Читать интересную книгу Счастливая проститутка. История моей жизни - Ксавиера Холландер

Моя сожительница Соня, которая знала меня с тех полных страданий дней, когда я еще жила с Карлом, заботилась обо мне, как старшая сестра, но иногда и у нее не хватало терпения, и она в сердцах называла меня нимфоманкой.

Она была на девять лет старше меня, одинока и разочарована в жизни. Бутылка была для нее таким же спасением от жестокой действительности, каким для меня являлся секс. К вечеру она спокойно напивалась для того, чтобы попасть в свой более счастливый мир, в то время как я протрахивала дорогу в мой.

Я крейсировала по барам для одиноких на Первой авеню, куда секретарши из Бруклина, Бронкса и Квннс приходили устраивать будущую семейную жизнь, а заканчивали тем, что устраивались на ночь к кому-нибудь в постель. Моей целью было затащить домой любого Тома, Гарри, Дика, обладавшего приятным лицом и приемлемыми манерами.

Таким образом я кружила по барам до середины августа, пока все не стало настолько угнетающе повторяющимся и бесцельным и мне не стало казаться, что лучше просто кружить по дорогам. И, как распорядилась судьба, один из молодых служащих действительно раздобыл мне билет в Майами.

Для меня это был долгожданный случай, и хотя я не знала там никого, смена обстановки могла помочь справиться с неудовлетворенностью жизнью.

Длительный уик-энд в Майами был заполнен купанием, загоранием и общением в толпе довольных жизнью людей. Там я даже познакомилась с симпатичным «шишкой», который был управляющим рекламным агентством. Вернон из близлежащего «Диннер Кейт» владел шикарной яхтой, и вскоре он сделал меня «помощником капитана» на своем корабле. Мы совершали прогулки с несколькими его молодыми друзьями и почти каждый день устраивали оргии. Было так забавно прогуливаться по палубе с голой грудью и шокировать проплывающих мимо на яхтах отцов семейств с их чадами. К воскресному вечеру я стала гораздо более спокойной и счастливой девушкой, чем та, что прилетела сюда на исходе среды.

Во время путешествия произошел только один неприятный случай в тот момент, когда я уже собиралась улетать. Каким-то образом в авиакомпании напутали с билетами, и в течение некоторого времени я беспокоилась, удастся ли мне получить забронированное место.

По каким-то причинам клерк в кассе устроил мне веселенькую жизнь, я думаю, потому, что мужчина, которому продали билет на одно со мной место, был гораздо более представителен, чем я. Он действительно выглядел импозантно — это был великолепно одетый, броской внешности англичанин.

В течение десяти минут мне пришлось яростно доказывать, что я должна попасть вовремя на работу на следующий день, и в конце концов удалось отспорить место. Однако я была удивлена, увидев высокого англичанина, целенаправленно идущего ко мне, когда мы взлетели с аэродрома Лa Гвардиа.

«Эй, — улыбнулся он. — Меня зовут Эвелин Сент Джон, я англичанин и живу в Париже, а в Нью-Порке буду неделю». И все не переводя дыхания.

«Я также стыжусь того, что хотел, чтобы вас убрали с рейса, так как претендовал на ваше место, — продолжал он. — Поэтому в качестве моральной компенсации не позволите ли мне развлечь вас в городе сегодня вечером?»

Я почувствовала симпатию к нему сразу же. Он был обаятелен, красив, с преждевременно поседевшими волосами. Кроме того, было видно, что он еврей. Это мне также нравилось.

«Скоро будет полночь, — сказала я, — и что мы сможем в это время предпринять?»

«Давайте сначала выпьем что-нибудь в моем отеле. Там и решим».

В такси по дороге в отель «Хилтон» Эвелин предложил: «Почему бы вам не остаться со мной сегодня в отеле? Вы замужем или нет?»

«Нет, я не замужем. Я живу с старомодной подругой. Вы мне нравитесь, и мне нечего терять». Как установлено, смею сказать, я никогда не была особенно сдержанной в отношении секса.

В эту ночь я осталась у него, и он оказался первым мужчиной, к которому у меня возникли какие-то чувства за все шесть месяцев с тех пор, как Карл ушел от меня. Мы занимались любовью ночь напролет, и утром я пошла на работу прямо из постели, за все время ни разу не сомкнув глаз.

Бессонная ночь любви может поднять вам настроение так, как не смогут тридцать ночей спокойного сна, и заверяю, я думала, что влюбилась.

Эвелина я могу охарактеризовать как действительно великолепного любовника. Внимательный, сдержанный и одновременно очень страстный. Можно сказать, что он побывал в лучших постелях Европы в руках наиболее изощренных женщин.

Не то чтобы он сознательно демонстрировал мне это. Совсем наоборот. Но он извлекал самые убедительные звуки музыки бессмертной любви, когда совершал последние движения наслаждения. Он обладал совершенной комбинацией качеств мужчины, которую только может ожидать женщина. Леди в гостиной и шлюха в постели.

Эвелин был остроумный, вежливый и щедрый — такой, каким Карл и остальные мужчины не были.

Всю следующую неделю я проводила дни, мечтая о ночах. Каждый день я, как на облаке, проносилась через полквартала между моим офисом и «Хилтоном», чтобы встретиться с моим любовником ради романтических ужинов, просмотров кинофильмов, брод венских постановок и страсти. Это были фантастические отношения — сексуальные и интеллектуальные, и не имело значения, люблю я его или мне только казалось, — все мое поведение указывало на это.

Но у Эвелина оказался другой способ открыть свои чувства. Способ, как я потом выяснила, типичный для людей его воспитания и происхождения, и, к моему ужасу, он продемонстрировал его мне в конце недели после романтического рассвета.

Я живо помню обстановку во время нашей беседы, которая должна была изменить все направление моей обычной и простой жизни. Он откинулся спиной на подушку, а я покоилась в его объятиях.

«Ксавиера, — начал он на своем медленном, с оксфордским акцентом английском. — Я никогда не говорил тебе словами, какой просто восхитительной ты сделала для меня эту неделю в Нью-Йорке».

Я содрогнулась в ответ на напоминание о том, что сегодня была пятница, а в воскресенье он улетает. «Чтобы показать тебе, что ты для меня значишь, я приготовил тебе кое-что», — продолжал он.

«Что это?» — спросила я сонно. Я всегда парила над землей после наших объятий.

«Вот», — сказал он, и вручил мне стодолларовую купюру.

Я застыла. Я была шокирована, оскорблена и потеряла способность говорить от гнева. Даже если с его стороны не было любви, по крайней мере, он не имел никакого права превращать наши отношения в подобие проституции.

Моя мама всегда предупреждала меня не принимать деньги ни от одного мужчины, кроме как от своего мужа. «Если твой друг будет настаивать на том, чтобы дать тебе что-то, проси цветы или шоколад», — таков был ее совет.

«Эвелин, — сказала я, когда немота прошла. — Ты заставил меня почувствовать себя шлюхой. Мне не нужна эта сотня долларов — вот они, пожалуйста, возьми их назад».

Он был искренне удивлен, но продолжал настаивать. «Ксавиера, я знаю, что ты помогаешь своим родителям, отдай деньги по крайней мере им». Он вынул из ящика стола конверт, спросил их адрес в Голландии, вложил в конверт деньги, оделся и вышел, чтобы отослать. Это улучшило мое самочувствие — ведь сама я не воспользовалась деньгами.

На следующий день Эвелин отвел меня в магазин «Сакс» и купил мне на 800 долларов платьев, обуви и женских сумочек — всего, что я пожелала. И для меня это был потрясающий жест джентльмена, а он был первым мужчиной, который купил мне нечто ценное.

Когда я была помолвлена с Карлом, то тратила по пол своей зарплаты, чтобы сделать ему подарок на день рождения или на Рождество, или когда не могла позволить себе этого, проводила часы, создавая поэмы в его честь. Он ничего не дал взамен. Кроме неискренних обещаний.

Поэтому Эвелин своим поведением на самом деле произвел на меня впечатление. Он-же дал мне несколько советов прежде, чем улететь в Париж на следующий день.

«Девушка вроде тебя должна позволять мужчинам баловать ее, — сказал он. — Ты достойна гораздо большего, чем ужин здесь и шоу там. Тебя должны содержать и заботиться материально».

«Ты обладаешь всеми качествами, за которые мужчина должен платить. Ты привлекательна, интеллигентна, приятна в общении, счастлива, весела, и, что важнее всего, ты искренне любишь секс».

Раньше я встречала девушек, имевшие богатых папашек, но я всегда была слишком гордой, чтобы просить кого-нибудь о чем-нибудь. И хотя я была шокирована, когда Эвелин Ст. Джон дал мне деньги, после того обходительного поведения мне пришло на ум, что не так уж и плохо, чтобы подобное случалось почаще.

Было бы прекрасно, если бы Эвелин попросил меня вернуться в Париж вместе с ним, но, конечно, я понимала, почему он не может так поступить. Он был женатым человеком кроме всего прочего.

После его отъезда я возвратилась к старому времяпрепровождению, счастливо растрахивая свои проблемы по всему городу и общаясь с мужчинами, которые получали удовольствие от моего постоянного сексуального аппетита.