- Спасибо, сэр.
- Не стоит благодарности, мистер Плесхофф. Вы списаны и можете пускать корни. Придется пройти курс лечения от наркотической зависимости. Я поговорю с нашими юристами, может быть, им удастся что-то для вас сделать.
- Спасибо, сэр.
- Но вы можете сделать кое-что и для меня.
- Все, что в моих силах, сэр, - с жалобным рвением ответил Плесхофф.
- Буду с тобой откровенен... можно, мы перейдем на "ты"? До сегодняшнего дня я не считал наркоторговлю серьезной проблемой. Я полагал: туманить себе мозги или нет - личное дело каждого. Мне и в голову не приходило, что человек, занимающий серьезную ответственную должность, может... сесть на иглу. Это так называется?
- Но я не кололся, сэр. Я всего лишь раз покурил "траву мечтаний"... мне сказали, что она действует всего одну ночь.
- Кто именно сказал?
Лицо юноши окаменело.
- Не надо их впутывать. Это мои друзья, - пробормотал он.
- Ты хочешь сказать, что она - твой друг.
- Да, - кивнул молодой человек. - Я был так одинок, сэр. С тех пор, как мы с Шейлой решили расстаться. А потом здесь, в порту Дальнем, я встретился с девушкой. В парке. После полудня я отправился в увольнение и решил прогуляться. Знаете, как это бывает, сэр. Вы встречаете кого-нибудь, и внутри вас словно что-то вспыхивает. Она похожа на девушек, с которыми я встречался дома. Вы понимаете - более раскованные, чем местные, более открытые... иначе одеваются, иначе разговаривают. В тот вечер мы пошли поужинать в небольшой ресторанчик. Интимная обстановка. Свечи на столе и все такое. Меню на черной доске. Мне и в голову не приходило, что здесь существуют подобные места. Так мы провели наш первый вечер. Потом еще один, и еще. Мы... подружились. Наш корабль ходил в регулярные рейсы, но в Дальнем мы садились каждые три недели. Чуть больше, чуть меньше... Ну и однажды... он слабо усмехнулся, - это произошло. Разумеется, у нее были и другие приятели. Примерно одного с ней возраста. Она пригласила меня на вечеринку. Там была музыка, много выпивки, кое-что пожевать. Мы все время танцевали и разговаривали. Вы понимаете. А потом поднялся парень - хозяин вечеринки и сказал: "Всем тихо! Тишина в зале! У меня объявление!" В общем, сказал, что толкач с товаром наконец прибыл, и ворота в никуда открыты. Я сначала ничего не понял. Он тем временем начал раздавать фарфоровые трубки, такие длинные, изящные, а потом принес что-то вроде зеленоватого табака. "Что это?" спросил я у своей девушки. А она сказала: "Ты когда-нибудь курил травку? И только не говори после всего, что у нас было, что ты чурбан".
- Чурбан? - переспросил Граймс.
- Ну знаете, скучный тип, который придерживается строгих взглядов и соблюдает всякие условности - так они их называют. Конечно, я ответил, что я не чурбан. А она сказала: не верю, потому что ты ни разу не пробовал "траву мечтаний". Я слышал об этой траве, но как она выглядит, понятия не имел. Когда я учился на пилота в академии, двоих кадетов со старших курсов выгнали за курение травки. В регламенте трансгалактических клиперов было что-то такое - вроде ее даже проносить на корабль запрещается. Мне не слишком хотелось пробовать эту травку, и я ей напомни ч, что мы завтра взлетаем. "Завтра утром ты будешь чист, как стеклышко", - уверила она. И добавила, что полное удовольствие от нее можно получить, когда куришь с человеком, который тебе не безразличен. Если я не хочу курить с ней, она покурит с... неважно с кем. Знаете, как это бывает, сэр. Когда девушка скажет - и ты сотворишь такое, что прежде и в голову бы не пришло.
- Господи! Женщина соблазнила меня, и я пал, - продекламировал Граймс.
- Кто сказал это, сэр?
- Его звали Адам. Задолго до тебя и даже до меня. Продолжай.
- Ничего приятного не было, сэр. В смысле, когда я курил. Мы курили, передавая трубку друг другу. Мне казалось, я вдыхаю нечто от нее, а она - от меня. Мы дышали чем-то жидким, текучим, будто это был не дым. Теплая, сладкая, шелковая жидкость. Мы так и курили, и одновременно занимались... еще кое-чем, - Плесхофф густо покраснел. - И другие вокруг нас делали то же самое. Необязательно девушка с парнем. Девушки с девушками, и парни с парнями. Свет постепенно угасал и становился таким красноватым, как кровь. Но мне не было страшно. Было... тепло и... уютно. Раздавался звук, будто бьется сердце. Возможно, я слышал, как бьется мое собственное сердце, или ее сердце, или сердца всех нас. Мы были так близки, мы двое, и мы все. И...
А потом - оргазм. Вроде бы все как обычно, но... как бы сказать слова поточнее... Вы можете представить оргазм как взрыв, не просто вспышка, а взрыв? А потом я начал медленно, очень медленно падать в темноту. Глубокую бархатную теплую темноту...
- И что дальше?..
- А потом наступило утро. Почти все, кто был в комнате, проснулись. Наверно, это все выглядело отвратительно - голые люди спят вповалку на полу, рассвет только забрезжил... Но я не чувствовал никакого отвращения. Мне было хорошо как никогда, просто на удивление. И всем остальным тоже - понятия не имею, откуда я это знал, но это было так. Кто-то сварил кофе - я никогда раньше не пил такого вкусного кофе. Аромат такой, будто зерна только что обжарили. А сигаретой можно было наслаждаться, как самой лучшей сигарой. Мне очень хотелось остаться и позавтракать вместе с остальными, но нужно было возвращаться на корабль. Ведь мы должны были улетать. Итак, я вернулся на корабль. Я чувствовал себя восхитительно - я был на вершине мира, на вершине всех миров. У меня любое дело само собой ладилось.
- Включая проверку двигателя, - заметил Граймс.
Вдохновенное лицо Плесхоффа превратилось в каменную маску.
- Да, сэр. Двигатель. Я стоял на мостике в командном отсеке. И заметил, что инерционный двигатель уже на холостом ходу. И неожиданно мне в голову пришла идея. Почему бы не показать старому уроду... простите, сэр, я хотел сказать, что Старик - не единственный, кто способен управлять кораблем. Я знал, что он сидит в офисе Данбара, и решил сыграть с ним шутку: пусть увидит, как его драгоценный "Карибу" взлетит без него.
- Гхм... Отличная шутка, - проговорил Граймс. - Можешь считать себя счастливчиком: ты умудрился никого не убить и не покалечить. Гхм... У меня предложение: сообщи властям, как звали твою подружку, с которой ты пошел на эту несчастную вечеринку. Впрочем... местная розыскная служба сама с этим справится, я уверен. А вот настоящий виновник - это, несомненно, толкач. Если бы ты сказал, как его звали, то смог бы смягчить себе наказание.
- Я не могу, - грустно ответил Плесхофф. - А если и мог бы, то не сказал.
Граймс печально покачал головой.
- Не знаю, что тебе светит, когда выйдешь отсюда. Но за что бы ты ни взялся, советую побыстрее усвоить, что школьному кодексу чести не всегда стоит следовать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});