– Да, мера довольно крутая, – самодовольно улыбнулся Демошарэс. – Подумать только, лет пятьдесят назад от такого указа возмутилось бы все дворянство страны, а ныне, сами видите, пошуметь пошумели, но за дело не взялись. Ни один не пошевелился!
– Вот тут-то вы и ошибаетесь. – Де Брагелонн понизил голос. – Если в Париже не шевелятся, то в провинции понемногу раскачиваются.
Де Муши оживился:
– Ба! Есть сведения?
– Пока еще нет, но жду с минуты на минуту.
– А откуда?
– С Луары!
– У вас там есть осведомители?
– Есть только один, но основательный.
– Только один! Это ненадежно!
– Но лучше иметь одного хорошего и хорошо ему платить, нежели оплачивать двадцать туполобых мошенников.
– Но кто вам ручается за него?
– Во-первых, его голова, а потом – его немалые прежние заслуги.
– Все равно это рискованно, – повторил Демошарэс.
Мэтр Арпион, только что вошедший в комнату, подошел к своему начальнику и что-то прошептал ему на ухо.
Де Брагелонн возликовал:
– Вот, вот, оно самое! Арпион, немедленно ведите сюда Линьера!
Арпион поклонился и вышел.
– Вот об этом Линьере я и говорил вам, – сказал Брагелонн, потирая руки. – Вы его сейчас услышите! Он только что приехал из Нанта. У нас с вами нет секретов друг от друга, так что я буду рад вам доказать, что мой способ лучше всякого другого.
Мэтр Арпион впустил господина Линьера.
Это был маленький, тщедушный чернявый человечек, с которым мы уже встречались на собрании протестантов в доме на площади Мобер, тот самый, что потрясал республиканской медалью и говорил о подкошенных лилиях и низложенных монархах.
XVIII. Шпион
Линьер, войдя в кабинет, сначала бросил холодный и недоверчивый взгляд на Демошарэса, потом поклонился господину де Брагелонну и застыл на месте, ожидая вопросов.
– Рад вас видеть, господин Линьер, – так начал де Брагелонн. – В присутствии Великого инквизитора вы можете говорить без всякой опаски.
– О, конечно! – воскликнул Линьер. – Если бы я знал, что стою перед достославным Демошарэсом, я бы не выказал никакого колебания.
Тонкая лесть шпиона была принята де Муши, он одобрительно кивнул головой и произнес:
– Прекрасно!
– Итак, рассказывайте, господин Линьер! И поскорей! – приказал начальник полиции.
– Разве вам еще неизвестно, что случилось на предпоследнем собрании протестантов в Ла Фержэ? – осторожно спросил Линьер.
– Я кое-что слышал, но не знаю подробностей, – отозвался Демошарэс.
– Тогда, если позволите, я изложу в двух словах все, что мне удалось разузнать о важных событиях за последние дни.
Господин де Брагелонн поощрительно кивнул. Эта маленькая непредвиденная задержка хотя и тормозила собственное его нетерпение, в то же время давала ему возможность блеснуть перед Великим инквизитором редкими способностями, а также и необычным красноречием своего агента.
Линьер же, понимая, что держит своеобразный экзамен, постарался быть на высоте и был действительно великолепен. Он сказал:
– Первое собрание в Ла Фержэ особенной важности не представляло. Говорили по большей части сущую чепуху, и, когда я предложил низложить его величество и установить конституцию на манер швейцарских кантонов, мне в ответ раздавалась оскорбительная брань. Единственное, до чего договорились, так это обратиться к королю с просьбой прекратить гонения на протестантов, дать отставку Гизам, поставить министрами принцев крови и немедленно созвать Генеральные штаты! Простая петиция – жалкий результат! Затем стали намечать руководителей. Пока речь шла о второстепенных вожаках на отдельных участках, все шло гладко. Затруднения возникли лишь тогда, когда нужно было выбрать руководителя всего заговора. Господин Колиньи и принц Конде прислали сказать, что отказываются от опасной чести, которую им предлагают. По их мнению, лучше использовать для этой цели менее знатного гугенота. Тогда, видите ли, легче будет придать всей этой затее характер народного движения! Хорошенький предлог для глупцов! Но для них этого было достаточно, и после долгих препирательств они наконец выбрали Ла Реноди.
– Ла Реноди! – повторил Демошарэс. – Он действительно один из ярых вожаков этих изуверов! Я его знаю, он человек крепкий и решительный.
– Так вот он-то и будет Катилиной![65]
– Ну-ну, вы несколько преувеличиваете! – усмехнулся де Брагелонн.
– Вот увидите, как я преувеличиваю, – ответил шпион. – Теперь перейдем ко второму собранию, что имело место в Нанте пятого февраля.
– Ага! – одновременно вскрикнули Демошарэс и Брагелонн и с жадным любопытством придвинулись к Линьеру.
– На этот раз дело не ограничилось разговорами, – с важным видом заявил Линьер. – Теперь слушайте. Но, может быть, опустить подробности и сразу перейти к выводам?
Негодяй хотел всецело овладеть вниманием этих двух высокопоставленных особ и нарочно медлил.
– Факты, факты! – нетерпеливо выкрикнул начальник полиции.
– Вот они. После нескольких малоинтересных выступлений взял слово Ла Реноди и сказал следующее: «В прошлом году, когда королева шотландская повелела предать священнослужителей суду в Стерлинге, все прихожане поехали вслед за ними в этот город; несмотря на то что они были совершенно безоружны, их грозный марш испугал правительницу, и она отменила суд. Я предлагаю сделать то же самое и во Франции! Все верующие пусть направятся в Блуа, где пребывает король, и представят ему петицию, в которой они просят отменить эдикты о гонениях и разрешить свободу вероисповедания…»
– Все одно и то же! – разочарованно прервал его Демошарэс. – Почтительно-благочестивые изъявления, от которых уже тошнит! Петиция! Возражения! И это устрашающие новости, которые вы нам обещали, мэтр Линьер?
– Погодите, погодите, – осклабился Линьер. – Вы сами понимаете, что эти безобидные предложения Ла Реноди возмутили меня не меньше, а пожалуй, и больше, чем вас. «Чего можно добиться такими ничтожными начинаниями?» – спросил я его. Прочие еретики высказывались в таком же духе. Тогда Ла Реноди пришел в экстаз, раскрыл свои карты и разъяснил гугенотам, какой дерзкий план сокрыт под видимостью смиренных предложений.
– Посмотрим, что за план, – заметил Демошарэс тоном человека, который заранее ничему не удивляется.
– Полагаю, он стоит того, чтоб его пресечь! – ответил Линьер. – Толпа жалких и безоружных просителей отвлечет внимание короля, а в это время пятьсот всадников и тысяча пеших знатных еретиков под командой тридцати лучших военачальников обложат со всех сторон дороги к Блуа, ворвутся в город, похитят короля, королеву-мать и герцога де Гиза, предадут их суду, а власть передадут в руки принцев крови, с тем чтобы предложить Генеральным штатам определить подходящую форму правления… Вот вам и заговор, господа! Что вы скажете о нем?