к гостинице, полагаясь на четверых отважных гвардейцев, которые сопровождали меня, стойко охраняя мою безопасность. Неустойчивая обстановка в городе делала эту меру необходимой для меня.
Когда наша карета, пронесшись по тракту, наконец достигла места назначения, я вступил в роскошное здание гостиницы и направился к приемной. Внимание моего взора приковала молодая женщина, возвышающаяся над стойкой.
Вежливо, с моим обаянием мирового путешественника, я обратился к ней:
— Здравствуйте, сударыня. Я прибыл, чтобы встретиться с Ясоном Барышниковым. Вы можете помочь мне в этом вопросе?
Девушка ответила на мои слова легкой улыбкой и взором, полным доброжелательности:
— К сожалению, господин, хозяина гостиницы Барышникова у нас уже давно не видели. Возможно, он ушел на некоторое время. Могу я помочь вам чем-то еще?
Чувствуя, что мои тревожные мысли усиливаются, я решил продолжить разговор:
— Вы уверены, что он не находится здесь? Возможно, он прячется от посторонних глаз, после произошедших событий?
Девушка усмехнулась, словно имея свои собственные тайны, и ответила:
— Нет, господин, я уверена. Если бы хозяин был здесь, я бы точно знала об этом.
Я заметил намек на возможное знание ею большей информации, чем она мне сообщает. Ответив на ее вопрос о моем имени, я узнал ее имя и попытался смягчить обстановку:
— Анна, вы так чудесно улыбаетесь. Может быть у вас найдется время для небольшой беседы за чашечкой чая с вашим гостем?
Анна покраснела, но быстро пришла в себя и согласилась:
— Почему бы и нет, господин. Чашечка чая звучит замечательно. — Мы направились в уютный уголок гостиницы, и я надеялся, что в ходе этой беседы Анна раскроет передо мной больше информации о Ясоне Барышникове и его возможной роли в тех событиях, которые так сильно беспокоили меня.
После того как мы устроились за столиком, Анна, с её непередаваемой грацией, предложила чай, принесенный на антикварной подносе. Я наслаждался каждой мгновеньем, не торопясь, исследуя этот завораживающий интерьер в поисках каких-либо следов.
Моя внимательность скользила по деревянной мебели, украшениям на стенах и гармонии в цветовой палитре комнаты, и в каждой детали я искал ответы.
Когда нашлось подходящее мгновение, я решил начать диалог. Мой голос звучал умиротворенно, словно внушая доверие:
— Анна, не могли бы вы рассказать мне больше о Ясоне Барышникове? Вы, случайно, не слышали что-нибудь о его участии в Совете семерых или о таинственной гибели семьи Свиридоновых? — спросил я, стараясь не звучать слишком навязчиво.
Анна задумалась, её брови слегка изогнулись, затем она пожала плечами:
— Я слышала разные слухи, но, к сожалению, у меня нет конкретной информации. Я всегда стараюсь не вмешиваться в дела наших гостей.
Это было сложно. Я чувствовал, что Анна, возможно, скрывала что-то важное, но понимал, что вытянуть информацию из неё потребует особой ловкости и такта.
— Анна, я пришел сюда с серьезными вопросами. Мне нужно узнать правду о Ясоне Барышникове. Может быть, вы знаете, где его можно найти? — моя манера стала более настойчивой.
Анна поморщилась, её губы стянулись в легкий крен, и видно было, что она колеблется. Наконец, она проговорила:
— Я не знаю, где он находится сейчас, но два дня назад я видела, как он направлялся к старому складу на окраине города. Возможно, вам стоит туда заглянуть.
Мои надежды на то, что я смогу раскроить тайну, укрепились. Я выразил благодарность Анне за предоставленную информацию и завершил это свидание, закончив чашечку чая. Теперь мне предстояло отправиться к старому складу, и начать разгадывать пазл.
После нашего длительного разговора, положившего начало новой эпохе в наших отношениях с Анной, я плавно встал из-за уютного столика. Мой взгляд опять скользнул по Анне, словно она была воплощением элегантности и тайны этого места. Нежно улыбнувшись, словно намереваясь дарить свою улыбку лишь особенным моментам, я произнес:
— Спасибо, Анна, за вашу бесценную доброту и полезную информацию. Ваша непередаваемая красота и обаяние лишь подчеркнули великолепие этого разговора. Думаю, мы еще встретимся.
Её лицо озарила невероятная нежность, и в ответ она произнесла:
— Вы слишком добры, господин. Если у вас появятся еще какие-либо вопросы или вы решите вернуться, знайте, что я всегда готова оказать помощь.
В итоге, я, окончательно выбравшись из помещения, оказался в таинственном переулке, поглощенном ночью, густой и загадочной. Все вокруг меня было погружено в мрак, и единственным источником света служила бледная луна, едва проливающая свой свет на мой путь.
В углу улицы терпеливо стояла карета, готовая привести меня домой после завершения моих дел. С мужеством, поддерживаемым четырьмя верными охранниками, которые были готовы биться до конца ради моей защиты, я начал приближаться к месту ожидания.
И вдруг, как незаметное дуновение ветра, по этой темной и уединенной улочке пронеслась невидимая угроза. Мои охранники моментально насторожились, и их внимание было напряжено до предела. Но не было ни малейшего объяснения этому странному чувству опасности, которое окутало нас.
Внезапно, из глубин ночи раздался едва слышный шепот
— Шшшшаа!
И в этот зловещий момент из темноты мгновенно вырвалась стремительная фигура, не оставляя никаких сомнений, что она направляется ко мне. Я стоял как прикованный к месту, потерянный в этой ночной сказке с элементами кошмара. Тень двигалась со смертельной скоростью, оставляя за собой лишь мгновение для реакции.
Атакующий вытащил короткий клинок и с легкостью совершил три метких удара, которые оставили глубокие порезы на запястьях моих охранников. Кровь струилась из их ран, и от боли они издавали стоны, отступая назад, не в силах вынести агонии, которую им пришлось пережить.
Мои верные гвардейцы, обладавшие непоколебимым мужеством, могли бы встать на мою защиту, но они не стали этого делать. Так как мой отец подарил мне бойцов, которые, безусловно, были далеки от совершенства. Они, однако, были умными и решительными: поняв, что они никак не могли противостоять мистической и мрачной фигуре, явившейся перед нами. Они оценили свои жизни выше моей и осторожно отступили, стараясь оставаться на ногах, даже несмотря на кровоточащие раны.
И вот, как в фильме, я остался один на один с неизвестным и угрожающим соперником. Среди тишины, охваченной напряжением, я различил звуки ужасного скрежета клинка, а из густой тьмы прозвучал призрачный шепот:
— Умри имперский аристократишка!
У меня была уверенность в том, что передо мной молодой соперник и он не представлял серьезной угрозы. Но, как всегда, первое впечатление иногда обманчиво, и за этим именем могло скрываться гораздо более темная и драматическая история.
Острое лезвие медленно, но неотвратимо двигалось вперед, приближаясь к моей груди. Оно сверкало холодным металлом, как звезды на бескрайнем ночном небе. Стоя в том мгновении, перед лицом неизбежной смерти, меня охватила ледяная дрожь, и я словно окаменел в этот момент, не способный двигаться ни вперед, ни назад. Все мои чувства и мысли сконцентрировались лишь на этом мгновении.
Подосланный убийца, с мерзкой ухмылкой на своих губах, медленно приближался и пристально наблюдал за всей этой драмой. Его глаза сияли жаждой зла, как будто он наслаждался каждой секундой этой ситуации, словно это было зрелищем, которое он долго ждал и теперь достигло своего заветного апогея.
Внезапно, в тот решающий момент, когда клинок его кинжала уже угрожающе приближался к моему телу, внутри меня пробудились инстинкты выживания. Мгновенно я совершил невероятно быстрое и точное движение, отступив на полметра, избегая того смертоносного прикосновения, которое могло оказаться последним.
В этот же момент моя рука мгновенно метнулась к поясу, где находилась длинная фамильная сабля. Это оружие было чем-то большим, чем просто сталь и кожа; оно было продолжением моей собственной воли и опыта. Я поднял его, словно волшебный жезл, и с легкостью перехватил атаку противника, будто танцуя с ним.
В тот момент, когда враг, израсходовавший множество сил в неудачной атаке, моя собственная энергия преобразилась в бурю. Его движения были неуклюжими, а моя скорость реакции граничила с мгновенностью. В этот момент сущности наших жизней переплелись, словно вихрь столкновения времен.
Звук моей сабли, мастерски выкованной и доведенной до совершенства, разнесся вокруг