».
«Пятьдесят четвертому? Она же говорит – пятый».
«Не знаю, кто ее программировал, но либо он не знаком с таблицей стандартных частот, либо намеренно сдвинул ее каналы в неиспользуемую область, чтобы никто случайно не нащупал. Мати, не хочешь подключиться? А то мне боязно. Там композитный сигнал предлагается для восьми каналов восприятия. Вдруг там какая психоделика – глянешь одним глазком, и у тебя крыша поехала. А ты у нас заторможенный, у тебя крышу сразу не сорвет, и я тебя вытащу».
«В таком случае тебе первому соваться нужно. У тебя крыша уехала еще в детстве, и всех моих педагогических усилий не хватило, чтобы вернуть ее на место. Наверное, порол мало. У меня вообще-то дипломатическая встреча, и короткий перерыв, который я запросил, давным-давно прошел».
«Тогда мы Кару попросим. У нее нервы стальные, из них корабельные канаты вить можно, и воображение напрочь отсутствует. Она с ума сойти может не больше, чем кухонная табуретка. А я личность гениальная и творческая, меня беречь нужно, холить и лелеять. Звать?»
«Тогда уж и Риса зови. Пусть помогает разбираться. Может, он посоветует кого из Старших привлечь, если уж без них никак нельзя. Только погоди немножко, я девочку из зала переговоров в другую комнату выведу».
«Валяй. Пропустишь самое интересное – твои проблемы».
«Вот только забудь мне запись включить! А то уши надеру, и не посмотрю, что уже взрослый мальчик».
«Не поймаешь. Конец связи».
Мизза радовалась тому, что боится.
В последние дни она все глубже и глубже погружалась в пучину серого безысходного отчаяния, такого же серого, как и мир, в котором теперь жила Бокува. Несколько раз Мизза заглядывала туда ночами – лишь для того, чтобы Бокува снова вышвыривала ее обратно в реальность, как выбрасывают за дверь нашкодившего щенка. В конце концов она перестала даже и пытаться… но серая мгла успела прочно поселиться в ее сердце. Она почти перестала есть. Аппетит пропал и не возвращался, и мир казался все более мертвым и пустынным. Ее эмоции постепенно затухали, и в конце концов равнодушие прочно