вися вниз головой. Никогда не думала, что чьи-либо губы могут быть такими вкусными. В этот момент я почувствовала, что падаю. Серебряный Дождь поймал меня, поставил на землю и быстро освободил от пут. После чего развернулся и собрался уходить.
— Подожди.
— Да? — он замер, не оборачиваясь.
— Помоги мне его освободить, — указала я на съёжившегося на земле зверька.
Это и вправду оказался лис. Лисёнок. Многохвостый. Освобожденный, он, хромая, пошёл за нами. Когда я взяла малыша на руки, он не сопротивлялся. А вдруг он захочет остаться? Будет у меня собственный лис. Я провела ладонью по мягкой шёрстке и мечтательно улыбнулась.
Я шла за Серебряным Дождём, не в силах избавиться от слабого привкуса кокоса на губах и воспоминаний о мгновениях поцелуя. И зачем он это сделал?
В лагере никто не спал. Нас встретили дружным напряженным молчанием. Я уставилась себе под ноги, чувствуя вину от того, что подняла всех и заставила волноваться. Устроившись на своём месте, я ещё долго не могла заснуть, слушая едва уловимое мерное дыхание лисёнка под боком.
* * *
— Ал, что делать будем?
— Ты о чём?
— О Елизавете этой. — Райан умудрился выразить голосом всё то отвращение и неприязнь, что он испытывал к девице, которую им надлежало сопровождать. Видя полное безразличие на лице Алекса, он пояснил: — По-моему, Дождь её уже того, оприходовал.
— Оприходовал. — В голосе Алекса появилась улыбка. — Ну и Джер с ней. Всё равно эта девица на принцессу Елизавету ни капельки не похожа. Интересно, о чём думал этот эльф, когда всучивал нам её?
— Не похожа? То есть как? — изумился Райан.
— Ты разве её не помнишь?
— Не-а, я же тогда обучение проходил.
— А, да… Принцесса Елизавета была тонкой в кости, бледной, с черными фениксовыми глазами и длинными волосами. А ещё она была блондинкой.
— Но это же…
— Поговаривали, что она не дочь Харолана. А эта девица… Кого же она мне напоминает?
Алекс замолчал, Райан бросал плоские камешки так, что они отскакивали от поверхности воды, и считал по тихим шлепкам, как далеко те долетали. Луна скрылась за облаками, так что почти ничего вокруг не было видно. Наконец, Райан запустил последний камушек и тихо спросил:
— Ал, если Елизавета была светловолосой, то, как звали ту… м-м… принцессу с мерцающими как угли глазами, которая была доступна всем?
— Точно. Дочь Урсулы, Елена. А ведь её отправили в тот же монастырь… Держись-ка лучше от неё подальше.
* * *
Сирин сидел, прислонясь к стволу дерева, и ласково перебирал волосы Кевина, голова которого лежала у него на коленях.
— Может, тебе косички заплести? — невинно поинтересовался Сирин у друга.
— Не надо. Они мне не идут. Я и так собираюсь волосы обрезать, а то эта девчонка сегодня ляпнула, что я со спины на девушку похож.
— А знаешь, и вправду что-то есть, — задумчиво-глубокомысленно покивал Сирин.
— Да ладно тебе.
— Нет, я серьёзно.
— Прекрати, — нахмурился Кевин.
— Нет, ну только представь: ты — девушка.
— Только в самом страшном сне.
— А давай тебе платье подыщем: что-нибудь из гардероба принцессы тебе обязательно подойдёт.
— Прекрати.
— А ещё…
Кевин пружинисто вскочил и бросился на друга. Тот увернулся, одновременно пытаясь задеть противника локтем. Удар прошел мимо, и тут же Сирину пришлось спешно вскакивать на ноги и отступать под бешеным натиском. Выйдя на более-менее открытое место, противники разошлись по полной, обмениваясь быстрыми ударами, за которыми нетренированный глаз вообще не мог уследить…
Они лежали на траве совсем рядом, слегка побитые, взмокшие, но довольные. Как это часто у них случалось, никто так и не смог взять верх. Кевин был сильнее. Зато Сирин более ловок. Они оба обожали эти полусерьёзные бои. Каждый знал другого как себя, но они никогда не скучали вместе. А эти боевые тренировки служили стимулом для самосовершенствования. Ещё с детского возраста они пытались научиться новым техникам, ударам, обманным маневрам, чтобы было чем похвастаться во время очередной стычки или тренировки. Сыновья двух братьев, которые люто ненавидели друг друга, они стали больше, чем братьями и ближе, чем друзьями. Настолько, что по глазам легко отгадывали, о чём думает другой.
— Странная всё-таки эта девчонка. Интересно будет посмотреть на реакцию Харолана, когда он увидит свою так называемую дочь.
— Да, это будет весьма занимательное зрелище. И зачем только эльф нам её всучил? Хотя с Повелителя тёмных вполне станется объявить её какой-нибудь «потерявшейся дочкой». Кстати, зачем ты играешь с огнём, она ведь не в твоём вкусе?
— Хоть какое развлечение. Она уже два раза отказалась.
— Что-то не верится. С твоим-то умением обольщать…
— А в последний сказала, что мне «по служебному положению не положено». Правда, смешная?
— Ещё какая. С одной стороны сама лезет, а с другой — не положено. Что ты собираешься делать, когда она сдастся?
— Я… — он мечтательно улыбнулся. — Хочу, чтобы она сама об этом просила. Но пользоваться ею не собираюсь.
— Почему?
— Оно мне надо? Вдруг Харолан и вправду объявит её своей дочерью. Мне что тогда, обручаться с ней? Ну уж нет.
— Не понимаю я её. Чувствуется, что с нами она легко общается, но в то же время разыгрывает из себя неприступность. Может, хочет продержаться до обряда, а там…
— Не знаю. Порой, она ведет себя как ребенок, но все знают, что в Креоле к двадцати пяти сианам даже невиннейшие дети приобретают ТАКОЙ опыт. Я предполагаю, что она очень ловко притворяется.
— Ты прав. По глазам сама невинность, но целуется… Пошли купаться.
* * *
Два дня прошло после того случая. Мы всё так же продолжали путь. Так же, за исключением двух вещей: лисёнок остался со мной (как мне скупо объяснили — это пятихвостый лис, до настоящего момента считавшийся вымершим, я переименовала его во Всполоха, так как его пушистая шубка напоминала всполохи огня в темноте ночи), а вся команда меня бойкотировала. На все вопросы мне отвечали одно и то же: «Приедешь во дворец, там всё объяснят».
Бес меня упорно избегал, а он, по-моему, единственный, кого можно было бы разговорить. Один раз на очередном привале ко мне пристал Серебряный Дождь, да так, что пришлось напоминать ему о его правах и обязанностях, в частности в отношении меня. Остальные делали вид, что ничего не видят и не слышат.
После очередной обеденной прогулки я оказалась рядом с Серебряным Дождём. Конечно, не лучший сосед, но, может, хотя бы он не будет отмалчиваться? Ну что ж попробую. И я произнесла сакральную фразу, после которой меня обычно старались