лавках. — Дили-бом, диль-диль-дон.
«Музыка ветра», — пронеслось в голове у Доминики, и она поняла, что это не просто название. Это магический предмет, и он приглашает в лавку, чтобы…
— Динь-дин, дон. Дили-дили бом. — Его хрустальные висюльки ударялись друг об друга и создавали прекрасную музыку.
Доминика что-то поняла, но что — не понятно. Это было странное чувство, то, которого она встречала раньше, но никогда не сосредотачивалась на нем…
Она шагнула назад и наткнулась спиной на ковер. Милые маски заблестели, и одна из них подмигнула девочке. Музыка ветра стала громче, а тепло от платьев притягивало девочку. Она шагнула в комнату с платьями и почувствовала…
Почувствовала то, чему смогла дать объяснение лишь тогда, когда скрылась за развешенными платьями. От каждого из них исходило свое тепло, и, как казалось ей, все они были не просто платьями…
В груди девочки потеплело.
— Но что это?! — воскликнула она и коснулась ткани одного из платьев, темно-синего с бисером.
Ей стало уютно…
* * *
«Уютно? Но почему? Что может быть уютного в платьях? Почему этот магазинчик такой волшебный? Почему я почувствовала это?» — с испугом подумала Доминика и…
Кто-то тронул ее за плечо:
— Доминика, дитя… — Альмира склонилась над ней. — Дитя мое, ты почувствовала магию сильнее, чем кто-либо другой. Ты подчинила магию этой лавки себе и узнала ее силу.
— Но что это за магия? — спросила девочка. Она увидела хозяйку магазинчика, которая смотрела на девочку с восторгом и умилением.
— Магия уюта, — прошептала Альмира и ее голос стал вдохновленным. — Уют нельзя объяснить. Его можно лишь почувствовать сердцем. Уют может быть в самом бедном доме, в самом ужасном месте, а в роскошном дворце его может не быть. Уют особенен. Он не такой, как остальные чувства. Уют — это то, что живет в твоем сердце.
— Но… Я впервые в этом магазине! — воскликнула девочка.
Но тут начала говорить хозяйка:
— Когда я открыла этот магазин, я вложила в него душу и частичку своего дома. Платья, что я продаю в нем, как и маски, тоже не совсем обычны. Ведь я люблю их и продаю с чувством уюта. Мой магазин особенен, и многие посетители чувствуют это. Например, Альмира.
— Он напоминает мне о моем доме, — грустно улыбнувшись, сказала фея.
— Но ты показала, что владеешь даром, девочка моя. Магия уюта сама пришла к тебе. И ты завладела ей, — добродушно сказала продавец. — Ты особенный человек, Доминика. И ты не просто так попала в этот мир. Он — твой. Почувствовав магию этой лавки, ты сможешь подчинить себе и другие.
— Но… Как я это сделала, я же ничего об этом не знаю!
— Нет, знаешь, — продолжила хозяйка. — Уют живет в сердце каждого, но не каждый может узнать, что такое уют. Ты же увидела его. И можешь делать любой предмет уютным, достаточно лишь восполнить уют в своей душе. Стены этого магазина будут помнить тебя и то, как ты увидела магию уюта.
И тут Доминика заметила, что ее руки светятся мягким желтовато-золотистым цветом. Она помахала ими, и в воздухе разлетелись искры.
— Она же та, кого мы ждали десять лет, да? — незаметно для девочки спросила хозяйка магазина у Альмиры. — Она ее дочь, верно?
— Да, — прошептала ей в ответ Альмира. — Она должна победить.
А Доминика в то время ходила по магазину и пробовала силу, неизвестную ей до сих пор. Мягкий теплый свет разливался и вокруг ее тела, и внутри. Сердце мягко щемило и хотелось остаться здесь навсегда.
Уют — как мало про него сказано теми, кто размышляет о добродетели, но в то же время именно жажда уюта движет людьми во всех возможных целях. Уют у каждого свой и каждый к этому стремится. У одного человека он может быть там, где другие не видят ничего особенного. Но именно уют стоит в основе всех добродетелей, и напрасно его основы забылись.
Альмира смотрела на девочку с любовью. Она не случайно выбрала именно этот магазинчик, чтобы купить наряд. Не случайно отвлекала хозяйку в кладовке. Она хотела, чтобы Доминика поняла эту добрую магию…
Она не ошибалась на этот счет. Девочка действительно одарена, и Альмира больше не сомневалась, что Доминика дочь той, о которой слагают легенды.
Но только вот рассказывать ли самой девочке об этом? Не произойдет ли что с самой Доминикой, когда та узнает, что может почти все…
Доминика может стать сильным оружием в ее руках, сама того не подозревая. И тогда Альмира сможет отомстить. Отомстить той, которая отобрала у нее все…
Неслучайно эта лавка стала первым источником магии для девочки. Неслучайно именно она стала для нее воплощением уюта.
Ведь это особенное место и для самой Альмиры. Это место напоминает ей о доме. О том, чего она лишилась, и о той, кто лишила всего этого маленькую фею, которой она когда-то была.
Она должна отомстить…
Брови теперешней, уже повзрослевшей Альмиры нахмурились, и, посмотрев на радостную девочку, она поняла, что Доминика — это единственный шанс отомстить.
Отомстить Агнес.
11. Голубой для принцессы
Доминике так понравилась новая магия, что она долго прыгала, бегала по магазинчику и пробовала сделать все уютней.
Радостно улыбаясь, девочка подошла к Альмире и заметила в ее руках светло-голубую маску, переливающуюся от света в магазинчике.
— А что это? Это мне? — спросила Доминика.
— Да. Нравится? — спросила Альмира. — Голубой цвет пойдет тебе, не так ли? Примерь.
Когда девочка надела маску, светло-голубой свет разлился вокруг ее лица. Хозяйка лавки удивленно посмотрела на нее и вполголоса спросила у феи:
— Она… Правда, это она? Но где она была все это время?
Альмира кивнула.
— Да, она дочь Первой Принцессы. Но об этом никто не должен знать. Даже она.
— Но… Как она оказалась у тебя? И почему она не появлялась на карнавале десять лет?
— Агнес навредит ей. Я искала ее долго, но, видимо, Жрец куда-то прятал ее все время. Но этим вечером она появилась на карнавале. Я заменила карту, которая у нее была, и привела в мастерскую леденцов, хозяйка которой была мне покорена. Я взяла девочку под свое покровительство. Агнес не добралась до нее первой, и это хорошо.
Продавец посмотрела на девочку, их не слышавшую и пробовавшую новую магию с увлечением и старанием.
— Да, это действительно она. Дочь Первой Принцессы. Только она может с таким могуществом управлять той магией, которой овладела совсем недавно. Ведь она раньше ни разу не была на карнавале, верно?
— Да, это так.