Читать интересную книгу "Дикарка для ректора Высшей академии ведьм (СИ) - Алиса Линд"

оградить мир от себя.

Мы уже на втором этаже, я подвожу её к гостевой спальне. Анис смотрит в пол, плечи сгорбились, идет как на убой.

— Ну зачем я вам? — всхлипывает.

Эх. Узнаю, когда отвечу на вопрос, который я пока не задал. Это больше, чем просто желание трахнуть. Есть что-то ещё, но что, я пока сам не понял.

— Ты начинаешь проявлять чудеса непонятливости, — придвигаюсь к ней вплотную и, притеснив к стене, провожу пальцами по щеке, на грани грубости стискиваю волосы в кулаке. — Нравишься. Хочу. Возьму.

Ощущаю, как начинаю возбуждаться от мыслей о том, что я однажды присвою себе эту ведьму. Нет, надо сейчас же отправлять её спать, иначе плакали все мои планы повременить с сексом.

— Иди спать, — открываю ей дверь, она проскальзывает в комнату, а я захожу следом. — Раздевайся и залезай в кровать, а я посмотрю.

Анис мнется и не хочет раздеваться. Боги, какая упертая и непослушная девчонка! Взрывает меня.

— Сейчас же, Анис! — чуть повышаю голос для весомости. — Иначе я сам раздену тебя. Но тогда не ручаюсь, что ты скоро уснешь!

Руки Анис, словно против её воли, тянутся к кофте. Она начинает снимать с себя одежду. Отводит взгляд, смотрит куда угодно, только не на меня. Оставшись в футболке и трусиках, забирается в кровать.

Подхожу и поправляю подушку у неё под головой, подтыкаю одеяло, как заботливый родитель. Демонстрирую расположение.

— Ты будешь беспрекословно выполнять мои приказы, и мы не будем ругаться, — мурлычу себе под нос. — Тебе понравится тут, просто потерпи немного.

Анис ничего не отвечает, а я выхожу в коридор. Нарочно не запираю её комнату, хотя и могу. Нет. Мне нужно, чтобы Анис выбрала подчинение по своей воле. И, к сожалению, пока этого приходится добиваться через страх.

Марсела встречает меня у моей спальни.

— Шу волнуется, — заявляет она. — Ваша гостья больше не попытается сбежать?

— Не попытается, — заверяю, хотя допускаю тысячную долю процента вероятности, что могу ошибаться. — Пусть Шу идет отдыхать. А потом стеречь не понадобится.

На этом я наконец иду спать. Этот день меня утомил и вымотал. А понедельник уже послезавтра. Пожалуй, шопингом для Анис займется Марсела, а мы с моей неофиткой отправимся туда, где можно как следует восстановить силы.

17

Анис

Теодор наконец уходит, и я наконец могу выдохнуть. Он пугает меня до дрожи. И сейчас меня от него спасает только амулет. А потом… Потом он ведь сможет наложить на меня паралич, отобрать подвижность ног, например. Держать в таком состоянии сколько ему заблагорассудится. Создать себе инвалида, которому нужен особый уход, особенно в реалиях двухэтажного дома, и со всей страстью оказывать этот самый уход.

Мне очень нужно избавиться от его гнета, сбросить цепи и сбежать. Но пока я слишком для этого слаба. А значит, нужно принять наконец правила игры и дождаться удобного момента. Сейчас слишком рано.

На этой нерадужной мысли я проваливаюсь в сон. А будит меня женский голос:

— Мисс Мэтьюс, просыпайтесь, — ласково так звучит.

Будто мама зовет, только мама не стала бы называть меня мисс и по фамилии. Открываю глаза — служанка Теодора. Сейчас я могу лучше её рассмотреть. Худая, но фигуристая высокая женщина с грубоватыми чертами лица, размашистыми бровями и внимательными глазами. Ей на вид лет сорок, но мне сдается, она ведьма, реальный возраст так не определишь.

— Прошу вас, поднимайтесь, — на строгом лице появляется тень беспокойства, темные брови хмурятся. — Мистер Грант уже ждет вас к завтраку.

— А который час? — у меня чувство, что сейчас дикая рань, я жутко не выспалась.

— Восемь утра, — воркует женщина. — Пожалуйста, давайте я помогу вам одеться.

Откуда в ней такое невероятное рвение скорее сопроводить меня к своему нанимателю? Боится праведного гнева? Или просто следует приказу?

— Я сама оденусь. Скажите мистеру Гранту, что я спущусь через пять минут, — выползаю из-под одеяла и принимаюсь надевать брюки. Служанка кивает и уходит.

Перебарываю невероятно сильное желание улечься обратно в постель — теперь, когда она передаст Теодору мои слова, не хочется её подставлять.

Спускаюсь к столу не причесавшись и даже не умывшись. Не знаю, где тут ванная, а в моей комнате нет собственной.

— Похоже, твоя привычка жить в коробке неискоренима, — язвительно цедит Теодор. — Марсела, проводите, пожалуйста, нашу гостью в ванную на первом этаже, пусть она приведет себя в порядок.

Фыркаю, но позволяю служанке показать куда идти. Помпезно оформленная ванная комната на первом этаже с шикарнейшим черным матовым кафелем, по которому, переплетаясь, тянется темно-серый орнамент. Подхожу к зеркалу, куда указывает Марсела, она ведет рукой вдоль полочки рядом, где стоит стакан с новой зубной щеткой, лежит расческа, а чуть ниже прячется косметичка. Открываю — в ней лежит всего понемногу и небольшими тюбиками, больше похожими на пробники.

— Вы сможете обзавестись своей косметикой, — сдержанно произносит служанка из-за спины. — Это гостевой вариант.

Киваю, умываюсь, наношу тушь и возвращаюсь в столовую.

Теодор встречает меня сдержанной улыбкой одними уголками губ.

— Так-то лучше, — произносит мурлыкающим тоном. — Завтракай. Планы поменялись, мы отправимся в поездку.

Марсела ставит передо мной тарелку с аппетитно поджаренной яичницей, посыпанной зеленью, рядом лежит несколько ломтиков чего-то желто-зеленого, похожего на пластилин, а ещё порезанный помидор и огурец.

— Что это? — спрашиваю у неё.

Мне и правда интересно, что это за странная субстанция, но ещё мне хочется демонстративно проигнорировать слова Теодора.

— Авокадо, мисс Мэтьюс, — отвечает Марсела и отплывает от стола, шелестя длинным черным платьем.

— Аво… что? — тыкаю субстанцию вилкой, и она оставляет на гладких срезах выбоены, как от гвоздей.

Пробую. Странный вкус, но приятный. Я даже не знала об этом… фрукте? Или овоще?

— Откуда ты такая дикая, что даже не знаешь, что такое авокадо? — насмешливо спрашивает Теодор.

— Там, где я жила раньше, кормили далеко не так красиво, мистер Грант, — отвечаю не глядя на него.

Яичница такая красивая, что не хочется её разрушать. Правильно, наверное, взять нож? Их тут аж два, оба тупые, столовые, но один немного изогнутый, как скребок. Начерта столько посуды на стол класть? Беру-таки большой нож. Гадство! Как это вообще делается? У нас в детдоме ножей не было, чтобы ученики не сделали заточку и не прикончили кого-нибудь. Люди злые создания, особенно когда маленькие.

Щеки стремительно краснеют. Пытаюсь отрезать кусок, но у меня ничего не получается, даром, что яичница тонкая и мягкая. В левой руке гладкая рукоять ножа скользит, я так скорее отломаю, а не отрежу кусок.

Со стороны Теодора раздается многозначительное покашливание. Поднимаю