А когда лейтенант Азаров в сопровождении связного ушел в разведотдел, капитан Трошин, с сомнением покачан головой, сказал:
– Трудно даже представить себе, как Азаров с этим справится. Мост через Бурную тщательно охраняется. Да и подступы к нему затруднены. Хоть вы, товарищ майор, и верите в вашего Азарова как в человека, которому все посильно, боюсь, что на сей раз едва ли ему это удастся. А если бы удалось, я лично считал бы это настоящим чудом.
– Ну, а я, в отличие от вас, – усмехнулся Огинский, – не верю ни в какие чудеса, но не сомневаюсь, однако, что Азаров совершит этот подвиг.
ТРЕВОГА МАЙОРА ВЕЙЦЗЕККЕРА
На третий день после благополучного перехода «Стецюка» через линию фронта, майор Вейцзеккер, ежедневно наблюдавший теперь за ходом строительства железнодорожной ветки, спросил Дыбина:
– А не надул ли нас с вами этот Стецюк?
– Не понимаю вас, господин майор…
– Не перешел ли на сторону русских?
– С его-то грехами?
– Мог ведь и скрыть их от чекистов.
– Не могу я этому поверить… Дядя его лютой ненавистью ненавидел Советскую власть…
– Так то дядя!
– И Тимофей, видать, в него пошел. Аж зубами скрипел, как только кто-нибудь заводил речь о Красной Армии. А что, нет разве от него никаких вестей?
– Все еще молчит. Мост, который мы ему поручили уничтожить, по данным нашей аэрофотосъемки, пока невредим.
– А вы ему сколько дней на задание дали?
– Неделю.
– Значит, трудно ему там. Никак подобраться к объекту не может…
– А почему рация его молчит?
– Повреждена, может быть, или боится, что запеленгуют.
На следующий день майор Вейцзеккер сообщает Дыбину:
– Наконец-то подал весточку наш Стецюк. Радирует, что и в самом деле подобраться к мосту нет никакой возможности. А ведь я надеялся, что он человек находчивый…
А еще через день приходит от. «Стецюка» новая радиограмма:
«По-прежнему сложная обстановка. Но появилась надежда, что задание будет выполнено не позднее седьмого дня».
«Хоть и не очень ясно, но обнадеживающе», – невесело размышляет Вейцзеккер. Ему уже досталось от начальства за этот эксперимент, придуманный им лично.
Рано утром, на седьмой день после ухода «Стецюка», через фронтовую разведку становится известно, что ночью в русском тылу был слышен сильный взрыв. Шел он со стороны того шоссе, на котором находился мост, подлежащий взрыву. А два часа спустя разведывательный «фоккевульф» доставил начальнику тыла группы армий «Центр» аэрофотоснимки, на которых отчетливо был виден взорванный мост и пробки на шоссе по обе стороны от него.
– Ну и слава богу! – радуется майор Вейцзеккер. – Не подвел нас Стецюк.
Узнав эту новость, облегченно вздыхает и начальник овражковской полиции, осеняя себя крестным знамением.
АЗАРОВ ЗАВОЁВЫВАЕТ ВСЁ БОЛЬШЕЕ ДОВЕРИЕ
Похоже, что Вейцзеккер доволен Стецюком-Азаровым, но Азаров не успокаивает себя этим. Он по-прежнему настороже: от Вейцзеккера всего можно ожидать. Они сидят в машине майора, выехавшего из Овражкова на строительство железнодорожной ветки, и Вейцзеккер информирует Азарова о событиях, происшедших в его отсутствие.
– Мы тут тоже не теряли даром времени. Нужный нам участок ветки почти готов. Пришлось для этого разогнать бездельников, которых навербовал Дыбин.
– А вы не думаете, что он…
– Нет, этого я не думаю. Он просто бездарен в делах такого рода, но вполне благонадежен. Его обязанности я ограничил теперь только охраной участка строительства. Начальником школы диверсантов немецкое командование утвердило вас. Поздравляю с оказанным вам высоким доверием, господин Стецюк!
Он пожимает руку Азарову и продолжает:
– Со всеми, кто работает сейчас на строительстве ветки, я беседовал лично. Полагаю, что некоторые из них могут быть зачислены в вашу школу. Но вы проверьте каждого из них еще раз. На меня очень хорошее впечатление произвел бывший паровозный машинист Дерюгин. С него и начните. Думаю даже, что он мог бы стать вашим помощником.
– Можно ли, однако, так сразу ему довериться?…
– Если я сказал, что он произведена меня хорошее впечатление, то не по внешнему же виду!
– Понимаю, господин майор.
– Он не местный житель. Я его из Дубков привез. Он там на восстановительных работах после крушения двух воинских эшелонов отличился. И документы у него в полном порядке. Есть даже рекомендация немецкой военной администрации. Перед самой войной отбыл несколько лет в лагерях за политическую неблагонадежность.
«Кто же это такой? – тревожно думает Азаров. – Неужели какой-нибудь предатель вроде Куличева или Дыбина? Да, скорее всего… А нашим, видно, так и не удалось никого на эту стройку забросить…»
– В лесу, неподалеку от ветки, уже сооружается барак для школы, – продолжает Вейцзеккер. – Готовим для нее необходимое оборудование. Завозим взрыватели и замыкатели в соответствии с вашей заявкой.
– А взрывчатку?
– Привезут сегодня или завтра вместе с бикфордовым и детонирующим шнурами, которые вы почему-то не заказали. Они не понадобятся вам разве?
– Я вообще многого еще не заказал. Это была лишь предварительная заявка. А как с подвижным составом?
_ Как только примкнем нашу ветку к магистрали, нам подадут вагоны. Пассажирский и несколько товарных.
– Без паровоза?
– Пока без паровоза, хотя я понимаю, как вам важно иметь паровоз. С паровозами сейчас вообще трудно. Вы ведь знаете, что главным образом именно их партизаны выводят из строя.
– Вот поэтому-то и нам…
– Я уже сказал, что понимаю, как вам важно иметь паровоз, – снова повышает голос Вейцзеккер, – но пока будет лишь мотовоз! Паровоз получим позже.
Машина Вейцзеккера останавливается у пассажирской платформы строящейся ветки, и дежурный полицейский спешит к майору с докладом.
– Дерюгина ко мне! – приказывает Вейцзеккер.
– Слушаюсь, господин майор!
Из толпы рабочих выходит худощавый, чуть выше среднего роста мужчина, обросший густой рыжеватой бородой, и Азаров с удивлением и радостью узнает в нем майора Нефедова.
– Вот познакомьтесь с господином Стецюком, – говорит «Дерюгину» Вейцзеккер, кивая на Азарова. – И доложите ему, как тут дела. А я пройдусь по трассе.
– Дерюгин, – представляется Нефедов Азарову, слегка наклонив голову. – Машинист. Водил товарные паровозы: «Э», «ФД», «СО».
Возле Азарова и Нефедова никого теперь нет, но они не меняют ни тона, ни темы разговора. Лица их по-прежнему строго официальны. Если кто-нибудь и наблюдает за ними, ни за что не догадается, что они знакомы друг с другом.
– На какой дороге работали до войны? – продолжает расспрашивать Азаров.
– На Курской, в депо станции Тула.
«Он действительно там работал, – вспоминает Азаров, – но не машинистом, а инженером технического отдела. Даже, кажется, главным инженером… Паровоз, значит, должен знать не хуже любого машиниста…»
– Ну, а в армии служили?
– Два года срочной службы в железнодорожных войсках в довоенные годы.
– Звание?
– Младший лейтенант.
– С минированием знакомы?
– Имею представление.
– Майор Вейцзеккер проверял ваши документы?
– Так точно.
– Ну ладно, с этим всё пока. А как тут идут дела? – кивает Азаров на насыпь железной дороги. – Вас майор Вейцзеккер прорабом, кажется, назначил?
– Так точно. Дела тут идут неплохо. Еще два дня, и ветка будет готова.
– А цель ее сооружения вам известна?
– Никак нет.
– Узнаете в свое время, а пока вы свободны.
Присмотревшись к работающим на трассе, Азаров замечает еще одного знакомого. Но чтобы не ошибиться, подходит к нему поближе. Ну да, вне всяких сомнений, это старший лейтенант Лукошко! Молодцы партизаны, сумели и его устроить на стройку, А может быть, и еще кого-нибудь?…