Читать интересную книгу Исповедь гипнотезера - Владимир Леви

Звери боятся человеческого взгляда, не зря боятся… Самого злобного пса можно усмирить, если поймать его взгляд и с абсолютной уверенностью двигаться прямо на него… Мне случалось так успокаивать разошедшихся злыдней; но трудно сказать, что же на них действует — взгляд или…

Еще неизвестно, насколько собака различает выражение человеческого лица. Собака редко фиксирует взгляд, для нее это нецелесообразно, она ведь преследователь движущегося. Если собака на что-то долго смотрит, то впадает в оцепенение — род гипноза, зафиксированный у некоторых пород в стойке. А вот кошки, животные-поджидатели, те могут смотреть долго, кота не пересмотришь. Кошки и на добычу, и друг на друга долго глядят, завороженно.

Мы опять подошли к физиономике.

Чем выше по эволюционной лестнице, чем ближе к человеку, тем больше сигнальное значение физиономии, тем тоньше различается выражение глаз. Уже в конце первого месяца жизни маленький гамадрильчик различает выражение физиономии своей мамаши, а если воспитывается людьми — то людей. Скорчите ему гримасу, покажите «морду лица» — испугается. В пять месяцев он уже знает, что смотреть на «морду лица» вожака нельзя. А что делает человеческий малыш, испугавшись или застеснявшись? Отводит глаза. Прячет лицо!

Младенец, как и обезьяныш, реагирует на физиономию уже с конца первого месяца жизни, пытается общаться и с куклами, если их физиономии достаточно напоминают человеческие. Нормальный малыш четырех месяцев ответит улыбкой на улыбку или доброе выражение и заплачет, если посмотреть на него строго. Это, конечно, чисто инстинктивная реакция. По моим наблюдениям, младенцу нравятся движения рта (он пытается им подражать) и не нравятся движения бровей и век. Если вы стояли у клетки макаки или шимпанзе и эти особы пытались вас напугать, вы поймете, в чем дело.

Мимика, особо глазная, играла в первобытном общении огромную роль. В нашем общении она оттеснена речью, смещена в безотчетное, но богатство ее сохраняется и живет. Мимическое обучение и тренировка идут всю жизнь, и уже трудно разобрать, что здесь врождено и инстинктивно и что — результат усвоения, передачи. Будет ли итальянец, выросший в Норвегии, оживленно жестикулировать? Представители взаимоудаленных культур при встрече первое время испытывают трудности в понимании мимики. У некоторых индейских племен в обычае полное подавление мимики, маскообразность. У японцев — загадочные ритуальные улыбки. Китайцы, глядя на европейских туристов, удивлялись, почему те все время сердятся: так они толковали поднятие бровей, европейский жест удивления. А белые миссионеры приходили в ужас от «черного смеха», которым некоторые племена Африки выражают свой гнев…

Когда мы разговариваем с кем-то в присутствии постороннего, то в моменты особенно эмоциональные, например, при смехе, бросаем взгляды в сторону этого присутствующего, словно приглашая его разделить наши чувства или проверяя, разделяет ли он их. А тот, поймав такой взгляд, обычно делает взглядом тот же ответный знак участия, какую-то неопределенную мину: мол, вижу и в общем одобряю, хоть и не знаю, что… Или, наоборот, старательно замыкается… Все это загадочно!

Вот вы случайно встретились с глазами напротив сидящего, задержались чуть дольше обычного — и уже на принцип, уже гляделки: а вот возьму и не отведу, а вот кто кого… Смотрим… Да, настоящий маленький психологический поединок, до крайности глупый, но исполненный тайного смысла. При победе — пустяковенькое, но торжество. Опытные тренеры учат боксеров: смотри сопернику прямо в глаза уже при рукопожатии, в бою не отводи глаз…

Смотреть друг на друга — значит выяснять отношения.

9. Закон наглости. Психология поединка

— Не люблю людей уверенных, — признался мне однажды человек математического ума, сильно чудаковатый, о котором решительно никогда невозможно сказать, уверен он или нет.

— Почему?

— Интегративно-транзитивная функция. — (Не ручаюсь за точность передачи этого математического ругательства.) — Парадоксальный минимакс. По достижении предела импонирование минимизируется, трансформируясь в максимум антипатии.

— Ты хочешь сказать, что самоуверенный нахал давит на твою психику?

— Не совсем. Я принимаю локальную уверенность, но отрицаю глобальную: у меня возникает маразм принципов.

— Теперь понимаю: ты просто самец с неустойчивым положением в иерархии стада…

Последовала беседа о животной социологии, об этих иерархиях и рангах, о чинопочитании, которое у всех (и у сверчков, и у коз, и у обезьян, и у амеб). Об Альфе, который клюет всех, ест первый и владеет всеми самками; о Бете, который клюет всех, кроме Альфы, и вплоть до Омеги, которого клюют все… О великом законе наглости: среди наглейших побеждает сильнейший, а среди сильнейших — наглейший. А также о том, что самый нахальный Альфа теряется, попадая в чужое стадо или на чужую территорию, и самый последний Омега становится Альфой в своем гнезде. О том, что коровы из одного стада, едва их разделят в хлеву на две группы, начинают вести себя как представители двух враждующих политических партий: «Мы-ы и они».

Самое любопытное здесь, конечно, — каким образом узнается ранг. У сверчков или ос вроде понятно: по числу щетинок или яйцевых трубочек, по песне. А у коров? У мышей? За что один хомяк уважает другого? Ведь далеко не всегда Альфой оказывается самый крупный и физически сильный.

По наглости?..

Об этом знаменитом опыте много писали, и я в том числе. Расхаживает по своей территории Альфа-макака, и подчиненные перед ним лебезят и снимают с него вошек, не смея взглянуть в глаза. Но вот через изящные вживленные электродики с помощью радиосигнала подается тормозной импульс в миндалевидное ядро мозга. В Альфе что-то меняется… Секунда… другая… И вот уже всем все ясно, и бунт — дело правое. Альфа искусан, исцарапан, оплеван, он уже ниже Омеги. Воцаряется Бета. Снова импульс — и Бета низвергнут, на троне Гамма, и так до последнего.

Но вот импульсы прекратились. Альфа опомнился, яростно вскакивает и все становится на свои места.

Мы не макаки, но…

Иерархия в детских группах устанавливается очень быстро, обходясь минимальным числом поединков. Вопрос, кто кого сильней, среди мальчишек всегда актуален, и самый сильный — это прежде всего самый смелый и непреклонный. Смещение вожаков происходит редко.

Но вот что важно: наряду с иерархией по доминированию в детских группах есть и другая — по симпатии. Положение каждого может быть охарактеризовано количеством выборов со стороны других (дружить или не дружить, сидеть вместе или нет — то, что последователи Морено называют социометрическим статусом). И здесь свои Альфы — «звезды» и Омеги — «отверженные». Альфы по симпатии могут быть Омегами по силе, и наоборот. (Соотношение того и другого еще не совсем ясно.)

Чем выше умственный уровень группы, тем более принцип симпатии вытесняет принцип силы, и уже в старших классах школ он обычно преобладает. Какие-то зачатки иерархии по симпатии, судя по всему, есть и у собак и у кошек. Определенно, некоторые из них, не отличающиеся с виду никакими достоинствами, ни силой, ни агрессивностью, оказываются более притягательными для своих сородичей — не корыстно и не сексуально, а просто так. С ними хотят дружить. Может быть, они сами излучают доброжелательство?..

В общении животных одного вида делаются ставки на разные принципы, ведутся разные игры.

Маленький молодой необстрелянный Бонапарт, приводивший в трепет матерых боевых генералов, на все 100 % использовал закон наглости. Хороший дрессировщик легко поймет, в чем тут дело, и, конечно, гипнотизер тоже. В нас прячется эмоциональная вычислительная машина. Эмоция доверяет эмоции.

Властные жесты и интонации, уверенность, агрессивные проявления — это ведь только видимость. Может быть, ткнуть его пальцем — и свалится! И невольное прогнозирование работает по элементарной логике: что видишь, то есть; как есть, так и будет. Ведет себя уверенно, значит, имеет основания. Значит, много раз уже побеждал или обладает секретным оружием… Если натиск так яростен, значит, сил много… Если такой сильный, то лучше не связываться…

Вся эта логика свернута в простую животную трусость, и все решают какие-то доли секунды. Степень агрессивности (трусости), уверенности (неуверенности) — и у противника и у себя оценивается мгновенно. У агрессивного в ответ на свирепость противника агрессивность подскакивает, у трусливого — падает… Но вот появляется молодец, против которого тот молодец — овца, и овца, против которой та овца — молодец. Настоящий молодец — тот, для которого отступление исключено, — но таких почти нет: отбор давил на них беспощадно, такие быстро убивали друг друга…

На этом зиждется психология поединка. Тактика деморализации, всевозможные приемы запугивания имеют целью создать у противника непроизвольный эмоциональный прогноз поражения, который, если прием удается вполне, руководит поведением.