Читать интересную книгу Время и деньги (СИ) - Ротэр Рони

Беременная женщина на повозке-двуколке, запряженной ослом. Суетящийся у пропускного стола муж. Страж подходит к повозке и заглядывает женщине в лицо. Из-под приподнятого покрывала на Крат-ак-Халя смотрят серые, густо подведенные черной краской, глаза вора. А на острый длинный нос свешивается темная прядь волос. Странно надутые щеки на худом лице не сильно изменили его облик, и любой мало-мальски внимательный человек сразу понял бы, что перед ним мужчина.

Любой, только не этот болван под ногами у Крат-ак-Халя.

Повелитель поднялся, глубоко и медленно вздохнул, стараясь погасить ярость. Не сдержался, и, выдернув из ножен клинок, ударил по шее солдата. Голова откатилась в сторону, и второй воин в ужасе затрясся, стараясь отползти от изливающегося в его сторону кровавого потока.

«Оз-ак-Со!»

На мысленный зов вбежал Оз-ак-Со, и, мгновенно всё поняв, пинком поднял с пола и вышвырнул за дверь напуганного до смерти стража.

Крат-ак-Халь обессилено опустился в кресло, обхватил ладонями рукоять клинка.

«Подготовь эдикт. С завтрашнего дня все граждане Джезъяна, независимо от пола и возраста, должны получить документ, подтверждающий их личность. Для особо непонятливых — женщины тоже! Все, от новорожденных до древних старцев! Пусть управляющие селениями и городские старшины составят ведомости с именами всех жителей на своих территориях. И проследи, чтобы вдовствующая королева не задерживала подписание эдикта».

— Да, повелитель. Что-то плохое случилось?

«И да, и нет. Плохо, что мы упустили столько времени. Хорошо, что все интересующие нас личности в Джезъяне. Возможно даже в городе. Ищи их, Оз-ак-Со».

Крат-ак-Халь отложил клинок ипротянул руку. Оз-ак-Со послушно подставил голову и прикрыл глаза, чтобы лучше воспринять лица тех, кого предстояло найти.

В эту ночь Крат-ак-Халю снова снилась сестра. О её существовании он узнал несколько лет назад, и с тех пор она стала часто появляться в его сновидениях. Они провели рядом совсем мало времени в младенчестве, но в его снах они вместе играли, гуляли. Он ощущал тепло её руки, слышал смех. Однако до последних дней не мог представить её лица. Теперь же образ Ниры сложился полностью. Проснувшись, Крат-ак-Халь долго лежал с закрытыми глазами и улыбался, вспоминая свой сон.

Да не отнимут боги голос у того вора, что покусился на реликвию Безгласных! Благодаря этому преступнику он нашел сестру. Он мог бы даже великодушно подарить ему жизнь, если бы футляр с древним свитком был возвращен в храм.

Но сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы выяснить правду о своем происхождении! Сколько пыльных архивов и старых метрик поднять, сколько воспоминаний выудить из стариковских забывчивых умов!

Крат-ак-Халь поднялся с жесткого ложа, подошел к столу, открыл стоявший на нем ларец и извлек зеркало. В серебряном круге отразилось изуродованное лицо. Губы растянулись в улыбке — теперь он знал, как выглядел бы без шрамов. Повелитель Безгласных широко открыл рот, в который раз рассматривая короткий обрубок языка. Он не сможет спеть ей, не сможет рассказать, как долго он искал её. Но он может объяснить ей всё другим способом.

На деликатный стук в дверь Крат-ак-Халь поспешно сунул зеркало в ларец.

— Ваше Превосходительство!

«Что такое, Оз-ак-Со?», — распахнул двери Крат-ак-Халь.

— Королева не подписала эдикт. Требует вас к себе.

«Вот как?» — усмехнулся Безгласный. — «Придется нанести ей визит и объяснить важность этого указа».

Крат-ак-Халю не нужен был пропуск, чтобы попасть во дворец и беспрепятственно пройти в личные покои королевы. Стражи у дверей не посмели и шевельнуться, не то что преградить ему путь. Лишь опустили глаза, избегая пронизывающего взгляда Безгласного. Даже входя в комнатукоролевы, Крат-ак-Халь не снял тюрбана, и не открыл лица.

Вдовствующая королева недавно отметила свой двадцатитрехлетний день рождения. Празднование было скромным, не чета её восемнадцатилетию или рождению второго принца. Жизнь дворца стала заметно более тусклой со дня смерти короля. С того дня, как она получила звание регентши при своем старшем сыне, а вошедший сейчас к ней человек стал фактическим правителем Джезъяна. Она ненавидела и боялась предводителя Безгласных. А он, читая её, как открытую книгу, был пренебрежительно спокоен и учтив до тошноты.

Королева сидела на расшитых подушках у низенького письменного столика. Шелковая лента, ранее перевязывавшая свиток, смятая валялась на полу.

«Ваше величество» — Крат-ак-Халь поклонился.

— Что за нелепицу ты подсунул мне на этот раз, Крат-ак-Халь? — королева толкнула пальцем лежавший перед ней свиток. — Какие документы ты намерен выдавать? Кому, зачем?

«Это делается для блага народа Джезъяна, Ваше Величество. Мы должны знать, сколько у вас подданных. Это облегчит сбор податей, и будет полезным при призыве юношей на воинскую службу».

— Женщины не платят подати и не несут воинскую службу. Этот эдикт бесполезен.

«Многие женщины в Джезъяне имеют свое дело — торгуют, шьют, держат питейные и увеселительные заведения. С их доходов, в отличие от доходов мужчин, не взимаются налоги. Я хочу это исправить. В этом суть».

— Я знаю, в чем суть. В том, что ты не джезъянец! Для тебя не имеют значения наши традиции, наши обычаи. Ты перекраиваешь мир так, как сам считаешь нужным!

«Вы не правы, Ваше Величество. Я родился и вырос здесь. Я джезъянец больше, чем некоторые из ваших придворных. Пока они пекутся о своих кошельках, я забочусь о народе этой страны».

— Пока был жив король, никто не смел рушить уклад, созданный столетиями. Безгласные всегда были опорой трона, его защитой, а теперь? Теперь трон лишен и короля, и опоры. А народ этой страны, благодаря тебе, ненавидит меня.

«Наше братство всегда было и будет опорой этой страны. И народ любит вас, Ваше Величество. Разве не ваша подпись стоит на указах обосвобождении от налогов семей, где больше трех малолетних детей? А указ об отсрочке от службы для единственных сыновей? Народ видит это, и ценит. Вас народ должен любить. А бояться должен меня. В этом равновесие власти».

— Изобретенные тобой указы не сказываются на увеличении казны! И, кроме того, ослабляют государство, внося сумбур в людские головы!

«Казна пополняется, как положено. Что касаетсягосударства, то оно тем крепче, чемсчастливее его народ».

— А как насчет моего счастья? И счастья моих детей?

«Вы плохо кушаете? Или ваши дети и придворные ходят в лохмотьях?».

— Ты унижаешь меня, заставляя выпрашивать у тебя деньги, хозяйка которым — я!

«Ваше величество, в отказе от пышных празднеств нет ничего унизительного. Эти деньги принесли пользу, на них закупили зерно. Засуха этого года в Джезъяне может быть пагубна для людей. Счастье правителя — в его народе».

Крат-ак-Халь подошел к столу, нагнулся, развернул пергамент и прижал сверху мраморной фигуркой ящерицы. Открыл чернильницу, аккуратно взял с подставки павлинье перо и протянул его королеве. Она с неприязнью следила за его действиями.

«Извольте подписать эдикт, Ваше Величество».

Королева, кусая губы, приняла перо, обмакнула в чернильницу, вывела на пергаменте свое имя и раздраженно бросила перо на стол.

— Я знаю, это ты убил короля, — прошипела тихо, чтобы не услышали стоящие у дверей воины.

«Нет, Ваше Величество. Королевский лекарь подтвердил, что его убила старость. И излишества».

Крат-ак-Халь помахал пергаментом, чтобы подсушить чернила, и свернул его. Отступив на шаг от стола, почтительно поклонился королеве, повернулся и быстрым шагом направился к дверям.

— Настанет день, когда мои дети вырастут. А тебя настигнут старость и смерть!

Крат-ак-Халь замедлил шаг, чуть обернувшись на её слова. В голубых глазах мелькнула улыбка превосходства.

«Вынужден вас разочаровать, королева. Вынужден вас разочаровать…».

Глава 13

Вернувшийся с рынка Жунбар принес новости.