Главное политическое управление РККА прислало летчиков-истребителей, окончивших Военно-политическую академию, на должности комиссаров истребительных полков и эскадрилий. Штаб ВВС присвоил нумерацию авиачастям особого назначения. Они подчинялись непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования.
Через три дня Супруна, Кабанова и меня вызвали в Кремль к И. В. Сталину (Примечательно, что, хотя в НИИ ВВС и НКАП создали шесть авиаполков и были определены их командиры, по «Кремлевскому журналу» только трое из них 28 июня были вызваны в Кремль и находились в кабинете вождя с 22.00 до 22.10. – А. О.)
– Как, формирование полков закончено? – сразу спросил И. В. Сталин.
Первым доложил подполковник С. П. Супрун: к вылету на фронт готова половина его полка, готовность остальных через сутки. Мы с полковником А. И. Кабановым доложили то же самое.
– Хорошо, – в раздумье сказал И. В. Сталин. – Куда вылетать и в какое время, получите приказ сегодня. Оставьте своих заместителей для завершения формирования. Сами с готовыми экипажами по получении приказа вылетайте в пункты назначения. Есть у вас вопросы?
– Есть, – заявил Степан Павлович. – Нельзя ли нам получить по самолету Ли-2 для переброски техсостава и боеприпасов. Истребительным полкам нужны также лидеры. Ведь мы, истребители, редко летаем по маршруту.
– Хорошо, – последовал ответ И. В. Сталина, – Ли-2 будут выделены каждому из полков, в ваше полное распоряжение. Лидеров для истребителей назначит товарищ Кабанов. Желаю успеха. (Скорее всего, это надо понимать так: разговор шел в кабинете Сталина, но не со Сталиным, а с Молотовым. Выделяются три самолета Ли-2, на которых три лучшие летчика-испытателя страны повезут делегацию Политбюро во главе с Молотовым в Сочи. Очевидно, в трех полках за них остаются заместители. – А. О.)
В НИИ ВВС возвращаемся молча. Каждый из нас прекрасно сознает, какая огромная ответственность легла на его плечи. И в который раз задает себе вопрос: что ждет мой полк завтра, там, на фронте… Ночью поступил приказ – полкам вылететь в пункты назначения 30 июня 1941 года в 17 часов (с. 162–164).
А. О.: На мой взгляд, полки улетели на фронт 30 июня, а три самолета Ли-2 с членами руководства страны во главе с Молотовым и Жуковым (представляющим НКО), а также их помощниками и адъютантами, вылетели в Сочи утром 29 июня. Интересно отметить, что из трех этих пилотов два впоследствии стали генерал-майорами авиации в один день – 4 февраля 1944 г, а C. Супрун погиб на следующий день после выступления Сталина по радио и в тот же день, когда был арестован генерал армии Павлов, то есть 4 июля 1941 г. Интересно также, что 23 июля 1941 г. в газете «Правда» был опубликован Указ Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г.: «За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с германской армией, дающих право на получение звания Героя Советского Союза, наградить Героя Советского Союза подполковника Супрун С. П. второй золотой медалью “Золотая Звезда”, соорудить бюст и установить на родине награжденного». Удивляют несколько моментов. Во-первых, формулировка Указа – не «За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками», а «За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с германской армией, дающих право на получение звания Героя Советского Союза». Из такой формулировки вполне может следовать, что это звание ему присваивается за выполнение важного правительственного задания в тылу, приравненное к геройским действиям в бою. Во-вторых, ни слова о том, что Супрун погиб, нет и слова «посмертно». Но согласно официальной версии его гибели (см. с. 860) еще 9 июля 1941 г. «в штаб дивизии (какой?) пришел крестьянин (фамилия?)», который принес его личные вещи – обгоревшие документы, звезду Героя, значок депутата Верховного Совета СССР и пистолет «ТТ». И погибшему в бою герою впервые в этой войне присваивают звание дважды Героя, но не за мужество и героизм, а за выполнение каких-то заданий, «дающих право». Это означает, что указать конкретно, за что он награжден, было нельзя. В-третьих, в повестках дня заседаний Политбюро отсутствует решение о награждении Супруна второй «Золотой Звездой» (первым за войну решением ПБ о присвоении звания Героя Советского Союза летчику с указанием его имени стало постановление П.34/277 от 26 июля 1941 г. о награждении капитана Н. Ф. Гастелло). И наконец, в-четвертых: «немецкая пропаганда объявила Супруна сдавшимся в плен». На основании чего, если он погиб при взрыве самолета, а остатки его документов и личные вещи «крестьянин» принес в «штаб дивизии», то есть падение и взрыв произошли на еще незанятой врагом территории? Если же он пропал без вести, как могли ему дать самую высокую награду? Почему, если место его падения и захоронения было известно еще с июля 1941 года, его останки были найдены лишь в июле 1960 г. его братом Федором? Невольно приходит на ум, что останки героя-разведчика Николая Кузнецова, погибшего в 1944 г., были обнаружены по ходатайству его брата Виктора в то же время и захоронены во Львове 27 июля 1960 г. Все эти неясности в сочетании с «запятнанной» биографией героя (в 1913–1924 гг. он жил в Канаде, куда эмигрировал в поисках работы его отец; во время службы в Бобруйске в начале 30-х годов из-за перелета в Польшу летчика из его звена Супрун был арестован и некоторое время находился в тюрьме; в 1938 г. он был исключен из партии за связь с «врагом народа» начальником ГлавПУРа Гамарником и через два дня восстановлен) и с его работой по обслуживанию полетов кремлевской верхушки могли стать причиной совсем другого варианта его гибели.
…Подполковник С. П. Супрун не был новичком в воздушных боях. В 1939 году он находился в Китае, возглавлял там группу истребителей-добровольцев, прикрывавшую важнейшие объекты страны от налетов японской авиации. В этих боях Степан Павлович обрел солидный опыт, научился сражаться не только днем, но и ночью. За успешное выполнение специальной командировки и личные боевые подвиги ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
И теперь, формируя свой добровольческий полк, С. П. Супрун весьма умело применял накопленный ранее организаторский опыт. Под его руководством все делалось быстро и четко. Обремененный множеством забот и хлопот, он еще умудрился продолжать испытательскую работу. Отчет о результатах облета истребителя Як-1 (модифицированный вариант) Супрун закончил словами: «Необходимо срочно запустить самолет в серию». Впоследствии Як-1 стал одним из лучших истребителей периода Великой Отечественной войны.
Не дождавшись полного укомплектования полка самолетами МиГ-3, Степан Павлович оставил в институте своего заместителя К. К. Коккинаки и 30 июня с первой и второй эскадрильями вылетел на Западный фронт. В тот же день он написал родителям в Сумы свое последнее письмо: «Дорогие родные! Сегодня улетаю на фронт защищать свою родину, свой народ. Подобрал себе замечательных летчиков-орлов! Приложу все силы, чтобы доказать фашистской сволочи, на что способны советские летчики. Вас прошу не беспокоиться. Целую всех. Степан».
Это письмо и по сей день хранится в Историческом музее в Москве.
Степан Павлович с честью сдержал свое обещание. Эскадрильи 401 иап приземлились на лесном аэродроме Зубово. Самолеты рассредоточились по стоянкам. Супрун приказал немедленно дозаправить машины. Почти тут же в воздухе появился немецкий разведчик. Степан Павлович мгновенно взлетел на «миге» и с первого же захода сбил вражеский самолет. Вскоре на его счету появился второй сбитый фашист.
На этом участке фронта, как, собственно, и на других, немецкие летчики вели себя нагло, поскольку летали почти безнаказанно. Истребители 401-го авиаполка в первые же дни отбили у них пристрастие к полетам над самой землей, загнали их на высоту.
Письмо родным, написанное С. П. Супруном перед вылетом на фронт
Человек необыкновенной храбрости, подполковник Супрун участвовал в каждом боевом вылете. И летчики всегда чувствовали его присутствие в воздухе. Между тем Степан Павлович никогда не подменял командиров эскадрилий.
Почти ежедневно Супрун лично сбивал по неприятельскому самолету. Однажды ему пришлось драться с четверкой, а в другой раз с шестеркой немецких истребителей.
До обидного короткой оказалась ратная жизнь Степана Павловича. Утром 4 июля 1941 года он в паре с лейтенантом Остаповым вылетел на разведку, затем дважды слетал на сопровождение бомбардировщиков. Перед четвертым вылетом подполковник Супрун подошел к инженерам эскадрильи по специальностям – Николаю Степановичу Павлову и Андрею Арсентьевичу Манучарову, пожал плечами и сокрушенно произнес: