Это было удушающе, ужасающе.
Я отчаянно искал Розу, но нигде ее не обнаружил. Что, если бы ее ранили, убили? Что, если Лайонел выследил ее и сжег ее маленькое тело дотла?
Лайонел был в своем праве защищать свою землю, он не будет наказан. Он был гребаным Верховным Советником, любой, кто вторгался сюда, брал свою жизнь в свои руки. Я знал это, но ни на секунду не сомневался в нас. Лайонел был законом. И если он захочет, то станет нашей смертью.
Вдруг слева от меня через территорию к деревьям метнулась фигура, и я вздрогнул. Я помчался в том направлении, адреналин бурлил в моей крови, и это было единственное, что заставляло меня идти вперед.
Я пронесся через лес, и Роза испуганно вскрикнула, оглянувшись через плечо, почувствовав, что ее кто-то преследует. Она выглядела так, словно собиралась сместиться, но потом поняла, кто это, быстро повернулась и бросилась ко мне в объятия. Я крепко обнял ее, пока она хныкала, отчаянно прижимаясь ко мне.
— Мы должны помочь ему, — полувсхлипывала она.
— Мы не можем, — задохнулся я, когда откуда-то с неба раздался еще один грохочущий рев.
Лайонел снова кружил, и нам нужно было убираться отсюда. Я ничего не мог сделать для своего брата, как бы больно мне от этого не было. Но я должен был вернуть Розу домой. Я должен был сдержать обещание Данте и обеспечить ее безопасность, как бы сильно мне ни хотелось вернуться и сразиться с каждым агентом ФБР, чтобы спасти Роари. Но было слишком поздно. Я ничего не мог сделать. Оставаться здесь означало только арест меня и Розы или еще хуже, если Лайонел найдет нас первым.
Я держал руку Розы в своей, пока мы бежали сквозь деревья так быстро, как только могли. Наше дыхание было единственным звуком между нами, когда мы добрались до ограждения, а затем рванули вдоль границы, охотясь за брешью, которую оставил Данте.
Где она, черт возьми, где она?
Наконец, мы нашли ее и проскочили через пролом в стене. Я достал звездную пыль из кармана, и мое сердце раскололось на мелкие кусочки из-за того, что я оставил брата позади. Моего единственного брата, мальчика, на которого я равнялся, восхищался, завидовал, ненавидел, любил. Он был моей семьей, независимо от того, какое глупое соперничество жило между нами, и оставить его здесь было сродни отрубанию конечности. Но какой у меня был выбор? Здесь было так много агентов ФБР, и если я попытаюсь помочь, то только приведу к тому, что нас всех поймают.
— Это моя вина, — всхлипнула Роза, и я покачал головой в знак отказа, притягивая ее к себе.
Не успел я бросить звездную пыль, как в периферийном пространстве мелькнуло движение, от которого у меня заколотилось сердце. Появилась Элис, держа на руках Данте, и опустила его рядом со мной со слезами на глазах.
— Мне так жаль, — Элис обняла меня, а Данте прижал руку к моему плечу.
— Нам нужно идти, брат, — серьезно сказал Данте, и я кивнул, подбрасывая над нами звездную пыль и всеми фибрами своего существа сосредоточившись на доме Данте.
Мы так облажались, и я не мог даже думать о том, что лежит за пределами этой звездной галактики, пока мы путешествовали по ней. Я должен был рассказать всем, что произошло, должен был сообщить эту ужасную новость. Мы потерпели неудачу. И мой брат расплатится за это.
32. Элис
Звезды пронеслись над нами по небу, и мы рухнули обратно на землю, когда наши ноги коснулись твердой земли, и я свалилась на задницу, не в силах удержать равновесие на своих шпильках, так как шок от того, что только что произошло, сбил меня с ног.
— Merde, — выругался Данте, когда Розали рухнула на землю, обхватив голову руками и всхлипывая.
— Это моя вина! — рыдала она. — Он последовал за мной в бассейн и использовал свою магию воды, чтобы вытащить меня, когда нас окружили агенты ФБР. Я сказала ему бежать, оставить меня там, но вместо того, чтобы защищаться, он окутал меня водяным пузырем и запустил меня через всю территорию, чтобы увести от них, спрятав меня в тени, когда я приземлилась. К тому времени, как я поняла, где нахожусь, они уже одолели его и надели на него наручники. Он был пойман из-за меня. Что теперь с ним будет?
Я смотрела между Данте и Леоном, надеясь, что у кого-то из них есть ответ на этот вопрос, и мое сердце стучало в груди так сильно, что стало больно. Лицо Леона было бледным, и он с такой силой запустил руку в свои длинные волосы, что я видела, как он дергает их за корни.
— Найты не попадаются, — пробормотал он, словно пытаясь отрицать, что это вообще произошло. От его одежды исходил резкий запах дыма, и мой пульс затрепетал от паники за него, когда я поняла, как чертовски близко он подошел к тому, чтобы быть сожженным заживо там, на улице, этим придурком со скальпелем.
— Мы должны что-то сделать, — сказала я, поднимаясь на ноги и обхватывая Леона руками за талию, прижимая его к себе, чтобы уверить себя, что с ним все в порядке. — Что обычно делает твоя семья, чтобы уберечь тебя от тюрьмы? Есть ли кто-то, кому мы можем позвонить, или откупиться, или…
— Нас не ловят, — снова прорычал он, как будто думал, что я не услышала, когда он сказал это в первый раз. Но я предположила, что он имел в виду не то, что этого никогда не случалось.
— Никогда? — переспросила я, чтобы убедиться.
— Нет. Ни разу. Ни разу за всю историю нашей семьи, зарабатывающей на жизнь воровством. С тех пор как моя прапрабабушка сделала нас самыми известными ворами в Солярии, украв бесценные артефакты из Дворца Душ почти двести лет назад. Это не… это не может… отец просто взбесится, — он покачал головой в неверии, словно не мог принять то, что только что произошло, и мне тоже было трудно в это поверить.
Роари был настолько уверенным и собранным, что мысль о том, что его увезут в какую-то камеру, не укладывалась у меня в голове. Я знала, что то, чем он и его семья зарабатывают на жизнь, незаконно, но почему-то мысль о том, что кого-то из них поймают и посадят за это, даже не приходила мне в голову.
— Мы можем это исправить, — решительно повторила я, словно сказанное с достаточной убежденностью могло