нашей гувернантке.
Браслет уложили в футляр.
— А деньги за него прошу вас достать из моего бумажника, — сказал старик, подставляя ювелиру боковой карман. — Я парализован и правой рукой не владею совершенно, да и левую не могу поднять без боли...
— Слушаю-с!
Ювелир полез за бумажником. Взял из него причитавшуюся ему сумму и водворил бумажник незнакомца обратно в карман.
Покупатель направился было к выходу, но по дороге, заглянув в витрину с бриллиантами, обратил внимание на дорогие серьги.
— Ах, какая прелесть! — воскликнул он с неподдельным восторгом. — Покажите их!
Показали.
— Превосходные! — продолжал восхищаться паралитик. — Я именно такие и хотел приобрести к именинам жены... Цена им?
— Восемь тысяч четыреста.
— Уступите!
Сторговались на восьми тысячах.
— Разоряйте вконец! — шутливо заметил старик, подставляя карман ювелиру. — Доставайте снова бумажник и отсчитывайте, что вам следует.
Ювелир вторично полез в карман незнакомца, извлек бумажник и вынул пачку денег. Сосчитал — четыре тысячи только.
— Неужели не больше? — удивился паралитик.
— Извольте посмотреть...
— Экая жалость! Ну, что делать — пошлю домой слугу... Я живу неподалеку отсюда... Позволю себе еще раз утрудить вас — будьте любезны до конца и напишите записку к жене... сам-то я не могу...
— С большим удовольствием!
— Пишите так: «Дорогая Тереза, с подателем сего пришли немедленно десять тысяч рублей. Необходимы сию минуту — купил несколько хороших вещей».
— Как прикажете подписать?
— Не надо... Не беспокойтесь... Семен у меня слуга старый и испытанный — я за него не боюсь...
Позвали с улицы выездного, терпеливо дежурившего у подъезда ювелира.
Паралитик, вручая записку, счел нужным сказать своему Семену маленькое напутственное слово:
— Поезжай с каретой и скорей возвращайся. Если у барыни не найдется денег кредитными билетами, то пусть даст бумаги, облигации — что под рукой будет...
— Слушаю-с!
Минут через пятнадцать слуга возвратился.
— Ну, что?
— У барыни никаких денег нет, а несгораемого шкафа вашего она открыть не может.
— Как же быть?
— Нужно будет самим вам поехать домой за деньгами.
— Ну, что делать — съезжу! Только вы, пожалуйста, — сказал паралитик ювелиру, направляясь к выходу, — не убирайте серег далеко. Я за ними заеду через полчаса.
Хозяин и приказчики низкими поклонами проводили нового своего покупателя до дверей.
Семен подсадил расслабленного барина в карету, вскочил на козлы, и рысаки с места рванулись по направлению к Адмиралтейству.
Вечером, когда Реш явился домой, жена спросила его:
— Почему ты не прислал за деньгами кого-нибудь из своих? А то ведь чужому-то я не без боязни отдала.
— Какие деньги? — удивился супруг. — С ума ты, Тереза, сошла, что ли?
— Как какие? Да ведь присылал ты за десятью тысячами какого-то лакея в галунах?
— Что ты, что ты! И не думал вовсе ни о каких деньгах... Никого не посылал.
— Да ведь записка эта твоя?
Ювелир развернул записку и обомлел. Это та самая записка, которую он писал в магазине для паралитика.
— Что ты наделала! — ужаснулся одураченный Реш. — Ведь нас обокрали!
— Рука-то твоя... Как же бы я не послала тебе денег, если требуешь?
Тут только понял ювелир, на каких ловких мазуриков пришлось наткнуться.
Они не были разысканы, несмотря на то что за поимку их Реш предлагал трехтысячную награду, о чем и было доведено до сведения публики путем объявлений, расклеенных по всему городу...
СЕРЬГА
У известной баронессы украли бриллиантовую серьгу весьма высокой стоимости.
Об этом, конечно, было заявлено сыскной полиции.
Пока производились поспешные розыски, к потерпевшей является какой-то таинственный господин и рекомендуется агентом сыскной полиции. Баронесса встречает его любезно и спрашивает:
— Ну, что? Ведь вы по поводу пропавшей серьги, не правда ли.
— Да.
— Нашлась?
— Почти.
— То есть как почти?
— А так, что напали, кажется, на след преступника.
— Неужели? Где и как?
— У одного рыночника, торгующего подержанными золотыми вещами, нашли серьгу, по приметам схожую с вашей.
— И арестовали ее?
— Нет.
— Почему?
— Потому что не имели положительных данных определить с принадлежащей вам.
— Какие же положительные данные вам нужны? — спросила баронесса, недоумевающе смотря на сыщика.
— Нужна ваша вторая, для сличения с найденной на рынке.
— Так бы прямо и говорили!
Баронесса удалилась в свою комнату и через несколько минут вынесла футляр с серьгой, которую посетитель стал усердно и долго рассматривать.
— Да, — наконец проговорил он решительным тоном, — теперь я могу сказать с уверенностью, что ваша серьга найдена!
— Как я рада!
— Сегодня же она будет арестована, а завтра вручена вам...
Эту я захвачу на всякий случай с собой...
— Пожалуйста.
— Итак, до завтра!
Агент сыскной полиции галантно откланялся и вышел.
Однако на другой день баронесса напрасно ожидала серег — они не были доставлены.
Прошел третий, четвертый день, о серьгах ни слуху ни духу. Наконец, на пятый день она сама отправляется в управление сыскной полиции.
— Как кстати! — говорит Путилин, встречая баронессу на пороге кабинета. — Ваша серьга только что разыскана.
Затем достал из письменного стола серьгу и, передавая ее посетительнице, спросил:
— Ваша?
— Моя.
— Очень рад, что мог оказать вам услугу...
— Благодарю вас... Но где же вторая серьга?
— Как вторая? — удивился Иван Дмитриевич... — Ведь пропала у вас только одна?
— Пропала-то одна, но другую у меня взял ваш агент.
— Зачем?
— Чтобы сличить ее с пропавшей моей серьгой, найденной у какого-то рыночного ювелира.
Заподозрив в этом мошенническую проделку, Путилин назначил баронессе час, когда она на другой день могла увидать всех агентов сыскной полиции, чтобы указать на визитировавшего к ней.
Разумеется, между ними знакомой физиономии не нашлось.
По приказанию начальника сыщики сейчас же приступили к новым розыскам второй серьги, но эти розыски были безуспешны. Ловкий мошенник гораздо лучше схоронил следы преступления, чем служанка баронессы, похитившая первую серьгу и поплатившаяся за это тюремным заключением.
ВОРОВСКАЯ ПРОДЕЛКА
Воры всегда изобретательны и оригинальны в приемах. Это старое правило.
Одна воровская проделка, учиненная остроумным рецидивистом, носит совершенно анекдотический характер.
Приходит в рыночный трактир человек торгового вида и приказывает подать чаю на двоих.
Слуга подал.
— Что же это приятель не подоспевает? — недоумевает вслух