Читать интересную книгу Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

— О нет, господин Аварий! — покачал головой собеседник, и дождавшись, когда рабыня выставит на стол заказанный кувшин, разлили по чашам вино. — Её действительно собирались казнить за святотатство, но приговорили только к двум месяцам служения в храме Рибилы. У госпожи Юлисы и в самом деле внезапно отыскался весьма искусный адвокат. Некто Олкад Ротан Велус, служивший писцом на одном из рудников. Всё так и есть. Только она умолчала о том, что состояла с ним в весьма близких отношениях.

Победно усмехнувшись, рассказчик сделал могучий глоток.

— Она рассчиталась с ним за защиту на суде тем, что невозможно отнять у женщины. Своим телом. Госпожа Юлиса стала любовницей Ротана. За время своего пребывания в святилище богини Луны она написала ему четыре весьма откровенных письма. Пресветлая Диола зажгла в сердце писца столь сильную страсть к госпоже Юлисе, что он даже не потрудился их как следует спрятать. Наверное, часто перечитывал вечерами…

Мужчина усмехнулся.

— Поэтому люди господина Авария легко их отыскали в его квартире. Но когда вернулись в Радл, оказалось, что письма уже никому не нужны. Самозванку, хвала богам, разоблачили, а господин Аварий, заболев, потерял к бывшей невесте всякий интерес. Скорее всего, ему уже недолго осталось пребывать в мире живых. Тогда-то эти письма и попали ко мне, а сейчас я предлагаю вам их выкупить.

— Мне-то они зачем? — нервно рассмеялся царедворец.

— Но вы же заботитесь о самочувствии её величества, — вкрадчиво напомнил вымогатель. — А если она желает сохранить хотя бы остатки репутации своего младшего сына, то не откажется заплатить за это весьма скромную сумму.

— Сколько? — не стал пускаться в бесконечные рассуждения лекарь.

— Сущая безделица, — пренебрежительно махнул рукой собеседник. — Я не желаю вводить государыню в обременительные траты, а хочу лишь вернуть свои деньги. Всего тысяча золотых, и никто никогда не узнает, что его высочество принц Вилит влюбился не просто в самозванку, а в падшую женщину, готовую отдаться первому встречному.

— Тысяча империалов за четыре куска папируса — это большие деньги, — возразил врачеватель. — Неизвестно ещё, существуют ли они на самом деле, и насколько… не сдержано их содержание.

— Я знал, что вы захотите в этом убедиться, и взял с собой оно из них, — радушно улыбаясь, неизвестный отвязал от пояса большой кошель и извлёк из него изрядно помятый свиток. — Ознакомьтесь. Можете даже показать её величеству. Уверен, прочитав то, что здесь написано, она станет гораздо сговорчивее.

Царедворец почувствовал, как от этих слов, произнесённых откровенно издевательским тоном, захотелось схватить миску и разбить её о самодовольную физиономию вымогателя.

Поняв его настроение, тот сердито нахмурился.

— Имейте в виду, господин Акций, что долго я ждать не намерен. Если через три дня здесь же в это время вы не заплатите тысячу золотых, клянусь Семрегом, мне придётся искать другого покупателя. И будьте уверены, я его найду! Прощайте.

Криво усмехнувшись, он поднялся и направился к спешившей ему навстречу подавальщице. Проследив, как неизвестный расплачивается с рабыней, и не ответив на его короткий издевательский поклон, охранитель здоровья императрицы развернул норовивший скорчиться листок.

"Почерк, несомненно, женский, — машинально отметил он про себя. — Хотя и не очень аккуратный. Видно, учитель мало занимался с ней каллиграфией".

Однако, по мере того, как лекарь вчитывался в текст, посторонние мысли начисто вымело из головы, и он с возрастающим сожалением признавал правоту вымогателя. Так могла писать только любовница, причём та, которую связывает с мужчиной не столько страсть, сколько какие-то более прозаические отношения.

"Хвала богам, нежных чувств к Ротану она не испытывает, — сделал ещё один вывод врачеватель. — Юлиса нуждалась в адвокате, и она хотела, чтобы этот писец защищал её на суде. А мерзавец просто воспользовался безвыходным положением девушки и потребовал за помощь постыдную плату".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вспомнив свою первую встречу с племянницей регистора Трениума, её скандальное выступление в Сенате и убийство людокрадов на имперской дороге, царедворец подумал, что она ни на чём не остановится, спасая свою жизнь, в том числе станет чьей-то любовницей.

В глубине души Акций не осуждал госпожу Юлису за подобный поступок, но понимал, что в глазах всех жителей Радла: от аристократов до мелких лавочников, она будет безнравственной падшей женщиной, навсегда запятнавшей свою честь и славный род младших лотийских Юлисов.

Более того, охранитель здоровья государыни не брался предугадать, как Вилит отнесётся к тому, что под угрозой смерти его возлюбленная отдалась другому мужчине? Возможно, ему лучше об этом не знать?

Свернув папирус, лекарь убрал его в кошель, позвал с любопытством таращившегося на него Самиса, и расплатившись за обед, вышел из трактира.

После неприятного разговора с шантажистом и чтения послания госпожи Юлисы врачевателю уже не хотелось пускаться на поиски жонглёров. Но пересилив себя, он всё же направился на форум, надеясь встретить кого-нибудь из них там.

Вот только мысли царедворца упрямо вертелись вокруг злополучного письма. Та лёгкость, с какой неизвестный передал ему папирус, более чем наглядно демонстрировало то, что содержание остальных так же способно очень сильно скомпрометировать госпожу Юлису.

Однако тысяча империалов — совершенно неподъёмная сумма для скромного охранителя здоровья. Значит, придётся обращаться к императрице.

Лекарь досадливо поморщился.

Он уже и так вынудил свою возлюбленную пациентку сильно потратиться, заплатив пять тысяч золотых за путешествие в Канакерн с целью оправдания госпожи Юлисы. И вот опять придётся платить. Причём чем скорее — тем лучше, ибо если эти письма попадут к врагам законной супруги Константа Великого, то все усилия по восстановлению доброго имени внучки оклеветанного сенатора Госпула Юлиса Лура окажутся тщетными. Император ни за что не даст согласия на брак своего отпрыска со столь аморальной особой.

И вновь врачеватель задавал себе вопрос: говорить ли Вилиту о мимолётной связи его возлюбленной или нет?

Принц молод, горяч, и его так же, как других юношей из аристократических семей, учили строго относиться к невинности своей невесты.

Что, если он вдруг откажется жениться на госпоже Юлисе?

Эта простая мысль так поразила царедворца, что задумавшись, он врезался в полную пожилую женщину с большой, квадратной корзиной.

Судя по прикрывавшей голову накидке и отсутствию таблички или ошейника, охранитель здоровья государыни едва не сбил с ног почтенную горожанку. Поэтому, пробормотав положенные извинения, он коротко поклонился, и обойдя возмущённо пыхтевшую особу, собиравшую рассыпавшиеся по мостовой луковицы, поспешил к форуму.

Как бы не поступил Вилит, компрометирующие письма необходимо вернуть, следовательно, неприятного разговора с императрицей избежать не удастся. А вот посещение Цветочного дворца жонглёрами лучше отложить дней на пять, чтобы её величество успела немного прийти в себя от очередной неприятности. Но договориться о выступлении можно уже сегодня. Зря, что ли, он выбрался в город?

Однако первым на форуме лекарь встретил не артистов, а другого своего знакомого.

— Господин Акций! — широко улыбнулся невысокий сухощавый мужчина в коротком синем плаще поверх щеголеватой оранжевой туники из дорогой келлуанской ткани. — Как я рад вас видеть! Вы так давно не появлялись в бане, что я даже испугался: уж не случилось ли чего?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он кивнул на стоявшего чуть позади хозяина Самиса с корзиной в руках.

— За штучками для ваших зелий приходили?

— Есть вещи, которые мужчина просто обязан покупать сам, господин Барк, — важно заявил эскулап. — Для купца — это товары, для воина — доспехи и оружие, а для нас — лекарственные средства.

— Ваше искусство врачевания известно всему Радлу, господин Акций, — польстил собеседник, но его лицо тут же приобрело озабоченное выражение. — Неужели её величество плохо себя чувствует?