– Гаспар Лизана. Ну да. Он самый.
Вудворду было явно не по себе.
– Но ведь ваша фамилия Гирон.
– Ну да. Когда меня приняли в свою семью Фонтейны, мне пришлось взять девичью фамилию своей матери. Они сочли, что это предотвратит скандал.
Майор отстранился от Камиллы и провел рукой по своим взъерошенным волосам.
– Не может быть. Если вам верить, то ваш отец был одним из самых авторитетных и уважаемых пиратов в Мексиканском заливе.
– Боюсь, что так. Спросите любого в Новом Орлеане. Вам сразу скажут, что я его дочь. Зачем мне лгать?
– Черт побери! Гаспар Лизана. Просто невероятно. Он и Жак загребали больше добычи, чем сам Генри Морган. Помнится, Гаспар погиб при атаке… – Вудворд не докончил фразу и медленно поднял на Камиллу глаза. Взгляд его выражал сочувствие.
Камилла потупилась и принялась разглядывать скомканный платок, который вертела в руках.
– Похоже, вы многое знаете о моей семье.
– Мне необходимо знать все о тех людях, которых я собираюсь… – Вудворд запнулся, словно понял, что чуть было не сболтнул лишнего. – О тех, с кем я собираюсь вести дела.
Он подошел к забору, прислонившись к которому стояла Камилла, и негромко спросил:
– Вы тоже при этом присутствовали? Когда английские пираты напали на лагерь вашего отца?
Камилле с поразительной четкостью вспомнился этот день. Она была на болоте, когда вдруг услышала мушкетные залпы и бросилась в лагерь. Там она обнаружила своих родителей. Они плавали в луже крови рядом с накрытым к обеду столом.
Девушка глубоко вдохнула, пытаясь прогнать от себя страшные воспоминания.
– Да, была. Не во время самого нападения, конечно. Я прибежала позже, поэтому и осталась жива.
На лице майора появилось задумчивое выражение.
– А Жак в это время возвращался из Нового Орлеана, потому он и избежал гибели. Верно?
Камилла молча кивнула. Дядя Жак едва успел проститься со своей женой – она испустила дух у него на руках.
– После этого, – пробормотала она, запинаясь, – дядя Жак сказал, что не хочет, чтобы меня что-либо связывало с пиратством.
– Неудивительно.
– Вот почему я живу теперь с тетей Юджинией, сестрой моей матери. Дядя Жак решил, что мне лучше привыкать жить в цивилизованном обществе.
Тяжело было в четырнадцать лет потерять обоих родителей и тетку, но еще тяжелее было в тот момент, когда любимый дядя заявил, что теперь ей придется жить не с ним, а с незнакомыми людьми. Но после того как дядя Жак сказал, что он не только будет по-прежнему грабить корабли, но и постарается отомстить английским пиратам, которые убили его жену и брата, Камилла оценила мудрость его решения: действительно, будет лучше, если каждый из них пойдет своим путём. Сама же Камилла после той кровавой бойни решила, что не хочет больше иметь ничего общего ни с пиратством, ни с каперством.
Ее отвращение к этому ремеслу лишь усилилось, когда она увидела, как переменился после того страшного дня ее дядя. Он стал безжалостно расправляться с английскими пиратами: выслеживал их поодиночке и убивал самым жестоким образом. Слышала Камилла и о том, как дядя Жак разделался с американским военным кораблем, экипаж которого хотел захватить корабль дяди, когда тот бороздил Атлантический океан в поисках убийц своих родных.
Отомстив, он немного успокоился и опять стал похож на того беспечного капера, которого Камилла знала с детства. Он вернулся в Новый Орлеан и снова начал общаться со своей племянницей. Но иногда, когда он говорил об англичанах, Камиллу пробирала дрожь от макушки и до пяток. Она боялась, что дядя закончит жизнь так же, как и ее родители. От этой мысли ей становилось очень грустно.
Майор Вудворд с шумом выдохнул.
– Черт побери! Разрази меня гром! Подумать только – дочь Лизаны! – Он покачал головой. – Просто не верится. Хотя это многое объясняет.
Камилла заглянула ему в глаза:
– Что объясняет?
– Почему вы так отважно повели себя на балу. Почему вы до сих пор не замужем. Почему вы пытались меня шантажировать.
– Но вы ведь поможете? – Камилла нервно теребила платок в руках. – В обмен на мое молчание?
Майор снова отстранился от нее и, подойдя к незапряженной телеге, бросил взгляд на улицу, где стояла лавка дяди Жака.
– Я еще не решил. Но, право слово, не стоит вам вмешиваться в это дело, мадемуазель.
– В какое дело? Вы имеете в виду несчастье, постигшее мою кузину?
– Ну да. – Майор помолчал. – И в те планы, что задумали осуществить мы с Жаком Лизаной.
Камилла даже не пыталась скрыть раздражение в голосе:
– Вы уж выбирайте: либо одно, либо другое. Я во что бы то ни стало должна разыскать солдата, который лишил Дезире невинности. И вы мне поможете, даже если мне придется заставить вас это сделать.
– Да неужто? – Вудворд вскинул голову и бросил на девушку убийственный взгляд. – По-моему, ваша угроза разоблачить мой… э-э… деловой договор с вашим дядюшкой не более чем пустая угроза. Неужели вы настолько не любите своего дядю, что готовы пойти к властям и рассказать им все, что знаете про его аферы?
Камилла не ожидала, что Вудворд использует этот аргумент в их споре. Впрочем, ответ у нее уже был готов.
– Да, верно. Я не хочу, чтобы пострадал дядя Жак. А вот вас мне совсем не жалко. Я знаю, как положить конец вашим махинациям. Навряд ли вы уже успели крепко сдружиться с моим дядюшкой. Так что, если я расскажу дяде Жаку, как вы меня оскорбили на вчерашнем балу, вам несдобровать.
– Как я… – Вудворд шагнул к Камилле. Глаза его метали молнии. – Как же это я вас оскорбил?!
Камилла снисходительно пожала плечами:
– Дядя Огаст вот считает, что оскорбили. А если я поплачусь дяде Жаку и расскажу ему, как меня прилюдно унизили, то, уверяю вас…
– Он сразу поймет, что вы пытаетесь им манипулировать! – воскликнул майор. Однако его убийственный взгляд потерял свою былую силу.
– Все может быть. А если я решу быть откровенной до конца и скажу ему, что вы отказались помочь найти совратителя моей невинной кузины…
Майор метнул на Камиллу такой злобный взгляд, какой сделал бы честь самому Жаку Лизане:
– Не посмеете. Ведь дядя Жак может обо всем рассказать вашему другому дяде.
– А вдруг посмею? На что спорим? Пойдемте в лавку дяди Жака. Прямо сейчас. Интересно, как он отреагирует?
С минуту Вудворд смотрел на Камиллу так, словно хотел испепелить ее взглядом. Она, конечно, блефует. Не станет она вмешиваться в дела своего дяди, а если даже и вмешается, то наверняка Лизана предпочтет выгодное деловое предложение семейной чести. Так по крайней мере казалось майору. Но предсказать с полной уверенностью, как поступит Лизана, он не мог.