«Даже сейчас я обратился к собственному аналитику», — подумал Эрик.
Эрик отступил на более низкий уровень сознания, зная, что малейшая ошибка ускорит желание человека совершить самоубийство, и он выпрыгнет из окна. Низкий уровень внезапно взорвался, превратившись в пурпурное колесо, которое сверкало и быстро вращалось. Колесо замедлилось и превратилось в ритуальную фигуру, четыре точки этой фигуры составляли открытое окно, гроб, дерево и лицо человека, в котором Эрик узнал свое собственное, но искаженное. Лицо было мальчишеским и немного безжизненным.
— Аналитик тоже связан с тем, кого он считает своим пациентом, — подумал Эрик.
С этой мыслью он заставил себя мягко и ненавязчиво войти в свой собственный образ, начиная расширять область влияния на чужое подсознание. Эрик направил пробную мысль на почти ощутимую стену, представлявшую собой фокус сознания доктора Ордуэя.
— Линк, не прыгай. Ты слышишь меня, Линк? Не прыгай. Городу нужна твоя помощь.
Частью мозга Эрик понял, что аналитик ощутил вторжение в свое сознание, и это ощущение могло нарушить баланс и подтолкнуть его к прыжку из окна. В другой части мозга Эрика в этот момент созрело решение, зачем нужен этот человек и другие подобные ему люди: образы безумия, излучаемые Питом Сернатисом, могут быть уравновешены только передачей в эфир спокойствия и разумности.
Эрик почувствовал, что аналитик подвинулся ближе к окну, и слегка ослабил свое воздействие.
— Отойди от окна! Отойди… — шептал он прямо в чужое сознание. Эрик ощутил сопротивление. Белый свет заполнил мысли доктора, как будто отвергая его. Ему казалось, что он опять плывет в серый водоворот, уходящий вниз. Приблизился красный усик, а вместе с ним в мозгу Эрика возник вопрос, зародившийся в чужом сознании.
— Эрик? Что это такое?
Эрик прокрутил в мозгу конструкцию телезонда, закончив мысль объяснением, для чего он нужен. Он получил следующий вопрос:
— Эрик, почему Синдром не затронул тебя?
— Это результат длительного воздействия излучения телезонда: возникла сильная сопротивляемость к искажению подсознания.
— Забавно: я готовился нырнуть из окна, когда почувствовал твое вмешательство. Это было нечто: приблизился красный усик, как сейчас.
Их сознания слились воедино.
— Что дальше? — спросил доктор Ордуэй.
— Нам понадобится вся квалифицированная помощь, которую мы сможем найти в этом городе. Другие тоже могут ощутить это влияние за порогом сознания.
— Воздействие телезонда может всех успокоить.
— Да, но если машину выключить или люди будут вне зоны ее действия, мы снова окажемся в затруднительном положении.
— Нам придется войти в подсознание каждого человека в Сиэтле и привести все в порядок.
— Не только здесь, а в каждом городе, где был музыкрон и куда повезет его Серантис, пока мы не сможем остановить его.
— Как музыкрон это делает?
Эрик спроецировал в мозгу смешанный образ понятий и картин.
— Музыкрон толкает нас глубоко в коллективное подсознание, заманивает нас, пока мы находимся в пределах его действия. — Возникло изображение веревки, свисающей из клубящегося тумана. — Затем музыкрон выключают. — Нож разрезает веревку, ее конец падает в бурлящий серый водоворот. — Ты понимаешь?
— Если мы должны спуститься в этот водоворот за всеми людьми, не лучше ли начать?
Невысокий человек ковырял пальцами мягкую землю своей клумбы, бессмысленно смотря на разрезанные листья. Его звали доктор Харольд Марш, он был психологом. Мягко и ненавязчиво они поглотили его в сеть телезонда.
Лоис Ворис, аналитик-любитель, одетая в тонкий домашний халат, пыталась спрыгнуть с пирса. Они быстро затащили назад к разумному и ее.
Эрик последовал за красным усиком в сознание своего соседа, увидел, как к тому возвращается разум.
Словно распространяющиеся по глади пруда круги, подобие разума охватывало город. Включили электричество, восстановили работу чрезвычайных служб.
Глаза психолога, находящегося на востоке города, передали образ реактивного самолета, направлявшегося в Клайд Филд. Через его мозг в сети возник образ женщины, испытывавшей чувство вины, угрызения совести и отчаяние. Это была Колин!
Сеть осторожно запустила щупальце в ее сознание и обнаружила там ощущение ужаса.
— Что со мной происходит?
Эрик перехватил управление на себя.
— Колин, не бойся. Это Эрик. Мы постепенно наводим порядок и должны благодарить тебя и схемы музыкрона, — и он передал образ последних достижений.
— Я не понимаю, ты…
— Ты ничего не должна понимать сейчас. Я рад, что ты вернулась.
— Эрик, я полетела, как только услышала… когда я поняла, что ты говорил правду про Пита и музыкрон, — она запнулась. — Мы уже приземляемся.
Чартерный самолет Колин коснулся посадочной полосы, подъехал к ангару. Его окружили солдаты национальной гвардии.
— Мы должны что-нибудь сделать с Лондоном, — она послала мысль Эрику. — Пит угрожал разбить музыкрон и покончить с собой. Он пытался силой удержать меня. Когда? Шесть часов назад.
— Неужели Синдром поразил нас так давно? — подумал Эрик.
— Какой он, этот Серантис? — вмешалась сеть.
Колин и Эрик объединили свои мысли, чтобы создать образ Пита.
— Он не совершит самоубийства и не разобьет свою машину, — ответила сеть. — Серантис слишком эгоцентричен. Пит будет прятаться. Мы быстро найдем его, когда он нам понадобится, если только его раньше не линчуют.
— Майор национальной гвардии не позволяет мне покинуть аэропорт, — прервала их Колин.
— Скажи ему, что ты — медсестра, приписанная к больнице Мейнард.
— Я, со своей стороны, дам подтверждение, — чья-то индивидуальная мысль пронеслась по сети.
— Поторопись… дорогая, — сказал Эрик. — Нам нужна помощь всех невосприимчивых к телезонду людей.
— Это хорошее объяснение, — ответила сеть. — Каждый сходит с ума по-своему. Хватит ерунды — за работу!
Примечания
1
Scramble (скрэмбл) — смешивать, взбалтывать (англ.).
2
Хула — гавайский танец.
3
Легко казаться сумасшедшим, когда в тебе сидит дьявол (фр.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});