— С чего ты это взяла?
Она улыбнулась, потянулась к стаканчику и вместо ответа — допила свой кофе.
— Хорошо-о, — опять протянул я, пытаясь разложить все по полочкам у себя в голове.
Значит, я не единственный человек, который может манипулировать реальностью. Она — почти как я, но наши способности различаются. Она, как и я, ничего не помнит, знает явно больше, чем собирается мне рассказать.
— И как же нам выяснить, что с нами случилось? Расскажешь, какие у тебя есть зацепки?
— Если ты обещаешь помочь мне найти одного человека.
— Сделаю все, что смогу.
— Пообещай! — Она протянула мне руку. — И я обещаю рассказать все, что знаю.
— Сделка есть сделка, — кивнул я, скрепляя уговор рукопожатием, уже вторым за сегодня. Но если в первый раз она пожимала мне руку кокетливо, то в этот раз хватка была что надо. Как по мне — для девчонки даже слишком.
Когда рукопожатие затянулось, и я попытался высвободить руку, она вдруг накрыла ее второй ладонью и сказала:
— Не надо… я не буду рассказывать, я покажу, — и закрыла глаза.
В первые несколько секунд я не знал, как реагировать, но когда наши руки опустились на стол и Алена прошептала: «Считывай», я тоже закрыл глаза.
Поначалу не видел ничего кроме непроглядной тьмы за сомкнутыми веками, затем, обругав себя за нерешительность, попытался сосредоточиться. Мне было не впервой заглядывать кому–то в голову, но сейчас — почему–то настроиться не получалось.
— Ты волнуешься? — как–то почти машинально спросил я и почувствовал, как она ерзает на стуле.
— Сейчас… секунду… — шепотом отозвалась она.
— Я могу делать такое только с теми, кого достаточно близко узнал. А мы с тобой только что встретились. Мне нужно, чтобы ты сама пошла мне навстречу, иначе ничего не получится.
Я почувствовал, как она покивала и нервно выдохнула.
Еще мгновение не происходило ничего, а потом — она сделала свой «шаг».
Я уловил отголоски каких–то мыслей или мелодий, вспышки картинок, калейдоскоп воспоминаний и образов. Меня захлестнуло словно водоворотом кадров из фильма, появляющихся вразнобой на такие короткие доли секунд, что было невозможно что–либо разобрать. Это было похоже на то, как просыпаешься с перепугу от того, что в комнату врывается толпа людей, и все они что–то делают и громко кричат, а ты не успеваешь сообразить, кто они и чего им всем нужно.
— Не так быстро… — растерянно сказал я, почему–то тоже перейдя на шепот. — Думай о том, что хочешь мне показать.
И она подумала.
Откинув вереницу ярких картинок, я раскрыл карту ее воспоминаний. На календаре событий маленькой желтой точкой пульсировал огонек. Я потянулся к нему, пытаясь раскрыть, нырнуть в тот фрагмент ее памяти, где должны были крыться ответы.
За тусклым стеклом экрана ее памяти, я увидел стоящую напротив медсестричку в очках с собранными в мышиный хвостик волосами. Она что–то говорила, и я попытался усилить звук.
— Почему–то его никто не помнит, кроме меня, — расслышал я. — И в записях его нет. Но я знаю, что человек был. Точно знаю.
— Откуда? — Я узнал Аленин голос.
Медсестра покраснела и плотнее сжала в руке телефон.
— Я его сфотографировала. И даже подруге отправила, потому что он на ее любимого актера похож.
— А откуда его привезли?
— Из сквера, который недалеко от того торгового центра, где вся эта кутерьма была.
— Какая кутерьма? — Алена явно не понимала, о чем идет речь, а вот я уже знал. Правда пока не понимал, как это все может быть связано.
— Да во всех новостях это было, — ответила медсестричка. — На главу компании «ТехноДрайв» было совершено покушение. Прям на презентации их новой линейки смартфонов, где он объявил, что будет баллотироваться в гебернаторы, и сделает город самым технологически развитым. Потом писали, что его подход не нравится истерично настроенным противникам прогресса. Боятся, что искусственный интеллект уничтожит планету.
— А причем тут искусственный интеллект?
— Так в «ТехноДрайв» и такими разработками занимаются, не только технику производят. А теперь их глава еще и в политику полез. В итоге столько народу пострадало… Ужас просто! Какое–то химическое оружие применили. К нам таких пациентов не поступало, мы далеко находимся, их всех в ближайшие больницы развезли. А вас — к нам. Вы оба без сознания были, но без признаков отравления. Тебе скорую какая–то женщина с ребенком вызвала, подумала, что ты в обморок шлепнулась от увиденного. Ты прям напротив входа в торговый центр лежала. Могла видеть тех, кто пытался оттуда выбраться. А они в таком состоянии были, что… — девушка перешла на шепот, и я еле–еле расслышал, что она сказала, — даже некоторым медбратьям стало плохо от увиденного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А парня этого со мной нашли?
— Нет. Его привезли позже, уже после тебя. Думали, наркоман. Его трясло как–то странно, а потом он еще и про галлюцинации всем рассказывать начал, когда в себя пришел. Только никто теперь об этом не помнит. Только я.
— Так может, мы тоже от этого химического оружия пострадали? Раз нас нашли неподалеку.
Медсестра помотала головой.
— У вас симптомов нет. У всех, кто был в торговом центре — волдыри жуткие по телу. Если б вы отравились — кровь бы все показала.
Она говорила мягко и тихо, и если Алена тогда слышала ее хорошо, то мне приходилось постоянно прислушиваться, чтобы разобрать слова.
В целом, я не был удивлен, что не запомнил ее. Слишком неприметная, и всеми силами старается быть такой.
— У вас все анализы были в пределах нормы. И скорее всего, если б вы были в том центре — ты бы меня сейчас ни о чем не расспрашивала.
— И как ты думаешь, что с нами случилось?
Девушка пожала плечами.
— Ушибов нет, присутствия в крови посторонних веществ — тоже. Да и в разном состоянии вы оба были. Он почти сразу в себя пришел, а ты еще три дня провалялась. Так что даже не уверена, что вы от чего–то одного пострадали. Хотя… — она повертела в руках телефон, — я уже и в чем не уверена.
— А никого похожего на нас к вам не поступало больше в тот день? Или, может, днями раньше? Позже?
Медсестра усмехнулась.
— Может, и поступали, да кто ж вас вспомнит? Я не удивлюсь, если и от тебя следов не останется. Заберешь при выписке вещи и исчезнешь.
— А что у меня из вещей, покажешь?
Медсестра развернулась, кивая, чтобы Алена шла за ней, и тут картинка прервалась.
Алена выдернула руки, и вот я уже видел не медсестру в белом халате, а пустую чашку из–под кофе и тарелку всю в крошках с парой скомканных салфеток на ней.
Я поморгал, настраиваясь на реальность.
Алена пристально смотрела на меня.
— Увидел? — как–то напряженно спросила она.
— Да. Но ты так больше резко не дергайся. Нырять в чужие воспоминания это, знаешь ли, не телевизор смотреть. Я как будто в аэротрубе или в открытом космосе нахожусь. И так бодро выскакивать — не самые приятные ощущения.
— Извини. Для меня это тоже непросто. Когда кто–то копается в твоих мозгах… — она замолчала, подбирая слова, — странные впечатления. Еще хуже, чем голышом по городу пройти.
— А что, есть с чем сравнивать? — не удержался я.
— Только в твоих фантазиях! — ответила она и тут же добавила: — Лучше скажи, что про все это думаешь?
— Да даже не знаю. Я про эту ситуацию слышал, но не знал, что меня нашли неподалеку оттуда. Да и как сказала медсестра — симптомов отравления у меня никаких не было.
— Я была в том торговом центре после, когда по твоему примеру сбежала из больницы. Ничего не нашла! Но что меня удивило, записи с камер волшебным образом исчезли. Причем под ноль. Никаких следов ни на одном носителе. А уж я‑то с техникой умею ладить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это и есть твоя суперсила?
Она кивнула, затем махнула официантке и попросила счет.
— Расскажешь? — не удержался я. — Ты меня в действии видела. Теперь моя очередь наблюдать.
— Сейчас все увидишь, — Алена улыбнулась.
Официантка подошла с аппаратом для оплаты картами, и Алена, опередив меня, поднесла невесть откуда взявшуюся карточку. Словно фокусница, вытащившая козырь из рукава.